Линкольн Чайлд - Меч карающий

– Я основательно подзабыл испанский, поэтому не смог перевести всё. Но меня больше всего заинтересовал вот этот материал, – сказал Хатч, указывая на папку с надписью Archivos de la Ciudad de Cadiz . [48]Внутри лежала потемневшая, нечёткая фотография оригинального манускрипта, основательно потрёпанного.

– Так, посмотрим, – сказал Сен-Джон и приступил к чтению. – " Записи двора города Кадис, 1661-1700. Восьмой месяц шестнадцатого числа . Хм… Всё правление Святого Римского Императора Каролуса II – иными словами, Чарльза II – нас сильно тревожили пираты. Лишь в одном 1690-м году Королевский Морской Флот – или серебряный, хотя на Flota de Plata также перевозили немало золота…

– Читайте дальше.

– … Был захвачен и разграблен подлым язычником, пиратом Эдвардом Окхэмом, который нанёс короне ущерб в девяносто миллионов реалов. Он стал нашей величайшей чумой, истинным злом, натравленным супротив нас самим диаволом. После долгих размышлений, тайные советники дозволили нам получить в распоряжение Меч Святого Михаила – величайшее, самое секретное и ужасное наше сокровище. Во имя Святого Отца, да сжалится Господь над нашими душами за деяние сие .

Сен-Джон опустил папку и заинтересованно наморщил брови.

– Что значит — величайшее, самое секретное и ужасное наше сокровище ?

– Понятия не имею. Может быть, они считали, что меч обладает чудодейственной силой, что он испугает Окхэма. Что-нибудь вроде испанского Эскалибура.

– Едва ли. Мир вступил в эпоху Просвещения, не забывайте, а Испания в те годы была одним из самых цивилизованных государств Европы. Не сомневаюсь, что тайные императорские советники не верили в средневековые предрассудки, и уж тем более не полагались на них в делах государственной важности.

– Если меч и в самом деле не был проклят, – в шутку пробормотал Хатч, драматически закатывая глаза.

Сен-Джон не улыбнулся.

– Вы успели показать это капитану Найдельману?

– Нет. Если честно, я собирался по электронной почте отослать запись старому другу, которая живёт в Кадисе. Маркизе Гермионе Конца де Хоенцоллерн.

– Маркиза? – переспросил Сен-Джон.

Хатч улыбнулся.

– По внешности вы бы так не сказали. Но она обожает нудить о своём знатном происхождении и длине родословной. Я познакомился с ней, когда работал с " Medicins sans Frontiures" [49] . Крайне эксцентричная особа, ей почти восемьдесят, но она прекрасный исследователь, читает на всех европейских языках и множестве древних диалектов.

– Наверное, это хорошая мысль – попросить помощи извне, – сказал Сен-Джон. – Капитан слишком загружен Водяным Колодцем – сомневаюсь, что он вообще захочет взглянуть на эти документы. Знаете, он пришёл ко мне вчера после того, как уехал страховой агент, и попросил сравнить глубину и ширину Колодца со шпилями разных соборов. И ещё он хотел получить набросок дополнительных опор, которые поддерживают кафедрал, чтобы воссоздать напряжения и нагрузки на первоначальный шпиль Макаллана. То есть, в сущности, чтобы победить Колодец.

– Я так и подумал. Уйма работы, правда?

– С самой конструкцией проблем не так уж много, – ответил Сен-Джон. – Но исследование, что за ним стоит – это да, – при этих словах он указал на россыпь книг. – Отняло у меня остаток дня и всю ночь, прежде чем я закончил наброски.

– Тогда вам лучше немного отдохнуть. Сейчас я иду на склады, чтобы посмотреть на вторую часть журнала Макаллана. Спасибо, что помогли с переводом.

Хатч собрал папки и повернулся, чтобы уйти.

– Минутку! – воскликнул Сен-Джон.

Когда Хатч обернулся, англичанин уже был на ногах и обходил стол.

– Я упомянул, что сделал открытие.

– Ах, да, совсем забыл.

– Оно связано с Макалланом, – продолжил Сен-Джон и застенчиво поправил галстук. – Ну, не напрямую… Взгляните-ка сюда.

Он взял со стола листок бумаги и передал доктору. Хатч внимательно просмотрел на единственную строчку, что на ней отпечатана:

ETAONISHRDLCUGMWFPYBKVJXZQ

– Похоже на бессмысленный набор символов, – сказал Хатч.

– Обратите внимание на первые семь букв.

Хатч принялся зачитывать их вслух:

– E, T, A, O… Эй, погодите-ка. Ета Онис! Та самая, которой Макаллан посвятил книгу по архитектуре.

Он умолк, не отрывая взгляда от листа.

– Это частота встречаемости латинских букв в английском, – пояснил Сен-Джон. – Порядок, в котором буквы чаще всего встречаются на письме. Криптаналитики используют её для расшифровки кодированных сообщений.

Хатч присвистнул.

– И когда вы об этом узнали?

Сен-Джон, казалось, смутился ещё сильнее.

– Если честно, на следующий день после смерти Керри. Я никому об этом не сказал, мне было стыдно. Так глупо себя чувствовал! Подумать только, всё просто лежало на поверхности! И чем больше я размышлял, тем больше вещей оно объясняло. Я понял, что Макаллан был несколько больше, чем просто архитектором. Если он знал о частотной таблице, значит, по всей видимости, он работал на королевскую разведку или, по меньшей мере, на какое-то тайное общество. Поэтому я провёл дополнительное исследование и нашёл несколько мелких деталей, слишко интригующих, чтобы считать их простым совпадением. Теперь я уверен, что в течение вычеркнутых из жизни лет Макаллан работал на Чёрную палату.

– На что?

– Это потрясающе, честно. Видите ли…

Сен-Джон внезапно умолк и посмотрел через плечо. С болью сочувствия, Хатч догадался, что историк смотрит в направлении офиса Вопнера в предчувствии язвительной реплики насчёт того, что пыльный старый историк находит таким потрясающим.

– Продолжайте, – сказал Хатч. – Можете объяснить мне по дороге на склады.

– Чёрная палата, – продолжил Сен-Джон, выходя вместе с доктором в утренний туман, – это тайный отдел Английской почты. В их обязанности входил перехват запечатанных сообщений, переписывание содержимого – после чего письма заново запечатывали поддельными печатями. Если переписываемый документ был зашифрован, его отсылали в отдел дешифровки. Настоящий текст письма в конце концов попадал к королю или одному из главных министров, в зависимости от содержимого.

– В эпоху Стюарда было столько шпионов?

– Причём не только в Англии. Во всех европейских странах действовали подобные структуры. В действительности, это было излюбленным местом работы для сообразительных честолюбивых аристократов. Если из них выходили хорошие криптаналитики, они вознаграждались щедрой оплатой и положением при дворе.

Хатч покачал головой.

– Я и представить себе не мог…

– И это ещё не всё. Между строк старинных придворных записей я вычитал ещё кое-что, и теперь думаю, что Макаллан был, скорее всего, двойным агентом – работал ещё и на Испанию из-за симпатий к Ирландии. Но его раскусили. Действительная причина, по которой ему пришлось бежать из страны, – попытка спасти свою шкуру. Я так считаю. Возможно, его направили в Америку не только для того, чтобы построить кафедральный собор в Новой Испании, но и по другим, тайным причинам.