Антология кинизма

16Вот тебе мои взгляды. Конечно, они резко расходятся с желаниями толпы. И ничего нет удивительного, что и по внешнему виду мы отличаемся от большинства, раз мы так сильно отличаемся своими убеждениями. Но вот чему я дивлюсь: ты признаёшь, что играющий на кифаре должен иметь особое платье и отличаться внешним видом, тоже и флейтист; да, да, флейтист должен иметь особую наружность и отличное платье — актёр; за честным же человеком ты не признаешь права на отличие в наружности, наряде, но считаешь, что все признаки должны быть такими же как у толпы, хотя толпа к тому же состоит из негодяев. Если же должна быть у честных людей единая, им свойственная наружность, то разве не подойдёт для этой цели больше всего как раз самая оскорбительная для всяких распутников, самая для них неприемлемая?

17Итак, для меня отличающая наружность состоит в том, что я грязен, космат, ношу грубый плащ и длинные волосы, хожу босиком, тогда как вы по внешности подобны искажающим природу распутникам [370] Распутники — в оригинале кинеды (педерасты). , и различить вас никому не возможно, ибо всё у вас одинаково: и разноцветные тонкие ткани, множество всяких рубашечек, и верхнее платье, и обувь, и прическа, и духи. Да, да: вы уж и благоухать стали совсем как те, особенно самые, по-вашему, счастливые. Однако много ли можно дать за мужчину, от которою несёт духами как от продажного мальчишки? И в самом деле: в работе вы ничуть не больше их выносливы, в наслаждениях же — ничуть не меньше; и кушаете вы, и причёсываетесь одинаково с ними, и ходите так же или, лучше сказать, так же не желаете ходить, а предпочитаете, чтобы вас носили, как какую кладь, кого — люди, кого — мулы. Меня же несут мои собственные ноги, куда я только пожелаю. Я способен и холод выдерживать, и жар переносить, и не брюзжать на установленное богами, — а всё потому, что я несчастен и жалок, вам же, с вашим счастьем, ничто совершающееся не по нраву. Всё вы браните, того что имеется, выносить не желаете, а стремитесь к том чего нет: зимой молите о лете, летом — о зиме, в зной — о холоде, а в холод — о зное. Вы, точно больные, ничем не довольны и привередливы; но у тех виною болезнь, у вас же — ваш собственный нрав.

18И после всего этого вы требуете от нас, чтобы мы переменили и исправили своё поведение, так как мы-де нередко дурно обдумываем свои поступки, между тем как сами вы неосмотрительны в собственных и ни одного из них не совершаете, следуя разумному решению, но всегда руководитесь привычкой или страстью. Поэтому вы ничем не отличаетесь от людей, уносимых бурным потоком: куда устремится течение, туда люди и несутся; так и вы — куда увлекают вас страсти. С вами происходит совершенно то же, что произошло, говорят, с одним человеком, севшим на бешеного коня: конь, конечно, подхватил его и помчал, а человек этот уже не мог сойти с коня во время скачки. И вот кто-то, встретив его, спросил, куда он мчится. "Куда ему заблагорассудится", — ответил тот, указав на коня. Так и вы: если бы кто-нибудь спросил вас: "куда вы несётесь?" — и если бы вы пожелали ответить правду, вы должны были бы сказать или просто "куда угодно нашим страстям", или, точнее, в одном случае — "куда угодно наслаждению", в другом — "честолюбию", в третьем — "жадности". Один раз вас может умчать гнев, другой раз — страх, третий — ещё что-нибудь подобное, так как не на одном, но на множестве различных коней носитесь вы, садясь то на одного, то на другого, но все они равно дики и потому заносят вас в пропасти и стремнины. Но пока вы не свалитесь, до тех пор вы никогда не понимаете, что вас ожидает падение.

19Что же касается грубого плаща, над которым вы насмехаетесь, то и он, и мои длинные волосы, и вся моя наружность такой огромной обладают силой, что дают мне возможность жить спокойно, делать что захочу и дружески встречаться с кем пожелаю. Ведь из людей невежественных и необразованных ни один не захочет подойти ко мне из-за моего вида, а разные неженки, так те ещё издалека сворачивают в сторону. Сближаются же со мной люди самого тонкого ума, строгой совести, жаждущие стать лучше. Эти люди чаще всего приходят ко мне, и с такими я рад вести беседы. У дверей же так называемых счастливцев я не прислуживаю, их золотые венки и пурпурные ткани почитаю за дым и смеюсь над этими людьми.

