Ирина Туманова - Однажды в Одессе-2

Здравствуй… – но, глядя внимательно в чужие официальные глаза, ещё больше смущаясь, добавила, – …те.

Хорошо начала, – подбодрил Сергей.

Оле ужасно не нравился его тон. Он шёл в разрез с тем, что она видела во сне. Взгляд и голос как будто отталкивали Ольгу, заставляя держать дистанцию. Но зато всё остальное тянуло магнитом. Таким сильным, что Оля физически чувствовала, как она устала бороться с желанием обвить руками его шею и дотронуться губами до смуглой щеки. Сначала до щеки, а потом… Это была невыносимая пытка – стараться загасить тот огонь, который бушевал внутри и рвался наружу. Он лизал своим жарким, шершавым языком лицо, зажигал глаза откровенно безумным светом, он выдавал Олю с ног до головы. Но не мог перекинуться на Сергея Дмитриевича. Тот продолжал наслаждаться картиной любовного пожарища спокойно, иногда небрежно стряхивая с себя долетающие искры и пепел.

– Так и быть. Я напомню тебе о цели визита. Вы с подружкой увлекаетесь игрой в детективное агентство. Кстати, нигде не зарегистрированное. Нехорошо, девушки. Законы надо соблюдать. Вы же стоите на их страже? Но сейчас не об этом.

Откуда вы знаете? – наконец-то к Оле вернулась речь, и она смогла говорить и задавать вопросы.

Ну, скажем, у меня тоже есть своё маленькое детективное агентство. И я на вашу контору накладываю вето. Вот так. Это первое, что я тебе хотел сказать. На второе будет не так горько. А на десерт… – Сергей внезапно убрал холод из глаз и сталь из голоса. Ему не надо было продолжать, за него говорил тот жаркий любящий взгляд, от которого Оля обмирала во сне. Она вырывается из реальности, её подхватывает сонная река и стремительным потоком несёт к нему.

Но Сергей Дмитриевич через секунду снова холоден и официален. Он резко закрыл тему десерта и вернулся ко второму блюду.

– Место бухгалтера у меня вакантно – ты же знаешь. Могу предложить тебе поработать вместо неё.

Он не предлагал, он отдавал приказы. Авторитарность Сергея Дмитриевича сквозила во всём: его речь была спокойна, тверда, взгляд соответствовал ей. Атмосфера в кабинете была под стать хозяину: чёткие, прямые линии, острые углы строгой мебели. Из всей палитры красок – только белый и чёрный цвет.

Но, не смотря на довольно сухое предложение-приказ поработать на него, Ольга, не думая ни секунды, выпалила:

Да, – которое звучало как: «Есть, мой генерал».

Оля, прежде капризная и непокорная, а временами просто вздорная, сейчас послушно дрейфовала, повинуясь магическим течениям и ветрам.

Так, значит, с официальной частью покончено. К работе приступишь с завтрашнего дня. Всё понятно? Вопросы есть?

Опять следовало возмутиться или хотя бы удивиться диктаторским замашкам нового начальника. Но Олю окутывал плотный туман мистического блаженства, он каким-то образом материализовался из навязчивого сна и настиг Олю в кабинете главного врача печальной клиники. Воля и разум оказались в плену волшебной дымки, и теперь, чтобы не говорил строгий Сергей Дмитриевич, Ольга заранее была на всё согласна. Абсолютно на всё, лишь бы остаться в сладком плену его угольных глаз, лишь бы слышать его удивительно волнующий властный голос. Лишь бы теплилась хоть крохотная искорка надежды войти в тот сказочный сон. На яву!

Пока поведение Сергея Дмитриевича не располагало к сладким мечтам. Он продолжал диктаторствовать:

– Если молчишь, значит всё понятно. И со всем согласна. Ну что ж, ознакомлю с режимом работы и со льготами в нашем богоугодном заведении. Режим щадящий: с 9 до 18, и целый час на обед. По этому пункту вопросов быть не должно, тут всё в соответствии с Трудовым кодексом. А дальше – полная малина: питание 3-х разовое и проживание в комнате люкс – бесплатное.

То есть как – проживание? – совсем уж экстравагантные льготы немного развеяли мистический дым, и Оля подала робкий голос из тумана.

– Я должен объяснить тебе смысл слова «проживание»? – бестолковость новой сотрудницы явно раздражала Сергея Дмитриевича, держащего весь персонал клиники и «Блока А» в строжайшем повиновении.

Туман клубился, густой и плотный, вязкий и таинственный. Он нежно обнимал, он не давал дышать. Он был пропитан любовью и хрустальной мечтой. Ольга захлебывалась им, она пила его большими жадными глотками, и все никак не могла напиться. Она опять ждала Сергея. Каждую ночь… Он приходил к ней каждую ночь. И во сне он любил её. Во сне он хотел её…

Но сон обрывался от Ольгиного крика, который она никак не могла сдержать. Она не могла сдержать любовь и страсть, которые рождали этот крик. Она больше не принадлежала себе, она жила в плену тумана и в плену волшебных глаз Сергея Дмитриевича – главного врача клиники для людей с нарушенной психикой.

С тех пор как исчезла боевая подруга Ольга, ушедшая на задание в весьма странный дом, Светлана затосковала. Никто ее не видел, никто не знал, где потерялась… Грустно жилось теперь Светлане, одиноко жилось. Без любви, без дружбы. Миша и Ольга – два её самых близких человека исчезли примерно в одно и тоже время. Их место заняла противная соседка баба Гутя, которая неделикатно внедрялась в Светкино пространство, используя весовое превосходство и скандальный нрав. Без подруги и без компаньона по делу сыска и дознания Света чувствовала себя слабым человеком, которого любая баба Гутя может легко забить, морально. И уж, конечно, ей одной не справиться с такой огромной заржавевшей махиной, как детективное агентство. Брошенное на произвол судьбы агентство разваливалось прямо на глазах: заказов на розыск не поступало; дознавались потерпевшие тоже в основном сами, без помощи Светланы, своими силами и средствами. Лариса Семеновна новых клиентов не приводила и, вообще, делала вид, что Светланы в природе как бы и не существует. Жила-была Светлана, а как только исчезла Ольга – автоматически с ней исчезла и Светлана. Лара перестала вмешиваться в процесс аренды: все финансовые вопросы отныне решал мягкотелый муж Ларисы Семеновны – Васенька. Он с удовольствием втянулся в это дело, постепенно развивая деловую хватку и культивируя в себе жадность и злость. Одинокой Светлане становилось все трудней удовлетворять его растущие потребности, она еле сводила концы с концами, чтобы платить за квартиру. Но съезжать из почти родной обители, где было столько хорошего и плохого, откуда ушла на своё, хотелось бы надеяться, не последнее задание подруга Оля, сентиментальной Свете не позволяла память, нагло плюющая на тот факт, что девушке уже не по карману. Светлане очень хотелось верить, что жертва эта не напрасна – когда-нибудь вернется Ольга и заживут они хорошо, как прежде. А может быть ещё лучше, потому что прежде временами было довольно поганенько. Прежде она верно и чисто любила Мишеньку-Мишеля, а он оказался маньяком, который вообразил себя чистильщиком. С людским пороком, в виде разврата, он боролся своими методами – сексуально-преступными. За что и был пойман Светой и ее подругой Олей, у которой в гардеробе был черный пояс и белое кимоно.