Андрей Арсеньев - Исступлённая неделя

За окном начали сгущаться сумерки. Олег взглянул на часы, расположенные на приборной панели: 20:33. Ксюша продолжала спать на заднем сиденье, положив руки под щеку. Катерина вроде тоже задремала, и Олег решил не будить их: жена и так вся изнервничалась в связи с переездом, так что пусть поспит. А для пятилетней девочки длительная поездка на машине – всегда утомительное мероприятие. Пусть отдыхают. Минут через двадцать они въедут в город, и тогда Олег их разбудит.

Неожиданно перед машиной кто-то появился. Олег в этот момент смотрел на дорогу и мог поклясться, что человеческий силуэт не выбежал на шоссе, а именно – появился . Если угодно, то материализовался прямо из воздуха. Мужчина в капюшоне. У художника имелась всего доля секунды, чтобы среагировать. Он нажал на педаль тормоза и крутанул руль вправо. «Ладу» с визгом повело юзом. Олег пытался справиться с взбесившимся рулевым колесом, и только мысль о том, что от него сейчас зависят жизни жены и маленькой дочери помогала человеку. Автомобиль остановился на обочине.

Слева пронесся многотонный грузовик, визжа клаксоном.

Ксюша проснулась и расплакалась. Катерина, отстегнув ремень безопасности, повернулась к дочери, начала ее утешать.

– Олег, что случилось? – спросила Катерина, когда Ксюша немного успокоилась. – Мы чуть не перевернулись.

– Кто-то выскочил на дорогу, – Олег сидел, вцепившись в руль, костяшки пальцев побелели. – Я чуть не сбил человека.

Катерина быстро оглянулась по сторонам, но никого не увидела.

– С тобой все в порядке? – она положила ладонь на правую руку мужа.

Олег вновь ощутил холод, исходящий от Катерины, словно от ледяной скульптуры. Утвердительно кивнул.

– Тогда давай поедем. Ксюша перепугалась и устала, – жена выдавила улыбку. Да и я уже хочу отдохнуть. А мне еще ужин готовить…

Олег обернулся, посмотрел на дочь и подмигнул ей. Девочка улыбнулась в ответ. Но, только губами. Глаза смотрели на папу пустым и бессмысленным взором.

«Лада» вновь выехала на шоссе и аккуратно двинулась к Санкт-Петербургу, а из головы не выходил появившийся на шоссе образ таинственного незнакомца.

Примерно через пятнадцать минут Набатовы переехали большой мост и двинулись по Народной улице Санкт-Петербурга. А еще минут через десять Олег уверенно завел машину в один из дворов спального района. Он остановил автомобиль напротив подъезда и заглушил двигатель.

– Ну, вот мы и приехали, – улыбнулся Олег и вылез из машины.

– А где наш дом? – спросила Ксюша, она уже стояла рядом с папой и терла сонные глазки.

– Так вот же он, – Олег указал на невзрачную пятиэтажку, облицованную мелкой плиткой.

– Фу-у, он грязный, – Ксюша поморщилась. – И серый какой-то.

– Зато у тебя теперь есть своя комната.

– Правда? – от радости у девочки округлились глаза. – Пойдемте скорее! Мама, папа, ну пошлите-же.

Девочка вприпрыжку побежала к двери подъезда.

– Стой! Не беги одна. Ксения, подожди меня, – Катерина захлопнула дверь и быстрым шагом пошла за дочерью.

Счастливый Олег забрал папку с документами из бардачка, включил сигнализацию и двинулся к своим любимым женщинам, которые ждали у подъезда. Он улыбался. Знал, что сегодня началась их новая жизнь в новом городе, и он не позволит стать своей семье серой массой.

Квартира оказалась небольшой, но уютной. Справа от входа расположились две двери. Ванна и туалет. Слева находилась большая комната, напротив входной двери – маленькая, а за ванной разместилась кухня. Катерина первым делом приняла душ, смыв с себя всю тяжесть поездки, а потом пошла на кухню. Наспех осмотрев пространство и ознакомившись с кухонной утварью, Катерина принялась готовить ужин. Набатовы решили, что сходят в магазин завтра, когда будут знакомиться с новым районом, а сегодня доедят то, что привезли из прошлого дома. В наличии: пачка макарон, две банки тушенки и полбатона. Олег хотел помочь супруге с готовкой, но та прогнала его, сказав, что кухня – это обитель женщин и, вообще, ей в радость готовить в отдельной кухне. Катерина улыбнулась, поцеловала мужа в щеку и несколько раз, шутя, ударила его по заднице «лопаткой», прогоняя с кухни. «Кухонный изгнанник» заглянул в комнату к дочери, но та оказалась так увлечена разбором коробок с игрушками, что даже не взглянула на папу. И тогда Олег понял, что ему выпала возможность посвятить немного времени себе, а такое нечасто случается в семейной жизни.

Он принял душ (радуясь тому, что под дверью не стоят соседи и никто не торопит), а затем уединился в комнате, достал альбом для набросков и взял карандаш. Обычно у Олега не возникало вопроса, что рисовать, он просто творил. Но сейчас художник сидел и молча смотрел на белый лист. В голове абсолютно пусто и такое происходит впервые. Вдруг ослепительная белизна, излучаемая листом бумаги, начала заливать комнату белым светом, и Олег почувствовал острую боль в глазах. Постепенно резь начала переползать от глаз к затылку и через секунду плотно засела где-то около мозжечка. Олег ощутил, что он падает, а белый свет постепенно уменьшается, и пространство заливает темнота.

Когда художник открыл глаза, ком паники подкатил к горлу. Под Олегом простирался вечерний город, освещаемый фонарями, а большая река делила его пополам. Когда страх и паника немного отступили, Олег смог рассмотреть город и понял, что висит над Волховом.

«Это просто сон, – художник пытался успокоить сам себя. – Я уснул в кресле, когда рисовал, и все это мне сниться».

Но он прекрасно понимал, что сон слишком реален. Тело резко устремилось вниз против воли хозяина, и Олег с перепугу замахал руками, инстинктивно пытаясь за что-нибудь ухватиться. Он быстро приближался к земле, но на высоте примерно десятого этажа остановился и полетел над улицей Юрия Гагарина, завис у пятиэтажного дома. Олег сразу узнал свой бывший дом, в котором жил с восемнадцати лет. Увидел свой подъезд, зеленую скамейку, заросли кизильника по бокам асфальтовой дорожки, ведущей к подъезду.

Стоп!

В темноте за кустами кто-то прячется. Подробно не разглядеть, но он видит силуэт человека. Голова покрыта темным капюшоном, человек притаился за кизильником так, словно кого-то поджидает. Не хочет, чтобы его увидели раньше времени. Зависший на высоте десять метров художник попытался закричать, хотел шугануть этого подозрительного человека в капюшоне, но вместо крика вырвалось лишь сдавленное мычание. Олег не знал почему, но человек в капюшоне не нравился ему, казалось, тот затеял что-то нехорошее, отвратительное.

– Олег. Проснись.

Мужчина почувствовал, как кто-то аккуратно трясет его за плечо. Художник открыл глаза, и первое, что увидел – альбом на своих коленях, а с листа смотрит черный силуэт в капюшоне.