Марк Цицерон - Об ораторе. Книга I

Дело того воина — общеизвестный в Риме казус, еще через сто лет после Цицерона включенный Валерием Максимом в его сборник исторических анекдотов «Достопамятные дела и речи» (VII, 7, 1). Воин единогласно был признан наследником.

Дело между Марцеллами и патрицианскими Клавдиями — род Клавдиев был очень обширен и разветвлялся на несколько фамилий — патрицианских (Клавдии Пульхры, Клавдии Нероны и др.) и плебейских (Клавдии Марцеллы); каждая из этих фамилий чувствовала себя отдельным родом, а Марцеллы, плебеи, особенно. В фамилии Марцеллов был вольноотпущенник, получивший при отпущении, как было принято, родовое имя «Клавдий»; у вольноотпущенника был сын; сын умер, не оставив наследников; по закону его имущество переходило к членам его рода; спрашивалось, кого считать членами его рода — всех ли Клавдиев (как подсказывало его имя) или только Клавдиев Марцеллов? Так толкует ситуацию Уилкинс вслед за более старыми комментаторами; Пидерит и Зороф, чтобы объяснить притязания Клавдиев–патрициев, предполагает, что вольноотпущенник принадлежал к одной из патрицианских фамилий и лишь потом перешел в фамилию Марцеллов.

Изгнанническое право позволяло человеку, изгнанному из италийской общины, жить в Риме, если он найдет «условного покровителя» (quasi patronus) из римлян; отношения поселенца к покровителю были подобны отношениям клиента к патрону, но до какой степени — оставалось неясным; в данном случае спор шел о том, мог ли покровитель наследовать бездетному поселенцу, как наследовал патрон бездетному клиенту?

Процесс Ораты и Гратидиана подробнее описан в сочинении Цицерона «Об обязанностях», III, 16, 67. У Ораты был дом, но некоторыми частями этого дома он не мог свободно пользоваться, так как это наносило ущерб соседям (портило смежные стены, затеняло их участки, размывало их землю водостоками и пр.). Этот дом купил у него М. Марий Гратидиан (внучатный дядя Цицерона с материнской стороны), а потом, спустя немного времени, продал ему же обратно; при этом в договоре о продаже он не сделал оговорок о неполном пользовании частями дома, справедливо полагая, что Ората, прежний владелец, сам отлично знает об этом. Однако Ората решил на этой небрежности поживиться и подал на Гратидиана в суд, как если бы тот злонамеренно скрыл от него «условия, стесняющие пользование продаваемой собственностью». Орату защищал Красс, Гратидиана — Антоний; понятно, что Крассу приходилось напирать, главным образом, на букву договора, а Антонию — на смысл всей ситуации (контроверсия «закона» и «справедливости»).

180. О знаменитом деле Курия (93 г.) см. подробнее Б, 195. Здесь, напротив, Крассу пришлось защищать смысл справедливости, а его сопернику Сцеволе — букву закона. Некий человек, умирая, думал, что его жена беременна, и отказал в завещании свое имущество будущему сыну; а если сын умрет до совершеннолетия, то наследство должно перейти к Манию Курию. Однако беременность вдовы оказалась мнимой, наследство осталось без наследника, и тогда с притязанием на него выступил ближайший родственник умершего, Марк Копоний. Между Копонием и Курием состоялся процесс в суде центумвиров; Красс был защитником Курия, Сцевола — Копония.

Величайший оратор из всех правоведов — ср. такой же отзыв о самом Крассе в Б, 144.

Священный посол (pater patratus) — глава группы жрецов–фециалов, на обязанности которых были обряды объявления войны, переговоров и т. п.

Вступить по возвращении в прежние права — так называемое ius postliminii: римлянин, попадая в плен и становясь рабом, автоматически терял римское гражданство; но возвращаясь из плена, он так же автоматически получал его вновь. Вопрос стоял так: может ли пользоваться этим правом Манцин, которого сенат выдал врагу в плен и рабство, но враг его не принял?

Хозяин, желавший освободить раба, мог сделать это, заявив об этом цензору — должностному лицу, которое избиралось каждые пять лет для проверки состава гражданства. Цензор тут же вносил имя освобожденного в податные списки граждан; но эти списки получали окончательную силу лишь когда цензор заканчивал свою работу, приносил торжественную жертву в знак начала нового пятилетия и слагал с себя должность. Спрашивалось, с какого времени раб становился из раба вольноотпущенником — с момента составления списка или с момента освящения списка «заключительным священнодействием»?

Гн. Флавий — писец цензора Аппия Клавдия Слепого, опубликовавший в 304 г. расписание присутственных и неприсутственных дней и формулы вчинения исков; это облегчило народу обращение в суд.

Из другой области знания — из диалектики.

Философская систематизация римского права — задача, привлекавшая, конечно, не Красса, а самого Цицерона; за нее в свое время взялся друг Цицерона Сервий Сульпиций, о чем будет сказано в «Бруте».

Философия: как всегда у Цицерона, имеется в виду исключительно этика, в своем интересе к человеческому поведению смыкающаяся с законом.

Мудрейший муж — Одиссей: см. «Одиссея», I, 55–59, 135–136, 151–158. Любовь к родине, столь сильная у царя маленькой Итаки, должна стать еще понятнее у гражданина великого Рима. Отсюда и дальнейшее патриотическое восхваление римской культуры и принижение греческой.

Прагматики — наемные стряпчие, подготовляющие для ораторов весь фактический материал их дел; в эпоху императоров они появились и в Риме, к великому негодованию Квинтилиана (XII, 3, 4). Термин «прагматики» в этом значении, по–видимому, развился только в Риме и у греческих авторов не встречается.

Великий поэт — Энний, «Анналы», 335 (по Фалену);

хитроумнейший, catus, слово, ставшее прозвищем упомянутого Секста Элия Пета, консула 198 г.

Время подходит — в момент диалога Крассу было 49 лет. Цитата — из неизвестной трагедии Энния.

Преклонные годы — Сцеволе было больше 70 лет.

Ябедник, causidicus, платный стряпчий: плата за адвокатские услуги римскими законами запрещалась, но законы эти сплошь и рядом обходились.

Обладающим божественным даром — текст испорчен, перевод по смыслу.

Заключительная колкость по адресу школьной риторики.

Сократ говорил — ни у Ксенофонта, ни у Платона в сократических сочинениях таких слов нет, однако по смыслу они вполне соответствуют традиционному образу Сократа.