Марк Цицерон - Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

2. Ты пишешь, что задержишься в Италии, пока до тебя не дойдет мое письмо; если враг позволяет, ты не сделаешь ошибки; ведь в Риме много событий; но если благодаря твоему прибытию войну можно закончить, то для тебя не должно быть ничего более важного. Все деньги, какие только были под рукой, тебе отпущены 4909. Сервий 4910— лучший друг тебе; я к твоим услугам. За семь дней до июньских ид.

[Fam., X, 23]

Куларон, 6 июня 43 г.

Планк Цицерону.

1. Клянусь, мой Цицерон, я никогда не буду раскаиваться в том, что подвергаюсь ради отечества величайшим опасностям; только бы я, если со мной что-нибудь случится, был вне упреков в опрометчивости. Я признался бы в том, что по недостатку проницательности сделал оплошность, если бы когда-либо искренно доверял Лепиду. Ведь легковерие — большее заблуждение, нежели вина, и оно очень легко овладевает умом всякого честнейшего человека. Но я почти обманут не этим пороком; ведь я прекрасно знал Лепида. Так что же? Совестливость, которая во время войны чрезвычайно опасна, принудила меня подвергнуться этому испытанию; ведь я опасался, как бы — если бы я был в одном месте 4911— кое-кому из хулителей не показалось, будто я слишком упорствую в своей обиде на Лепида и своей выдержкой даже поддерживаю войну 4912.

2. Поэтому я привел свои силы почти в пределы видимости для Лепида и Антония и, остановившись на расстоянии сорока миль, укрепился с намерением иметь возможность либо быстро подступить, либо безопасно отойти. При выборе места я обратил внимание также на то, чтобы иметь перед собой реку, переправа через которую была бы задержкой; чтобы под руками были воконтийцы 4913, через область которых, при их верности, для меня был бы открыт путь. Лепид, утратив надежду на мой приход, которого он очень добивался 4914, соединился с Антонием за три дня до июньских календ, и они в тот же день двинулись навстречу мне 4915. Когда они были на расстоянии двадцати миль, меня известили об этом.

3. С соизволения богов, я постарался и быстро отступить, и чтобы этот отход вовсе не был подобен бегству, чтобы ни один солдат, ни один всадник, ни один предмет из поклажи не были потеряны или перехвачены теми разъяренными разбойниками. Поэтому в канун июньских нон я переправил все войска через Исару 4916, а мосты, которые я построил 4917, я разрушил, чтобы люди имели время собраться и чтобы я между тем соединился с коллегой 4918, которого я жду через три дня после отправки этого письма.

4. И верность нашего Латеренсия и его исключительную преданность государству 4919я буду признавать всегда. Но, во всяком случае, его чрезмерная снисходительность к Лепиду сделала его менее прозорливым, чтобы оценить эти опасности. Видя, что его завели в ловушку, он попытался наложить на себя руки, в которые он бы мог с большим основанием взять оружие на погибель Лепиду. В это время ему однако помешали, и он до сих пор жив и, говорят, будет жив. Однако мои сведения об этом мало надежны 4920.

5. К великой скорби братоубийц 4921, я ускользнул от них; ведь они приближались, охваченные такой же яростью против меня, как и против отечества. Однако у них были следующие недавние основания для гнева; я не переставал упрекать Лепида с тем, чтобы он потушил войну; я порицал происходившие разговоры 4922; я запретил легатам, присланным ко мне с поручительством Лепида 4923, являться мне на глаза; я перехватил военного трибуна Гая Кация Вестина, посланного Антонием с письмом к нему 4924, и отнесся к нему, как к врагу 4925. Это доставляет мне вот какое удовольствие: чем больше они стремились захватить меня, тем, конечно, большее огорчение им доставила неудача.

6. Ты, мой Цицерон, выполняй то же, что ты делал до сего времени, — бдительно и усиленно поддерживай нас, стоящих в строю. Пусть прибудет Цезарь 4926со своими надежнейшими войсками 4927; или, если что-либо препятствует ему, пусть будет прислано войско; налицо большая опасность лично для него 4928. Все, кто только ни ожидался во враждебном отечеству лагере погибших, уже собрались 4929. Но почему нам не использовать для спасения Рима всех возможностей, какими мы располагаем? Если вы не будете там 4930бездействовать, то я, поскольку это касается меня, конечно, во всем с избытком выполню свой долг перед государством.

7. Ты же, мой Цицерон, с каждым днем, клянусь, дороже мне, а твои заслуги изо дня в день усиливают мои опасения потерять какую-либо часть твоей приязни или твоего уважения. Желаю, чтобы мне можно было искренностью своих услуг, уже находясь вместе с тобой, сделать твои одолжения более приятными тебе. За семь дней до июньских ид, из Куларона, из области аллоброгов.

[Fam., X, 32]

Кордуба, 8 июня 43 г.

Гай Асиний Поллион Цицерону.

1. Квестор Бальб 4931с большими наличными деньгами, с большим запасом золота, с большим запасом серебра, собранным из государственных поступлений 4932, не уплатив даже жалования солдатам, удрал из Гад и, после того как непогода задержала его на три дня у Кальпы, в июньские календы переправился в царство Богуда 4933настоящим богачом. Ввиду последних слухов 4934, я еще не знаю, возвратился ли он в Гады, или же направится в Рим; ведь он позорнейше меняет свои намерения при каждом новом известии.

2. Но, помимо воровства и разбоя и сечения союзников розгами, он совершил также следующее (как он сам обычно хвалится, — «то же, что и Гай Цезарь»): на играх, которые он устроил в Гадах, он, даровав в последний день золотой перстень актеру Гереннию Галлу, проводил его, чтобы усадить в одном из четырнадцати рядов 4935(ведь он устроил столько рядов для всаднических мест); для себя он продлил кваттуорвират 4936; комиции на двухлетье он провел за два дня 4937, то есть объявил о выборе тех, кого ему было угодно; он возвратил изгнанников 4938, не нынешних, но тех времен, когда сенат 4939был перебит или разогнан мятежниками, — при проконсуле Сексте Варе 4940.

3. Но вот это уже даже не по примеру Цезаря: во время игр он поставил претексту 4941о своем походе для привлечения проконсула Луция Лентула 4942и плакал во время представления, взволнованный воспоминаниями о подвигах. Но во время боев гладиаторов, когда некий Фадий, солдат Помпея, будучи забран в школу 4943, отказался взять на себя обязательство, после того как он дважды даром бился, и скрылся среди народа, он сначала выпустил на народ галльских всадников (ибо в него полетели камни, когда хватали Фадия), а затем, утащив Фадия, он закопал его в школе и заживо сжег 4944; позавтракав, он прохаживался босой 4945, с распущенной туникой, заложив руки за спину, и когда тот несчастный призывал квиритов — «я римский гражданин по рождению!», — он отвечал: «Ну, ступай умоляй народ о покровительстве» 4946. Диким зверям он бросил римских граждан и среди них некого скупщика на торгах, известнейшего в Гиспале 4947человека, так как он был уродлив. Вот с этого рода чудищем я имею дело; но о нем подробнее при встрече.