Михаил Русанов - Лад Посадский и компания. Книга II. Дела заморские

– Тебе бы вес набрать, да улыбаться почаще. Тогда совсем будешь на посадских похож. Чего в дверях встал? Проходи.

Донд закрыл дверь и сел на стул.

– Из Синдиката новости скверные, – начал М. Уолт. – Агенты, посланные к Макди, уже месяц на связь не выходят. В Синдикате думают о самом худшем варианте. Нам предписывают забыть об этом деле, и заняться местными проблемами.

– А какие здесь проблемы? Нет тут никаких проблем.

– Значит, надо их придумать. – Тихо сказал М. Уолт.

Сказал мягко, да уколол больно. Донда охватило волнение. Тревогу не выдал, но призадумался.

Каждый месяц в Синдикат с круглой суммой уходит отчёт о делах посадских. После победы, сотрудники ЗАО были на хорошем счету у руководства Синдиката. Что же получается? Проблема с Макди не решена. Нужна компенсация в другой области и в другой сфере деятельности. Кому-то там, на верху, срочно потребовалось возместить моральный ущерб от провала операции «Макди», чтоб его кувыркало и мутило! И филиал в Посаде подходит для этого как нельзя лучше.

М. Уолт наблюдал за Дондом. Поймёт, или нет?

– Организуй мне встречу с гоблином. – Приказал он, решив, что Донд обязательно всё поймёт.

Вечер мягко гасил солнечный свет. Мужики посадские потянулись в кабаки. Купцы солидные не спеша шли в ресторацию «Пьяный гоблин». Купчишки разночинные, рангом невысокие, спешили сделки дневные завершить и слово своё скрепить чаркой – другой вина франзонского. Мастера дела кузнечного парились в баньках. Кое—где уже костры пылали. Девки молодые хороводы водили. Дружинники статные веселились, глядя на забавы девичьи.

Донд не раздумывал долго. Коли захотелось М. Уолту с гоблином встретиться, значит, так тому и быть. Он тут же поспешил в ресторацию «Пьяный гоблин».

Заведение сие, как только появилось в Посаде, сразу волнение вызвало в народе посадском. И волнение не малое!

Как ни старались Седобород, Комер-сан, и М. Уолт подготовить Посад к переменам, а народ посадский всё по старинке думал. Не замечали посадские что перемены, так всех пугавшие, уже происходят. И остановить их нельзя.

А ресторация…

Одним кабаком больше, одним меньше, какая разница?

Да не так всё просто, и не все так думали. Официально ресторацией управляла вездесущая Гадина. Сам факт этого вызывал массу кривотолков. Где это видано, чтобы баба делом кабацким занималась?! А тут ещё пошли по базарам и ярмаркам слухи гулять, мол, не обошлось тут без нечисти. Вроде как между Чер-Туем и братцем его поганым Сичкарём (тьфу! тьфу!) с одной стороны, и Гадиной с другой, договор вышел. А посредником в деле том выступил гоблин Сэр Тумак. После слухов таких, на открытие ресторации никто не пожаловал. Ночью двери дубовые были обильно оплёваны.

Сколько Донд жил в Посаде, а всё понять не мог – что же это за люди такие, посадские. Сначала плюнуть норовят, потом просто не замечают, после привыкают. А как привыкнут, так любить начинают. Считают своим исконным, родным и дорогим. И не важно, что времени иной раз требуется месяца два, а когда и десяти лет мало. Попробуй, скажи им, что это и есть перемены, – в лицо плюнут и нечисть помянут!

«Пьяный гоблин» за два месяца стал самым популярным заведением в Посаде. Появились постоянные клиенты. Для близких знакомых хозяйки всегда были готовы отдельные комнатки.

Седобород и Комер-сан любили бывать здесь днём, когда народу в заведении не так много. Сойдутся два старых лиса возле дверей ресторации как бы случайно, поприветствуют друг друга чинно, и усаживаются за один столик. Пьют чай душистый, на травах заваренный.

А хундустанцы обычно утром заглядывают. Пьют кофе, и удивляются умению повара готовить напиток сей не хуже, чем они сами делают.

Итайские купцы богатые собираются каждый пятый день. Едят пельмени, уксусом приправленные, и водку пьют рисовую.

А по вечерам кого здесь только не было! И франзонские купцы, жареных цыплят вином поливающие, и бовусские негоцианты, к свиным сарделькам слабость питающие и к пиву ячменному страсть как привязанные. И местные, посадские, во хмелю весёлом осетров больших на стол заказывающие, – подходи любой, ешь сколь можешь! Иногда сам Сэр Тумак заглядывал, на радость хозяйке и мужу её, на удивление гостям. Выпивал полведра пива тёмного, окидывал зал взглядом строгим и… вдруг улыбался. После чего начинал байки весёлые травить, чем потешал посетителей безмерно.

Лад сперва ворчал на жену. Много времени она уделяла затее своей. Потом смирился. Не хотел жену обижать. Особенно после случая одного. О том весь Посад ведает, пришла и вам очередь узнать.

С появлением Гадины в Посаде многие связывают события странные, диковинные. И клубы женские она придумала, и Совету старейшин долго докучала, что бы разрешили ей совет женщин посадских создать. Разрешили. Допекла Гадина старейшин. А потом спохватились, да поздно было! Теперь в Посаде почти каждую неделю проходят митинги и собрания суфражисток каких-то.

Суфражистки те носили одежду мужского кроя, и пили в кабаках брагу не хуже мужчин иных. Что они хотят, – Совет старейшин не знал, и знать не хотел! Шумят девки глупые, – чего их слушать? Пущай горло дерут! Но тут, словно на беду, объявились ещё и феминистки крайне правого толка, тьфу! Они толпами осаждали ЗАО мафиозное, требуя, что бы их приняли в мафию. М. Уолт не раз намекал Совету старейшин, что если не прекратятся безобразия сии, то он сам найдёт управу на баб строптивых. Дальше слов дело не шло. Но по базарам и ярмаркам шум стоял от слухов и сплетен.

А когда Гадина, (и какая муха её укусила?!), собралась наладить издание газеты «Гадюкины ведомости», терпение Совета старейшин лопнуло! Сам Зуб пожаловал к Ладу в гости. Кричал старый, ногами топал, бородой белой в бешенстве тряс. После остыл, просил утихомирить Гадину шальную, иначе беды не миновать. Гадина обиделась, ночь слёзы лила.

– В других странах всё как у людей, – причитала она, – купил газету и все новости знаешь!

– А у нас базары на что? – Приструнил тогда Лад жену. – Хочешь что-то узнать, ступай на базар! Даже если сама не спросишь, люди всё равно скажут!

Гадина три дня дулась. Стелила мужу на сеновале. А потом вдруг ласковой стала. Появилась у неё идея ресторацию открыть. Совет три дня рядил, что да как, да нет ли тут подвоха какого. И решил – пускай лучше ресторацией балуется, нежели общественное мнение баламутит. Так появился «Пьяный гоблин». В утеху обиженной Гадине, да для спокойствия Совета старейшин.

Толкнув дверь дубовую, Донд вошёл в зал и огляделся. В «Пьяном гоблине» яблоку негде было упасть. Волной накатывал разноязыкий говор. Ароматы с кухни плыли такие, что впору язык глотать. Тут приметил он Наковальню.