Любовь Паршина - Хроники Нового Вавилона

– Вальтер Корф! Суд принял в отношении вас беспрецедентное решение. Вам будет дан шанс послужить процветанию общества, которое вы хотели уничтожить. Вы поступаете в полное распоряжение Вавилонской Академии наук, где ваше тело при жизни и посмертно будет использовано во благо науки. Решение суда окончательное и обжалованию не подлежит. Да помилует вас Бог и да простят вас люди…

После суда Хэзер поспешила вернуться домой и, наверное, час просидела в горячей ванне.

– Не нужно вам было ходить туда, госпожа, – ворчала Агнесс, помогая ей затем одеваться.

– Почему ты так думаешь?

– Вы же сама не своя! Такая бледная, даже после ванной. Ох, вообще, все суды, аресты, все эти ужасы – это мужское дело. Страшно было?

– Не страшнее, чем в Храме Сераписа. Но все равно жутко.

– Слышала, что этого мерзавца отдают на опыты. И поделом ему – поделом!

– Кстати, я давно не слышала подобных приговоров. Думала, такая судебная практика давно сошла на нет.

– Что вы! Почти каждый день кого-нибудь туда отправляют.

– Правда?

– Да-да. Только все больше из Нижнего города. И правильно этой собаке досталось! Как там господин Дурново говорил – со свиным рылом в калашный ряд не лезут. А что такое «калашный ряд», госпожа?

– Не знаю, Агнесс. Думаю только, что в Вавилоне их нет…

Тем же вечером Хэзер отправилась в Гранд Опера. На этот раз не одна, а с упитанным промышленником Мартенсоном. Он, видимо, решил ее удивить и порадовать и взял билеты на «Травиату» Верди.

Хэзер эту оперу ненавидела, но приходилось терпеть и мило улыбаться галантному старичку. Не меняя грациозной, чуть кокетливой позы, она высидела весь спектакль.

Затем предстоял ужин в ресторане, в отдельном кабинете.

Обстановка там была поистине шикарная. Кабинет, обитый темно-вишневым бархатом, был освещен несколькими хрустальными светильниками на стенах и столе – умеренно-яркими, оставляющими не полумрак, но словно бы романтичную дымку.

На ужин подали дары моря – роскошь исключительная и зачастую непозволительная в Альфа-Вавилоне. Даже претор редко баловался подобными деликатесами. А тут ждало целое ассорти из креветок, устриц, кусочков щупалец осьминога и кальмара, и полупрозрачных нарезок подкопченной рыбы.

– Боже… – выдохнула Хэзер (она на самом деле удивилась). – Как?..

– Все – для самой прекрасной дамы Вавилона, – отвечал Мартенсон, помогая ей сесть за стол. – Прошу.

Хэзер оглядела раскинувшееся перед нею на многоступенчатом блюде рыбное изобилие. Начать она решила с тунца. На нем и закончить – ко всем прочим гадам она относилась с опаской.

А вот Мартенсон уплетал их с отменным аппетитом. Особенно рьяно уничтожал устриц. Блики от отделанных хрусталем подсвечников мерцали на его очках и лысине. Время от времени он переставал жевать, промакивал губы салфеткой и улыбался Хэзер.

Когда ужин был в самом разгаре, вдруг вошел официант и сообщил, что господина Мартенсона срочно зовут к телефонному аппарату. Он извинился перед дамой и спешно вышел. Хэзер любезно улыбнулась ему вслед и впервые за вечер расслабленно откинулась на спинку стула.

Комнату наполнял сгущающийся запах рыбы и ароматических декоративных свечей. Надо же, и на это не поскупился!

Когда Мартенсон вернулся, он был хмур и явно чем-то раздосадован.

– Мисс Эйл, – проговорил он, подходя, но не садясь обратно. – Прошу у вас прощения, но я, очевидно, вынужден буду вас покинуть. На одной из моих фабрик только что произошло чрезвычайное происшествие. Беспорядки по совершенно абсурдной, говоря по совести, причине. Но все это требует моего присутствия. Возможно ли перенести нашу встречу на другой день?

– О, разумеется, я все понимаю, – сочувственно отозвалась Хэзер. – Но вы ведь помните, что завтра я покидаю Вавилон на две недели?

– Да. Но, надеюсь, что по истечении этого срока мы с вами увидимся.

– Конечно, господин Мартенсон! Вы – первый в моем списке.

Он поцеловал протянутую ему ручку и удалился.

Хэзер еще некоторое время посидела в кабинете в одиночестве. Затем она взяла кусочек лимона с тарелки, выдавила несколько капель на тыльную сторону ладони и протерла салфеткой.

Агнесс несказанно удивилась, когда молодая госпожа явилась домой ровно в полночь – чересчур рано.

– Что-то стряслось? – испуганно спросила она.

– Да, – отвечала Хэзер, зевая. – На одной из его фабрик беспорядки.

– Ох!.. А что случилось?

– Не знаю, Агнесс, не знаю. Во сколько ты встаешь завтра?

– Как всегда, госпожа, в половине шестого.

– Разбуди и меня тоже.

– Так рано?!

– Да. У меня с утра будет важное дело.

Охранник в нерешительности подошел к решетке, за которой Вальтер Корф только-только приступил к своему последнему завтраку.

– Господин Корф, к вам посетитель. Дама.

Тот, похоже, немного удивился, но ничего не сказал, а только взмахнул рукой, как бы веля вести даму сюда.

Увидев через мгновение Хэзер Эйл, Вальтер замер. Она села на принесенный охранником стул, и следующие несколько секунд они просто смотрели друг на друга через решетку.

Перед Корфом на жестяном столе стояли тарелка с горой оладий и плошка со сметаной. Ел он без каких-либо столовых приборов, руками, лишь закатав до локтей рукава.

Странно это выглядело – словно Мефистофель решил покормить уточек на берегу пруда.

– Последняя трапеза? – участливо поинтересовалась Хэзер.

– Угу, – кивнул Вальтер, закидывая в рот кусок, который так и держал в руке с момента ее появления.

– Выбрали для нее оладьи?

– С яблоками! Мне такие мама в детстве готовила. Надо же, сделали, как я просил.

– Как?

– Яблоки не протерли, а порезали. Так получается вкуснее. Пробовали когда-нибудь?

Хэзер покачала головой. Тогда Вальтер взял с тарелки очередной кусок, обмакнул его в сметану, а затем встал и подошел к самой решетке. Хэзер вначале решила, что он шутит, протягивая ей сквозь прутья яблочный оладушек.

– Кусайте, пока угощаю, – вздохнул Вальтер. – Сами же сказали, что не пробовали.

Хэзер, не вполне веря, что она это делает, наклонилась чуть вперед и откусила край оладьи – теплый, в холодной сметане. Кусочек яблока ей тоже попался, и, едва она почувствовала его на языке, ей мгновенно представился весь плод целиком – золотисто-румяный, небольшой, но очень сладкий.

– Спасибо, – поблагодарила Хэзер. «Вероятно, я нахожусь под действием гипноза, – подумалось ей. – Но рецепт нужно взять на заметку».

Вальтер сел обратно за стол.

– Итак, что же вам надо? Вы же не объедать меня пришли?

– Не знаю, почему, но я решила взглянуть на вас до того, как вы послужите развитию общества. Тогда, на суде вы были так спокойны. Мне не верилось – и до сих пор не верится – что вы смогли бы меня убить. И за что? Для чего?..