Дмитрий Каминский - На крыльях феникса

Стевин отражал удары со спины и спереди.

Сектанты рубил от плеча и постоянно, когда удар достигал клинков юноши рука, держащая их, вздрагивала, ровно как и все тело. Враги метили в шею, в грудную клетку, надеясь разрубить прочную кольчугу.

Старшему паладину удалось облегчить бой Лаитона, ловко и без колебаний воткнув меч в подмышку одного сектанта, отчего тот успел только вскричать и тут же упасть мертвым. Лаитон сумел воспользоваться ситуацией и убил второго, потому как последний, явно не ожидавший смерти своего приятеля, на секунду остановился. Этой секунды хватило, чтобы вскрыть ему грудную клетку, уничтожить ненавистную спираль на балахоне и забрызгать его кровью.

Стевин же еще продолжал сражаться со своими противниками. Юноша ударил одного кулаком в челюсть, тот пошатнулся.

Громила понесся с цепом на Себастьяна, тот выронил меч и закрылся руками. Юноша уже приготовился разделить участь Клайда. Тобиас воспользовался ситуацией. Под удар попал сектант, которого Тобиас толкнул сапогом в живот. Враг принял на себя всю мощь стального шара, что прошел ему по лицу и груди.

– Ардентэл, мать твою, сражайся! – выкрикнул Стевин.

И тут же арбалетный болт, выпущенный Седриком-Змеем, разрезал воздух и пробил насквозь его ладонь. Юноша, вопя, выронил меч и согнулся пополам.

Его последний противник, сектант, за подбородок потянул юношу к себе, сделал выпад и в один миг воткнул кинжал в глаз паладина. Стевин выдавил из себя что-то невнятное и повалился на спину. Теперь из его глазницы торчала рукоять кинжала и вытекала кроваво-белая жижа.

Себастьян увидел это и понял, что начинает задыхаться. Ему становилось все хуже, он больше не хотел битвы. Тело, повинуясь слепым инстинктам, начало сползать по стене, а разум покрывала темная пелена забвения.

Громила замахнулся цепом еще раз, но и сейчас его удар не настиг цель. Тобиас отсек держащую оружие руку и без ожиданий проткнул мечом кожаный доспех в районе живота, одновременно с этим щитом поймав еще один арбалетный болт. Громила испустил басистый стон, схватился левой рукой за ранение, из которого вытекала густая, грязная кровь. Враг упал на колени, его глаза закатились, а тело завалилось на бок. Тобиас же на всякий случай воткнул меч ему в шею.

Лаитон же, пока старший паладин добивал громилу, отомстил сектанту за собрата Стевина, снеся вражью голову, скрытую маской.

Изнеможенный Себастьян сидел на полу, поджав под себя ноги, сипло и обрывисто дышал, отсутствующим взглядом рассматривая трупы, лежащие вокруг и пол, изрисованный кровавыми разводами и ошметками плоти.

Раздались громкие аплодисменты. Предводитель Седрик, стоящий возле противоположной стены, был обрадован результатом сражения.

– Красивый бой! Смотрите все, рабы Богов Дня, адепты Ординума, предались греху неистового гнева! И после этого нас называют Абсолютным Злом?! – злорадно и весело восклицая, произнес он и вскинул рукой, держащей самострел.

Тобиас грозно взглянул на него исподлобья. В два широких шага старший паладин достиг противоположной стены, но к своему жуткому удивлению, от которого на вспотевшем теле выступил новый, холодный пот, никого у нее не обнаружил кроме собственной длинной тени, переходящей под свод крыши. Тобиас развернулся.

Змей уже стоял в дверном проеме. Старший паладин метнулся туда. Но вспышкой Седрик оказался возле выживших юношей.

Он отсек вооруженную руку Лаитона. Паладин закричал. Змей встал за его спиной и приставил к горлу лезвие меча. Самострел Седрик направил на бледного, почти мертвого, Себастьяна.

– Стой на месте, святоша. Ты же не хочешь потерять последних?

Тобиас молчал и с ненавистью глядел на врага.

– Убей себя, и я отпущу их. Пусть бегут в Орден.

– Нет, не надо! – закричал Лаитон.

Седрик прижал лезвие к шее юноши, на коже остался кровавый след.

Тобиас молча отбросил щит и повернул меч острием к себе.

– Ну же, смелее! – подзуживал Змей.

Тобиас закрыл глаза. Меч просвистел воздухе, перекручиваясь через себя, он полетел прямо в Змея.

И вонзился в древесину. Седрик уже стоял за спиной Тобиаса. Тот перекатился по полу, схватил щит, чтобы остановить рубящий удар.

Но щит раскололся. Острие меча перечеркнуло лоб Тобиаса, кровь моментально залила глаза. Лезвие прошло до самого черепа.

Тобиас упал на спину, откатился на несколько фунтов, схватил первый попавшийся под руку меч и вскочил на ноги, стерев кровь со лба и глаз.

Старший паладин и Седрик помчались навстречу друг другу. Змей отбросил самострел и тот распался на части, стукнувшись об стену. Сектант и паладин, как два непримиримых врага, которыми они и были, скрестили мечи и прижались друг к другу, хрипя и рыча.

Лаитон выл, держась за остатки своей руки. Себастьян уже ничего не соображал.

Лезвие Тобиаса трещало, вот-вот оно должно было развалиться. Седрик харкал ему в глаза и его вязкая слюна смешивалась с кровью. Старший паладин свободной рукой, сжатой в кулак, лупил Змея, но тому было все равно. Ни один его мускул даже не шелохнулся. Тобиас словно бил камень.

ТЫ ХОРОШО ПОСЛУЖИЛ …НО ОН МОЙ

Седрик отпрыгнул назад и истерически засмеялся. Он отбросил клинок и расставил руки, предоставляя себя Тобиасу.

Старший паладин, как разъяренный бык, на бегу вонзил меч прямо в солнечное сплетение противника, тот завалился на идол Лжеординума, и уже вместе они приземлились на пол.

– Черная тень не исчезнет… – прошептал Седрик перед смертью.

Тобиас упал на колени.

– ААААРРРР! – закричал он истошно, подняв голову к потолку.

Старший паладин отбросил меч и обернулся к юношам.

Себастьян тяжело дышал. Он лежал, собравшись в комок, как в утробе матери, куда хотел вернуться. Лаитон всхлипывал и смотрел на отрубленную руку перед собой.

– Пора домой, пора домой, – медленно проговорил старший паладин. – Черная тень… Церковь Темных богов… Ординум…

Себастьян еле сдерживал слезы и эмоции, которые хотелось выплеснуть. В битве некогда плакать, но после нее слезы идут сами собой. Скорее льются, а не идут.

– Надо сообщить в орден о рассаднике сектантов… – с трудом сказал Лаитон, останавливая кровь, которая хлестала из кисти.

Тобиас оторвал от накидки кусок и протянул юноше.

– Перевяжи… – тяжело дыша произнес он.

Затем старший паладин подошел к телу Клайда. Осторожно закрыл его пустые глаза и поцеловал холодный лоб. Губы Тобиаса зашевелились. Слова, которые он произносил, были словами Смиренной молитвы, неоконченной молитвы.

Себастьян встал и посмотрел на тело Стевина. Теперь на его лице не было улыбки, в глазах больше не бегали озорные смешинки. Лоб, к которому Себастьян, следуя примеру, прикоснулся губами, все еще покрывали капельки пота. Теперь в одном глазе вместо смешинок находился короткий кинжал, а щеки и нос были залиты смесью из крови, пота и непонятной слизи, что вытекала из глазницы. Себастьян хотел вытащить кинжал, а после и болт из ладони, все еще держащей меч.