Если же ты хочешь убедиться в том, что моя наружность, которую ты высмеиваешь, не только честным людям, но и богам приличествует, рассмотри изображения богов: с кем они покажутся тебе схожими, с вами или со мной? И не только эллинские, но варварские храмы обойди и посмотри, как изваяны и написаны боги: с длинными волосами и бородами, как у меня, или стрижеными и бритыми, подобно вам? Впрочем, в большинстве случаев ты и хитонов не увидишь на них, как и на мне. Так что же? Неужто ты ещё осмелишься говорить о такой наружности, будто она никуда не годится, когда и самим богам она оказывается подходящей?

Antisthenis fragmenta / Coll. A. G. Winckelmann. Turici, 1842.

Antisthenis fragmenta / Coll. F. D. Caizzi. Milano, 1966.

Athenaeus. Deipnosophistarum libri XV / Rec. G. Kaibel. London; Cambridge, 1951—1957. Vol. 1, 2.

Anthologia Graeca / Ed. H. Beckby. Munchen, 1957. Bd. 1/4.

Anthologia lyrica Graeca / Ed. E. Diehl. Lipsiae, 1954. Vol. 1/2.

Bion of Borysthenes: a collection of fragments with introduction and commentary / Ed. J. F. Kindstrand. Uppsala, 1976.

Corpusculum poesis epicae Graecae ludibundae. Fasc. 1. Parodorum Graecorum reliquiae / Rec. P. Brandt. Lipsiae, 1938; Fasc. 2. Sillographorum Graecorum reliquiae / Rec. C. Wachsmuth. Lipsiae, 1935.

Doxographi Graeci / Ed. H. Diels. Berlin; Leipzig, 1929.

Diogenes Laertius . Lives of eminent philosophers / Ed. by R. D. Hicks. London; Cambridge, 1979. Vol. 1/2.

Elegy and jambus / Ed. by J. M. Edmonds. London; Cambridge, 1961

Fragmenta philosophorum Graecorum / Coll. F. G. A. Mullachius. Parisiis. 1881. Vol. 2.

Fragmenta Bionis Borysthenitae philosophi / Ed. J. Rossignol. Parisiis, 1830.

Briefe des Anacharsis / Ed. F. H. Reuters. B., 1963.

Die Briefe des Sokrates und der Sokratiker / Ed. L. Kohler. — In: Philologus. Leipzig, 1928, Supplbd. XX, Pt 2.

Collectanea Alexandrine / Ed. J. U. Powell. Oxford, 1970.

Eusebius . Werke. Bd. 8. Praeparatio evangelica / Hrsg. von K. Mras B. 1954—1956. T. 1, 2.

Eusebius . Praeparatio evangelica. — In: Patrologiae cursus completus. Series Graeca / Accurante J. P. Migne. Parisiis, 1857, t. 21.

Gnomologium Vaticanum / Ed. L. Stembach. — Wien. Stud., 1887, Bd. 9; 1888, Bd. 10; 1889, Bd. 11.

Dion Chrysostome / Ed. J. W. Cohoon; H. L. Crosby. L., 1932—1951 Vol. 1—5.

Epistolographi Graeci / Ed. R. Hercher. Parisiis, 1873.

Knox A. D. The Greek choliambic poets. L., 1929,

Les cyniques grecs: Fragments et temoignages / Par. L. Paquet. Ottawa, 1975.

Lyra Graeca / Ed. J. Edmonds. L.; N. Y., 1934—1945. Vol. 1—3.

Lucian . Complete works / Ed. A. M. Harmon, M. D. MacLeod. L., 1913— 1968. Vol. 1—8.

Martin V . Un recueil de diatribes cyniques. — Mus. Helv., 1959, fasc. 2. vol. 16.

Maximus Tyrius / Ed. H. Hobein. Leipzig, 1910.

Nestle W . Die Sokratiker. Jena, 1922.

Orelli I. C. Collectio epistolarum Graecarum. Lipsiae, 1815.

Orelli I. C. Opuscula Graecorum veterum sententiosa et moralia. Lipsiae, 1819—1821, Vol. 1, 2.

Page D. L . Greek literary papyri. L.; N. Y., 1942.

Ritter H., Preller L . Historia philosophiae Graecae et Romanae ex fontium locis contexta. Gottae, 1934.

Schenkl H . Das Florilegium. — Wien. Stud. Wien, 1889, Bd. 11.

Sofisti. Testimonianze e frammenti / Ed. M. I. Untersteiner. Firenze. 1949—1954.

Spengel L . Rhetores Graeci. Parisiis, 1853—1856. Vol. 1—5.

Stobaei Ioannis Anthologium / Rec. C. Wachsmuth, O. Hense. B., 1958

Suidas. Lexicon / Ed. A. Adler. Lipsiae, 1928.