Мария Макссимова - Спектакль в прямом эфире. Трешевая история

Оторвав глаза от земли, увидела подругу, которую искала

– Маша! Живая! А тебя уже похоронили!

– Услышала в новостях, что в тебя стреляли около моего бывшего дома, – Машка сказала это легко и с улыбкой, как будто ничего не было.

Ее коричневое от загара тело, длинные идеально гладкие и блестящие волосы с карамельным отливом, розовая помада, коротенький плащ цвета лосося, дорогое украшение в виде огромной причудливой капли и высокие каблуки лимонного цвета заставили меня почувствовать себя ничтожеством рядом с ней. К тому же, она была стройнее и выше, с грудью четвертого размера, идеально ровной кожей и маникюром… Я представила, что могла бы на те деньги, которые она мне должна, привести себя в порядок. Как будто читая мысли, Маша пообещала все отдать, извинилась за задержку и пригласила в качестве компенсации в бар «Дублин». На прощание она обняла меня так нежно, что я заплакала. Она сняла с себя красивое украшение и надела его на меня, повторила: «Завтра в 19.00. Дублин». Снова провал. Я проснулась утром в палате. И не могла понять – встреча с Машей это видение или реальность. Надо было закрывать больничный и ехать домой – приводить себя в порядок.

Будильник прозвучал как канонада три раза. Потом я его отключила и благополучно проспала. Одевалась уже на ходу. Как доехала – не помню. Первый рабочий день после больничного, показался чересчур насыщенным. С утра брала интервью у известного в городе скульптора Савелия Золотараева, который выиграл грант в очень престижном региональном конкурсе. Он говорил о том, что талант – это мираж, что есть где-то в космосе такой своеобразный кладезь, откуда черпают идеи несколько человек и воплощают эти идеи в нечто материальное, остальные за ними повторяют, переделывая на свой лад.Рассказывал эмоционально и увлекательно, но ставить такое в эфир было нельзя – формат не тот. Вырулила беседу в «земном» направлении. Но, как назло, на диктофоне села батарея. Так что записалось только про «космическое».

После обеда поехала на репетицию спектакля «Ромео и Джульетта».

Это обменные гастроли. Светлова отправила со мной практикантку – высокую блондинку с добрыми карими глазами – Инну Барбарискину. Она уже месяц проходит практику, но я увидела новенькую только сейчас, потому что была в отпуске – до того как ударилась головой. Девушка сразу разрешила обращаться к ней просто Барбариска. Она сильно картавила. Я поняла, что ей не светит здесь работать и мягко поинтересовалась: долго ли ей еще практиковаться. Она ответила, что для зачета уже все готово, но очень понравилось у нас, поэтому планирует ходить совершенно бесплатно до тех пор, пока не выгоним. Было интересно: кто же ее отправил на радио с такой дикцией? Я решила, что она очень умная. Барбариска сказала, что читала Шекспира в оригинале.

В театре было холодно. По сцене расхаживала немолодая женщина в эротическом комбинезоне из тонкого нейлона и кожаной куртке. На стройных ногах красовались длинные сапоги на шпильке. В кулаке она сжимала металлический кнут, которым нежно наказывала девушку в белой сорочке с крыльями из перьев на спине. На ногах у «чуда в перьях» повисли гетры из полиэтилена.

– Напоминает кадры из жесткого фильма для взрослых, – прошептала мне в ухо Барбариска. Я чуть не оглохла. Отпрянула и хотела ей прочитать лекцию о том, что такое личное пространство, но действие на сцене меня отвлекло. Ромео и его друзья, одетые в меховые гольфы, шорты на подтяжках, яркие разноцветные жакеты, спасались от похмелья, потягивая сок через соломинку из бокалов на тонкой ножке. Потом представители двух кланов дрались как самураи, притом, рычали как пьяные деревенские мужики. Джульетта убила себя, вонзив кинжал в ягодицу. Взять интервью у режиссера не удалось – он был не в настроении. Завлит предложила остаться на пресс-конференцию, которая должна была начаться только через два часа. Но у нас были совсем другие планы. Записали директора театра, потом «отинтервьюировали» артистов, которые были немногословны и немного растеряны. Казалось, что они могут только повторять заученный текст, а разговаривать не умеют и вообще нерусские, и грамоте их не учили.

– Ребята не боятся, что за такие костюмы их закроют? – спросила у меня практикантка по дороге в редакцию.

– То есть?

– Ну, оперу Вагнера «Тангейзер» в городе Н. хотели снять из-за возмущений церковных активистов. Сейчас писать жалобы на спектакли модно.

Я читала о подобных случаях: лет 10 назад в городе Е. запретили показ спектакля «Распутин», потому что Николай Второй выходил на сцену в колготках. Точнее, в лосинах. Это еще что! Примерно в это же время «наехали» на спектакль под названием «Голубой щенок». Суть претензий: слово «голубой» как символ гомосексуализма. А в городе О. вообще казус страшный произошел в 2010 году.

– Барбариска, набери в поисковике: Ермолаева, гном, театр, – велела практикантке. Инна уткнулась в свой планшет: «А-а, да, ха-ха, видела уже, это про то, как к визиту Тогокогонельзяназывать сняли все афиши со спектаклем про гномов, потому углядели политические аллюзии. Мол, там написано: «Ждем тебя…» и гном нарисован. А наш почетный гость как раз 160 сантиметров. Суть претензий: намек на невысокий рост Тогокогонельзяназывать.

– Да уж… Зато «Монологи V…» до сих пор, наверное, идут в городе П? Режиссера хотели заставить сменить название, но он просто написал его на латыни.

– Ок, гугл, монологи ва…

– А ты смотрела эти монологи или читала?

– Инна, я каждый день не только читаю, но и слушаю то, что тебе и не снилось. В общем, поработай журналистом и поймешь, что монологи V. – цветочки.

Инна выложила фото в инстаграме, с хэштегом: унылая провинциальная культура.

– Вау! – сказала я язвительно.

– А что не так? – Отозвалась практикантка. – В крупных городах хоть запрещают что-то – не скучно. А какая в Сибири культура? Вечная мерзлота и страдания. Откаты и легальный распил денег через Госзакупки. Как тут людям творить, где вдохновляться? Были и есть талантливые художники, писатели, музыканты, артисты, режиссеры, но их мало. Сами театры в ужасном состоянии: то крыши протекают, то звуковое оборудование ужасное, то платить нечем, а по документам – все в шоколаде! Мы впереди планеты всей!А взять хотя бы гастроли – вот «обрадовали» сегодня… Да кто в эту глухомань поедет? Тот, кто непопулярен еще или уже. Вторые – те, кто «уже» – поют под фонограмму, не попадают в ноты, но собирают полные залы и увозят по два миллиона за два часа.

Катя уехала в командировку, Олег был в отгуле или загуле, Барбариска ушла на учебу. Работали со Светловой за всех. Ей не привыкать к большим нагрузкам, она трудоголик, а мне тяжко. С утра позвонила слушательница из села Моргуново, у которой отключили электричество. Она жаловалась на то, что даже чай не может вскипятить детям. А все из-за того, что пришли плохие дядьки и обрезали провода. Через 15 минут разговора выяснилось, что она не платила 10 лет за коммунальные услуги. Я позвонила энергетикам. Они сказали, что наказывать ее не будут, потому что сами виноваты, но долги пусть выплатит. Россия – щедрая душа!