Иван Седов - Оригами. Ничто не бывает случайно!

Закончив архитектурную, Брэд всерьез начал работу над открытием собственной фирмы. Его раздражало, что все дома в нашем Оуквуде словно старые бесхозные дубы. Большие, широкие, но мрачные и ненужные. Он пытался создать красоту из простых вещей, и дизайн, который он упорно талдычил местным властям, был совершенно неплохим. Но наконец пришли новые молодые соки в мэрскую палату. Подающие надежду, интеллигентные дипломаты, поставленные на наши пролетарские плечи кем-то свыше. Им предложения Брэда показались довольно перспективными, пока тот не влюбился в сестру местного сапожника Тарни, и не уехал путешествовать на Юг. Новых земель он не открыл, острова на карту не нанес, так своего дома и не построил. Да и с Марли они разбежались, спустя одиннадцать лет насыщенных ссор. На одно утро, после очередной ссоры, а вследствие, порядочного принятия Брэдом виски, она оставила его лежащим пузом к потолку, собрав из дома все, что стоило хоть цент. С тех пор старина продал тот треклятый дом, похоронил в себе Марли и переехал к нам, в старый и недобрый Оуквуд. «Спокойнее» – отзывался он, сидя за кружечкой эля в пятницу, изредка откровенничая.

«Благодарю!» – Сухо отозвался задумавшийся Скотт, принимая наш чай от улыбающейся кухарки. Чай вводил Скотта в некую прострацию, и одному черту известно, что он там в себе анализировал, из раза в раз обжигая верхнюю губу о чашку. Собственно, все шло своим привычным чередом сентябрьским днем. Чарли в своем духе поправлял подтяжки, а я медленно помешивал сахар, стараясь не обделить каждую крупинку. Почему же глава названа «Бутерброд с шоколадным маслом», если я рассказал только о том, кто такой Брэдли и как же трапезничают три доходяги из типографской мастерской?

Наконец, я перестал размешивать сахар и поднял голову. Дверь заведения приоткрылась, и словно легкий ветерок, впорхнула за дальний столик молодая девушка в красной блузке, в этот же цвет за секунду повергшая все мужские лица.

– Добрый день! Что Вы предпочтете?

– Бутерброд с шоколадным маслом.

«…именно так выглядел этот самый столик у окна пятью минутами ранее – неприглядно, одиноко и мрачно. Присутствующим явно показалось, что он буквально ожил, встречая яркую любительницу сладкого…»

Люди могут любить разные вещи. Даже разных людей. В первом случае не так больнее, а во втором не так расслабляешься. Кто-то предпочитает гольф, кто-то ставки, а третий чемпионствует лишь в местном баре. Но, черт возьми, не может быть двух людей, настолько любящих бутерброд с шоколадным маслом!

Каждое мое выходное утро в детстве начиналось именно с него. Это те самые четыре слова, считая предлог, которыми можно полностью охарактеризовать мое детство! Все ждут Рождества, чтобы открыть большую коробку с подарком, и оттуда выбежит не менее радостный щенок, все готовятся к Хэллоуину за, черт возьми, четыреста дней до него! Но я ждал больше всего выходных и именно это лакомое блюдо.

И сразу для себя я понял, что нас ждет с этой девушкой гораздо большее, нежели… разовое сидение за далекими друг от друга столами в столовой. Понимая, что больше я ее здесь не увижу, заверил ни о чем не подозревающих Чарли и Скотта, что мне нужно в уборную и я догоню их по пути.

Свет нежно переливался на ее светлых локонах, а ее голубые глаза, казалось, испепеляли без остатка все хоть немного умные в тот момент мысли в моей голове! А еще и мою походку. Потому что первое, что я сделал, когда она подняла голову – споткнулся. О спящего Брэдли. Мысленно поблагодарив товарища нетоварищескими словами, я все же достиг стола, за который присела…

– Хельга, – неожиданно первой представилась девушка, словно знавшая, что я подойду и обязательно споткнусь по пути.

– Лайз Грин. Очень приятно.

– Взаимно, Лаз.

Что, черт возьми?! Она назвала меня так, будто мы знакомы с детского двора, будто мы вместе праздновали несколько дней школьный выпускной! Она сказала это сухо? Сердито? А может ласково? Может даже маняще? «Кретин Лайз, возьми же себя в руки!» – зарубил я себе.

– Вы… в Оуквуде проездом?

Хоть бы она ответила, что нет! Черт, я идиот. Что, если она сейчас ответит «Да». Неужели проситься ей в спутники на пассажирское сиденье?!

– Нет, собираюсь провести здесь зиму. Говорят, здесь самые красивые заснеженные пейзажи. На окраине, за Тэмпширом. – приветливо поведала Хельга.

– Вы знаете, самые заснеженные да, но самые красивые в Бич Вуде..

– Вы журналист? – резко оборвала она, на что я молча кивнул головой.

– Терпеть не могу журналистов!

– Я тоже не люблю свое начальство, – попытался было я отшутиться… – но также люблю бутерброды с шоколадным маслом. Напоминают о детстве.

Хельга с интересом улыбнулась.

– Где Вы остановились?

– Завтра у городского фонтана, в 6:30. Вам удобно? – вновь опережая события, ответила Хельга. Эти слова зависли у меня в голове, ведь… Это была моя фраза! Черт, ох уж эти приезжие девушки!

– Непременно! До встречи! – неожиданно для себя быстро ответил я и скрылся в дверях, перебирая в мыслях городской фонтан.

– Для туалета, Лаз, куда ты так спешил, она явно хороша! – смеясь, поприветствовал меня Скотт.

– Ты явно сходишь в него не один раз! – добавил Чарли.

В тот момент следовало бы преподать господам порядочную взбучку, как минимум оторвать Чарли уже измученные подтяжки, но я лишь посмеялся, и мы как ни в чем ни бывало, зашли в свою мастерскую.

К слову сказать, это был все-таки еще не офис, где в кабинетах собирают информацию, решают, как озаглавить первые полосы, сотни телефонов разрывают все нервы ко всем чертям, а рекламные доходы полнят кошельки владельцев. Это была именно мастерская, которая сама выбирала, чем наполнять сознание читательской аудитории. Вернее, нам с Чарли и Скоттом так хотелось думать.

В понедельник радуют только два момента. Обед и вечер. Вечер в нашей мастерской начинался с того момента, как храп Ларри, доносившийся со второго этажа, будил даже вечно спавшего бульдога Чака. Тот сторожил заправку напротив лучше любого Брэдли, всего за несколько сосисок в неделю. О чем иногда Брэд любил пошучивать. Что он, двуногий, судьбой обделен сосисками, а четвероногий их со скуки на заднем дворе закапывает. На что мы желали Брэдли все-таки заполучить еще две ноги, чтобы тот не обижался на судьбу.

Обычно меня добрасывает до ближайшей станции Скотт, но сегодня я решил прогуляться до дома пешком, все теребя в мыслях «городской фонтан». По своему обыкновению я отвесил приятельскую оплеуху с нетерпением ждавшего меня Блэру, и, закурив, похлопал его по чугунному плечу. Блэр будто загорелся услышать мою историю со всеми подробностями, и о бутерброде с шоколадным маслом, и о том, как я споткнулся о спящего Брэда, и во сколько сегодня я упорхнул с работы… Выдержав многозначительную паузу, посмотрев внимательно прямо в яркую лампочку своего чугунного приятеля, я спросил, рассмеявшись: