Светлана Макаренко-Астрикова - Страж серебряной графини. Кофейный роман-эспрессо. Фейная дилогия. Том второй

Церемония прощания состоится 30марта 2015 года, в приделе церкви св. Женевьевы, Вход – строго по пригласительным.»

Интерпол. Отдел секретных расследований. Из электронного донесения от 29 марта 2015 года. Агент XL23.

Слежение за объектом номер пятьсот три – продолжать. Дата очередного осмотра квартиры – 30 марта 2015.

Последние перемещения объ/екта:

12. 15 – выход из дома.

12.25 – завтрак в кафе» Ритц». Кофе, сэндвич, томатный сок.

12.50- касса вокзала «Сен – Лазар». Билет на имя Винченцио Д~ Ammichi.

13.00 отправление экспресса в сторону юго – западной границы. Сопровождение агента. Наружное наблюдение. Круглосуточно.»

Грэг

…И нет никакого синяка.. Чудно… Я свалился кулем, прямо на асфальт, а когда дома стали осматривать колено, то обнаружили только красную эритему, которая исчезла ровно через двадцать минут…

– Фейкину скажи спасибо. И Никушке. – совершенно серьезно заявила Аня, укладывая мне на колено свернутое полотенце со льдом. Растирали тебя полчаса, на асфальте стоя, в грязи. У фейкина все колени синие. Всю твою боль себе забрала – Аня улыбается, хмурясь… И дочь научит такой же быть.. Волшебной..

– Да. – Ошеломленно киваю я, нисколько не сомневаясь в сказанном. – Знаешь, Анют, в голове застряло, как наша Никушенька кричит: " Папочка, пусть бы он меня ударил, я привыкла!» Представляешь, что переносила она, елки палки?! Иногда, грешным делом думаю, смерть на полотенце тюремном Олейникову – расплата за то, что творил с ребенком, ух! – Я сжимаю яростно кулаки. Аня стоит у – окна, зябко трет локти.

– Грэг, а меня удивляет, что в галерее вчера купили две его картины «У реки» и «Туман».. Восхищаются.. Люди не знают его нутра то.. Не ведают, что черно в нем.. И как ужиться с таким?… Мишка то мой, вот, если кентавра там рисует или грозу, так знаю – сердится или – мысли смутные.. А этот паразит, пьянь, ребенка тумаками, а потом: Туман, река… – Аня всплескивает руками. – Не понимаю я такого…

– Нюточка, милая, это такой изощренный способ в себе сохранить осколки гармонии. Среди развороченной в угли и пепел души. – В комнату осторожно заглядывает фей, в фартучке поверх немыслимого вихря шифона, пены сиреневых кружев и мерцающей паутинки бисерного паррота на шее. – Горушка, кушать… все готово. Тебе сюда подать? Или в кабинет? Я принесу. Куда скажете, ваше сиятельство, любимый… – смеется фей лукаво, смущая меня.

– Какое сиятельство? Почему это еще – сиятельство? – Растерянно фыркаю я, соскакивая с дивана. – Ничего не неси, сейчас я, только душ приму. Мишка приехал?

– Нет еще. Сказал – заправится. Едем завтра на дачу. Он после этого всего и слышать не хочет о городе.. Ни в какую. Милый, убеди его? Мне тут удобнее с этим дневником.. И тебе. Словари все под рукой.. А там.. Ну, не потащим же все отсюда? – Фей качает головой. – Ты сказал, это – провансальский? Даже и не бретонский?

– Да, сердце мое. На нем написана поэма Фредерика Мистраля, помнишь? Конечно, я хотел бы консультироваться с Гарышевым и Танюкович. Это по городскому удобней мне…

– А что, Грэг, покажем ему что ли, что боимся? – хрипло смеется вдруг Анюта, нервно перебирая пальцами по подоконнику. – Что там написано у Виолки – то? Какой хоррер?

