Гомер - Илиада

Но про тебя, Менелай, не забыли блаженные боги,

Прежде же прочих - Афина добычница, дочь Эгиоха.

Став пред тобою, стрелу она острую прочь отклонила,

130 С тела ее согнала, как в жаркую пору сгоняет

Мать надоедную муху со спящего сладко младенца.

В место стрелу согнала, где, сходясь, золотые застежки

С панцырем пояс смыкают, двойную броню образуя.

В пояс, вкруг панцыря плотно сомкнутый, стрела угодила,

135 Пышно украшенный пояс мгновенно насквозь пронизала,

Панцырь искусной работы пробила, достигла повязки,

Бывшей под ним, - охраны для тела, преграды для копий,

Лучшей защиты героя; ее она также пронзила

И по поверхности кожи скользнула, ее оцарапав.

140 Тотчас же черная кровь потекла из рассеченной раны.

Как для нащечников конских кариянка иль меонийка

Пурпуром красит слоновую кость и нащечники эти

В доме своем сохраняет; желало бы конников много

Их для себя получить; но лежит про царя украшенье,

145 Для лошадей красота, для возничих - великая слава.

Так у тебя, Менелай, обагрилися пурпурной кровью

Стройные бедра и голени вплоть до красивых лодыжек.

В ужас пришел Агамемнон владыка, как только увидел

Черную кровь, что струей побежала из братниной раны.

150 В ужас и сам Менелай многославный пришел. Но когда он

Зубья стрелы и завязки на шейке увидел вне тела,

Прежняя бодрость в груди пробудилась немедленно снова.

Тяжко стеная и брата за руку держа, Агамемнон

Так между тем говорил, и кругом их стенала дружина:

155 "Милый мой брат, на погибель тебе договор заключил я,

Выставив против троян одного из ахейцев сражаться!

Ими ты ранен. Попрали троянцы священную клятву!

Все ж не напрасными будут кровавые жертвы и клятвы,

Чистым вином возлиянья, друг другу пожатые руки.

160 Если сейчас не воздаст Олимпиец за гнусное дело,

Все же позднее воздаст; за обман свой заплатят троянцы, -

Женами, жизнью детей, головами своими заплатят!

Я хорошо это знаю, - рассудком и духом я знаю:

День придет, - и погибнет священная Троя. Погибнет

165 Вместе с нею Приам и народ копьеносца Приама.

Зевс громовержец, живущий в эфире, высоко царящий,

Мрачной эгидою сам затрясет над народом троянцев

В гневе за их вероломство. И все это так и свершится!

Но величайшее горе доставишь ты мне, Менелай мой,

170 Если сегодня умрешь, окончания жизни достигнув!

В Аргос безводный придется вернуться мне с тяжким позором;

Тотчас тогда об отчизне покинутой вспомнят ахейцы.

На похвальбу и Приаму, и прочим надменным троянцам

Здесь мы оставим Елену аргивскую. В поле под Троей

175 Кости истлеют твои. Несвершенным останется дело.

И на высокий могильный курган Менелая героя

Вспрыгнет какой-нибудь наглый троянец и скажет со смехом:

"Если бы так и над всеми свой гнев утолял Агамемнон!

Он к Илиону ахейскому рать приводил бесполезно

180 И с кораблями пустыми обратно домой воротился,

В отчую землю, оставивши здесь храбреца Менелая".

Скажет он так, и тогда - расступись ты, земля, подо мною!"

Дух, ободряя его, отвечал Менелай русокудрый:

"Брат, ободрися и в страх не вводи ополчений ахейских!

185 В место попала стрела неопасное; пояс сначала

Пестроузорный ее удержал, а потом и передник

С медной повязкой, - над ней кузнецы потрудились немало".

Брату немедля в ответ сказал Агамемнон владыка:

"О, когда б так и было, возлюбленный брат мой!

190 Рану ж исследует врач и лекарство, какое потребно,

К ране приложит твоей, чтобы черные боли исчезли".

Был им немедленно позван божественный вестник Талфибий:

"Сколько, Талфибий, возможно, скорей позови Махаона, -

Мужа, родитель которого - врач безупречный Асклепий,

195 Чтобы пришел осмотреть Менелая, любимца Ареса.

Кто-то его из троянских искусных стрелков иль ликийских

Ранил стрелою на славу себе и на горесть ахейцам".

Так Агамемнон сказал. И его не ослушался вестник.

Быстро идя через войско ахейцев, высматривал зорко

200 Он Махаона героя. Его он увидел стоящим

В гуще могучих рядов щитоносных племен, что из Трикки

Конепитающей следом за ним к Илиону явились.

Став близ него, он к нему обратился с крылатою речью:

"Асклепиад, поспеши! Агамемнон тебя призывает,

205 Чтоб осмотрел ты вождя Менелая, Атреева сына;

Кто-то его из троянских искусных стрелков иль ликийских

Ранил стрелою на славу себе и на горесть ахейцам".

Так говорил он и душу в груди Махаона встревожил.

Быстро сквозь толпы пошли по великому войску ахейцев.

210 К месту пришли, где, задетый стрелой, Менелай находился.

Лучшие люди из ратей ахейских вокруг собралися.

Тотчас, бессмертным подобный, вошел Махаон в середину

И попытался стрелу из атридова пояса вынуть;

Но заостренные зубья обратно ее не пускали.

215 Пояс узорный тогда расстегнул он, а после - передник

С медной повязкой, - немало над ней кузнецы потрудились.

Рану увидел тогда, нанесенную горькой стрелою,

Высосал кровь и со знаньем лекарствами рану посыпал,

Как дружелюбно родитель его был обучен Хироном.

220 Так хлопотали они вкруг владыки царя Менелая.

А уж густые ряды щитоносцев троян наступали.

Вспомнив о бое, ахейцы поспешно надели доспехи.

Тут не увидел бы ты Агамемнона, сына Атрея,

Дремлющим, или трусливым, иль кинуться в бой не хотящим.

225 Всею душою к мужей прославляющей битве рвался он.

Коней оставил Атрид с колесницей, пестреющей медью.

Яро храпящих, держал в стороне их возница Атрида,

Евримедонт, Птолемеем рожденный, Пиреевым сыном.

Близко держаться ему приказал Агамемнон на случай,

230 Если, давая приказы, усталость почует он в членах.

Сам же пешком обходил построения ратей ахейских.

Тех быстроконных данайцев, которые в бой торопились, -

Их ободрял он словами и с речью такой обращался:

Воины Аргоса, дайте простор вашей удали буйной!

235 Зевс, наш отец, никогда вероломным защитой не будет.

Тех, кто священные клятвы предательски первый нарушил, -

Будут их нежное тело расклевывать коршуны в поле,

Их же цветущих супруг молодых и детей малолетних

В плен увезем мы в судах, как возьмем крепкостенную Трою".

240 Если же видел, что кто уклониться желает от боя,

Тех Агамемнон бранил, обращаясь с разгневанной речью:

"Жалкие трусы, бахвалы! Ужель вам, ахейцы, не стыдно?

Что, растерявшись, стоите вы здесь, как пугливые лани?

Лани, когда утомятся, бежав по широкой равнине,

245 Кучей теснятся, и нет никакой у них смелости в сердце.

Так, растерявшись, и вы здесь стоите и в бой не идете!

Ждете ль, покамест троянцы прорвутся до мест, на которых

Наши стоят корабли у берега моря седого,

Чтобы увериться, вас ли рукой покрывает Кронион?"