Юрий Жуков - Обратно в настоящее

– Той заметки?

– Да, да. Кроме заметки с опровержением сведений Мишеля Вернье об обнаружении подземного аномального объекта при строительстве станции метро в южной части 14-го арондисмена… Кстати, почему Вы сразу отвергли версию аномального характера?

Жерар передернулся.

– О призраках и тому подобном? Это уже не ко мне, а к профессору Можерини. У него целые труды о паранормальных явлениях.

Теперь уже передернулась мадам Моруэн, а Нэди опять воскликнула:

– О, прекратите, наконец, свое мучительное изыскание!

– Постойте! – заговорил Жерар, опять пытаясь нагнать бодрости. – Почему вы априори связываете утрату тех газет и пропажу этой. Те газеты были изъяты давно и никто о них уже ничего не помнит. А эту мог украсть… даже какой-нибудь студент, нашедший ее архивной редкостью, которую можно предложить любителям антиквариата. Или…

– Или что? Или кто? – продолжила мадам Моруэн.

– Или преподаватель, – закончил Морис иронично-кислым тоном.

– Дорогой месье Жерар! Вы самый частый гость в архивах Сорбонны. И до сих пор не замечали… Я понимаю: Вы ученый, историк и электронные средства наблюдения вряд ли могли Вас интересовать.

– Да, мадам Моруэн, я совершенно не интересовался этим.

– Так вот, когда Вы прикладываете карточку к сканеру и проходите через рамку в хранилище, то в компьютере фиксируется многое: параметры вашей личной карты с обозначением темы запроса для посещения хранилища, время входа и выхода из хранилища, тепловое излучение вашего тела, имеющее индивидуальные, «портретные» свойства…

От этих слов у Мориса в голове пронеслась посторонняя и не соответствующая напряженности момента мысль о том, что раз здесь так все пеленгуется, то его вольности в отношениях с мадам Нэди тоже могли попасть в чей-то фокус. «Тьфу, какая дурь лезет в голову!» – попытался он внутренне отогнать эти мысли. Но тут же другая мысль положила его на лопатки со словами: «Весь мир состоит из интриг и подозрений». Жерар устал. А Моруэн продолжала несгибаемым тоном:

– В каждый документ встраивается чип и из хранилища невозможно вынести даже клочок бумаги, ни спрятав под одеждой, ни в потайном кармане сумки. Мы знаем об этом и я не имела намерений проверять подшивки газет, тем более недавно перерегистрированных. Если бы не одно обстоятельство.

– Какое? – спросил Жерар.

– На пачке «Паризьен либере», в которую неделю назад я вложила свой марсельский экземпляр, я случайно увидела свежие пятна, напоминающие следы слюны.

Морис больше не мог анализировать. Нэди сидела абсолютно бледная.

– Утром того дня я принимала зачеты на факультете журналистики и Полетт была в архиве одна… Простите, дорогая Полетт, но теперь надо дорассказать доктору Жерару все подробности.

Жерар перевел взгляд на мадам Нэди. Лицо ее отражало целый клубок негативных эмоций.

– Честно говоря, я не понимаю, Анни, зачем Вы решили втянуть доктора Жерара в эту историю? Все это очень непонятно и неприятно… Самое большое желание, какое у меня сейчас есть – забыть скорее обо всех этих пропавших газетах и отодвинуть эти… мягко говоря, неприятные события в прошлое.

– Полетт, дорогая моя! – ответила Анни Моруэн. – Вы очень впечатлительны и воспринимаете нашу беседу слишком болезненно. Я обращаюсь к месье Жерару не как к частному детективу, а как к коллеге, историку. Я начала разговор просто с заметки курьезного содержания. Месье Жерар сам захотел узнать больше. Я сама была бы крайне рада что-то понять и успокоиться. И навсегда забыть. Кто же, как не историк, смог бы пролить свет на наши женские раздумья?

Жерар кисловато улыбнулся и кивнул головой. Он был сейчас не очень способен проливать свет. Похвалы историку-изыскателю только больше напрягли его по линии неприятных ощущений.

– Здесь фактов нет никаких! – продолжила теперь мадам Нэди, взглянув на Мориса несколько тревожно. – В тот день до прихода мадам Моруэн в хранилище вообще никто не входил.

– И даже в офис архива? – спросил Морис больше для проформы.

– Да… то есть нет. В офис заходили, – нехотя ответила Нэди. – Сначала доктор Рошель с профессором Можерини. Они даже не приближались к рамке. Месье Рошель объяснял Можерини принципы безопасности хранения документов, еще какие-то обычные рабочие вопросы… Потом он попросил меня продемонстрировать работу программы, фиксирующей параметры карточек.

– А Вы? – спросил Жерар.

– Я поняла, что Можерини имеет задание усовершенствовать и эту программу. Я… Я приложила к сканеру свою собственную карту и показала как это отобразилось в компьютере.

– И все?

– Нет. Был еще один момент – странный… Правда, теперь уже все начинает казаться странным.

– Что же именно было странным, мадам Нэди? – опять поинтересовался Морис, но не тоном детектива, а тоном ребенка.

Полетт ощутила это и потому ответила без внутреннего протеста.

– Наверное ничего, месье Жерар. Просто… В общем, все это какие-то мои впечатления. Мне позвонили по сотовой связи из юридического отдела… Не из нашего, а из Лионской школы искусств. Двое из их сотрудников постоянно посещают наш архив. Я всегда излишне волнуюсь из-за юридических нюансов. А тут было плохо слышно и, чтобы не кричать над ухом доктора Рошеля и Можерини, я вышла с телефоном в рекреацию…

Жерар опять напрягся.

– Я говорила не больше минуты. Когда я снова вошла в архив, то там был еще один человек – небольшого роста, черноволосый, назвавшийся студентом по фамилии Салански.

– А-а, Салански! Джим Салански из Калифорнии. Бакалавр истории. В прошлом году поступил в магистратуру, – вдруг вставил Жерар. – Весьма смышленый парень.

Лицо мадам Моруэн выразило некоторую задумчивость.

– Можерини и Рошель уже уходили… Они поблагодарили меня и ушли, продолжая обсуждать свои темы, – рассказывала дальше мадам Нэди, как будто не замечая слов Жерара. – А этот студент был каким-то неуклюжим и говорил невнятно. С трудом я поняла, что у него болят зубы и он зашел только узнать как можно получить пропуск в хранилища.

– Действительно странно, – сказал Жерар.– А как он входил в офис, Вы видели?

– Нет, месье Жерар. Я… В рекреации были люди. Когда я разговаривала по телефону, то стояла лицом к двери и все видела. Но когда закончила говорить, ко мне подбежала мадмуазель Шаргри, эта… ассистентка с кафедры… В общем, она попыталась эмоционально продолжить наш прошлый разговор о статьях Ильи Пригожина. Мне пришлось извиниться и предложить ей встретиться в обед в кафе… Наверное как раз в этот момент и вошел студент. Но…

– Что «но», мадам Нэди?

– Странно…

– Что странно?… – Морис как радиолокатор вдруг поймал волну какой-то информации. – Вы думаете, что он мог прятаться в хранилище еще до того момента?