– Да это не хоррер, а, скорее, путаный детектив какой то.. средних веков… Не разобрать. И не боюсь я его совсем, что ты, с чего взяла?! Мерзавец, на ребенка полез, видит первый раз, как посмел?! Пошел он, знаешь куда. Еще будет руками тут махать. А переводить, так, я для себя перевожу.. Любопытно. Она же пишет, как все это произошло… начало. Как ее мать создала ювелирную коллекцию из камня Елизаветы Тюдор… Сапфир с изумрудами.. Огранки подобной – не было..

– А что за коллекция? – Аня с любопытством смотрит на меня, охватывая рукой мою талию, помогая фею проводить мою незадачливую персону до ванной.

– Два гарнитура. Ювелирных. В одном – серьги и колье, в другом – паррот с кабошоном и серьгами. Агния Мстиславовна долго колдовала над эскизом, даже писала своей подруге, маркизе Манчини, в Венецию, месяцами ждала ответа, рисунков, набросков… Муж ее, адвокат, по каким то своим каналам, помогал этой переписке, в советское то время…

Да и убили их тоже из за этого.. Обоих… Ужас. – Фей ежится, смешно поднимая округлые плечики к верху… А потом начинает суетиться с полотенцем, расстегивать мою рубашку, искать мыло и мочалку, как будто я сам не могу все это найти. Со смехом выталкиваю фея из ванной, яростно намыливаю колено, вихры и вдруг, отключив воду, слышу вороховский басок – баритон из столовой, шелест газеты:

– Тьфу, черт, Ланушка, чего в Европах творится! Пишут: " В Афинах, при невыясненных обстоятельствах, ограблена галерея коллекционера Теодора Костакиса.. На месте преступления обнаружено сломанное звено браслета из черного агата со свинцовой прожилкой».. Ланка, ты что?.. Сокровище, королева, что?!.. Ань, воды, скорей.. Грэг… ать твою! – побелевшими скулами и белками глаз Мишка нервно косит в мою сторону – первый раз я тебя в таком виде наблюдаю.. Мокрые брюки… босой.. Тебе идет.. – Он осторожно хлопает по щекам Ланушку, виновато бормоча:

– Я прочесть не успел, она ресничками – хлоп – побелела, и давай падать… Солнце наше, да что же ты…

– Пусти, дай мне! – я ожесточенно хриплю, забыв напрочь, что с волос капает вода, рядом суетится Анюта, а в столовую в любую минуту может войти Никуша. Шмелиные, фейные ресницы трепещут под моими губами, и она, еще не открыв глаза, сдавленным шепотом повергает меня в оцепенение:

– Горушка, Христа ради! Позвони, позвони скорее!

– Кому, солнышко мое? – Я продолжаю перебирать губами ее волосы, дуть на глаза, ресницы. – Бога ради, успокойся, голубка, что ты?! Кому звонить?

– Комиссару.. Перье.. в Париж.. в Интерпол На корке дневника же телефон…… Стрельникову.. Куда нибудь, скорее.. Позвони.. Я умоляю тебя… Он еще так.. он убьет… Он сумасшедший.. Параноик. Псих.. Он думал, что у Виолки ключ от этого всего… ищет сокровища…

– Да, кто, ясонька моя? Cohannai 16 16 Любимая (польск). , о ком ты?!

– Это он. Александр. Нежин. Он носил всегда такой браслет на правой руке, из агата, камни в форме маленьких крабов.. Отцу его сделали на память, когда стерли с корабля… лодки, как это.. Мишенька, как….это штучная поделка… нет таких.. – фей будто бы – бредит, но бред – ясен до холода.

– Списали.. Черт, королева, ты уверена? – Мишка осторожно подносит к губам фея чашку, взятую из рук Ани.

Та, уставившись на Ланушку, кривит рот в нервном тике, и оседает на диванчик.

– Господи, твоя воля! Он стал вором и убийцей?! Ланка, да что же это? Неужели, правда?

– Не знаю я!! – в отчаянии, фей хрипит, подносит ручки к горлу, словно хочет заставить себя замолчать.. – Он.. очень обаятельный.. у него знакомства.. И он —законченный и холодный циник.. Ему не надо убивать.. Запугать, манипулировать, подвести к краю, он может это… Навести на след..