Андрей Арсеньев - Исступлённая неделя

Когда он вернулся домой, часы на дисплее мобильного телефона показывали 04.33. Олег еще два раза попытался дозвониться до жены, но металлический замогильный голос вновь и вновь повторял одну и ту же фразу: « Вызываемый вами номер не обслуживается ».

Затем художник прошел в кухню и закрыл настежь распахнутое окно, пристально осмотрел двор. Выйдя в коридор, Олег остановился у стены, где еще несколько часов назад находилась дверь. Теперь он не стал колотить в стену, а принялся аккуратно постукивать костяшками пальцев по всему периметру. Сомнений не осталось: за тонкой перегородкой пустое пространство. Но, глядя на эту стену, создавалось впечатление, что она находится тут с момента постройки дома, ни о каких свежих ремонтных работах речи не шло. У мужчины появилось желание сломать перегородку, которая, скорее всего, из обычного гипсокартона, но он сдержал себя, понимая, что завтра у участкового возникнут вопросы по поводу дыры в стене.

Очередная попытка позвонить жене не принесла плодов, и тогда Олег решил просто полежать. Его организм находился в сильном напряжении, художник думал, что не сможет уснуть. Но он ошибся. Сон быстро накрыл мужчину.

Отвратительно дребезжащая трель дверного звонка вырвала Олега из царствия Морфея. Мужчина с трудом раскрыл глаза и уселся на кровати. На мгновение ему показалось, что звонка и не было вовсе, но раскатистая рулада вновь повторилась и мгновенно отозвалась болью где-то в затылке. Затем послышался стук в дверь, не то чтобы агрессивный, но очень настойчивый и продолжительный. Олег поплелся к двери.

– Кто там? – спросил художник, вглядываясь в глазок, но из-за мрака в подъезде разглядел только крупный силуэт.

– Ваш участковый, – послышался громкий мужской голос.

Олег открыл дверь. На пороге стоял высокий и тучный мужчина в полицейской форме с погонами капитана. Густые рыжие волосы напоминали вязаную шапочку, а такие же рыжие усы задорно торчали в разные стороны. Большой пузатый участковый напоминал клоуна с кустистыми золотыми бровями и в остроносых туфлях. Не хватало только красного носа.

– Набатов Олег Анатольевич? – спросил рыжий участковый, и Олег кивнул в знак согласия. – Меня зовут Васюткин Евгений Эдуардович. Я пройду?

И, не дожидаясь ответа, он прошел в прихожую, отстраняя Олега в сторону своим большим животом. Художник проводил участкового в комнату и принес из кухни табурет. Когда толстый капитан уселся на табуретку, Олегу показалось, что ножки не выдержат, но, жалобно скрипнув, они смогли пережить нелегкое испытание. Капитан положил большую кожаную папку для документов на журнальный столик, раскрыл ее, что-то пробубнил себе под рыжие усы и уставился на Олега.

– К сожалению, ночной рейд не дал результатов, – Евгений Эдуардович осмотрел квартиру, выглядела она довольно потрепанной. – Ваше заявление сегодня будет передано следователю. Он заведет дело, возможно, по сто пятой статье, – это убийство.

– Убийство? – ноги Олега сделались словно ватными, и он присел на диван. – Но как так? Вы же не нашли… ну, их тела…

– Не переживайте, следователи часто так поступают, когда дело касается пропажи ребенка, – участковый говорил с легкой одышкой. – Данная статья уголовного кодекса дает следствию максимальные возможности и полномочия.

«Не переживать? – в мыслях удивился Олег. – Да как же тут не переживать-то?»

– Но перед тем, как я передам все материалы следователю, – продолжал Евгений Эдуардович, – мне нужно побеседовать с вами, опросить соседей, сделать кое-какие выводы. Я могу увидеть ваши документы, вашей жены, дочки?

Олег сидел на диване, крепко сжав кулаки и стиснув зубы. Но он не замечал этого. Перед взором мелькали ужасные образы: изуродованные Катерина и Ксюша лежат в неестественных позах в темном подвале. Их тела затолкали под толстую, покрытую ветошью, трубу, мертвые глаза жены осуждающе глядят на Олега, а Ксюша словно вопрошает: « Папочка, почему ты не спас нас? Почему папочка? »

– Товарищ Набатов, – участковый слегка повысил голос, и Олег вздрогнул. – Могу я увидеть ваши документы? И на квартиру, по возможности, тоже.

Художник кивнул, взялся за папку, которая лежала на диване. Вынул странный договор, так и не вспомнив, когда же он его подписывал, протянул Евгению Эдуардовичу. Тот пристально принялся изучать документ. Участковый читал договор и периодически что-то записывал в свой рабочий блокнот.

Наконец, минут через пятнадцать вернул договор Олегу и попросил паспорт. Бегло пролистал бордовую книжицу и задал самый неприятный вопрос:

– А документы вашей жены и ребенка?

– Они пропали.

– Хорошо, – участковый пристально посмотрел Олегу в глаза. – В заявлении вы указали, что видели человека, возможно, нашего подозреваемого. Расскажите подробнее.

Евгений Эдуардович достал из нагрудного кармана кителя платок, вытер потный лоб и убрал обратно. Посмотрел на Олега и приготовился записывать.

– Я проснулся, а жены рядом нет, – начал растерянный художник. – Заглянул в детскую, но там тоже никого не было. Я испугался, понимаете? Стал звать их, кричать. Потом звонить, но телефон выключен.

Олег поднял взгляд на участкового, но тот не выражал никаких эмоций, просто смотрел на потерявшего семью мужчину и записывал то, что считал важным. А еще он громко дышал. Настолько громко, что Олега начинало это раздражать.

– Потом я пошел на кухню и увидел, что окно распахнуто, – продолжил Олег. – А когда я выглянул на улицу, то увидел человека. Я не смог разглядеть лица, он был в капюшоне. Я начал кричать, полез в окно, но похититель смог убежать от меня. И еще этот тип очень противно смеялся. Издевательски.

Евгений Эдуардович сделал очередную запись в блокнот.

– Хорошо, – участковый потер жирное лицо. – Я опрошу соседей, возможно, кто-нибудь подтвердит ваши слова.

Олег подскочил с дивана.

– Точно! Точно! Когда я вылезал в окно, то сверху слышал женский голос. Соседка возмущалась, что я кричу по ночам.

– Понял, проверим, – Евгений Эдуардович мгновение подумал и спросил: – Скажите, а какие у вас были отношения с женой и дочкой в последнее время?

– В смысле? – удивился Олег.

– Ну, может, вы поссорились, и супруга уехала с ребёнком к родителям или к подруге, – участковый всматривался в глаза художника. – Выключила телефон и таким способом решила вас проучить. Заставить нервничать…

– Да нет же! – вскрикнул Олег и принялся мелкими шажками расхаживать по комнате. Он начинал злиться. Злиться на этого рыжего толстого участкового, потому что, как казалось Олегу, тот бездействует, хотя мог уже пойти искать его родных, вместо дурацкого допроса. – Все у нас хорошо, никаких ссор.