Array Имруулькайс - Арабская поэзия средних веков

О господь, где твоя справедливость хранится?
Неужели удел Ибрахима — темница?

Ведь отравлена жизнь и утрачено счастье
Для меня, если он в подземелье томится.

Он в оковах, в тюрьме, разлученный с друзьями,
Их сердца безутешны, нахмурены лица.

Нашу радость низвергли во мрак заточенья.
Чем забыться, утешиться, развеселиться?

Хвала скупцу за добрые дела —
Не грабит он, не причиняет зла.

Он всех засыпал щедрыми дарами —
За широту души ему хвала..

Мне, недостойному, такие блага
Его рука радушная дала!

Какая честь мне выпала на долю —
Мне подали еду с его стола!

А он об этом не подозревает,
Великодушный, скромный, как пчела.

Любимая в цвете своей красоты!
Языческих статуй прекраснее ты.

С тобой позабуду сокровища рая,
Эдемского сада плоды и цветы.

Сколько дней я повсюду собрата искал,
Человека с утра до заката искал!

Вместо дружбы нашел я одно вероломство,
Вместо доброй улыбки — звериный оскал.

О моих недостатках крича и трубя,
Себялюбцы безгрешными числят себя.

Лицемеры в глаза улыбаются сладко,
Отвернешься, — как змеи, ужалят, шипя.

Полон мир нечестивых, спесивых людей.
Не ищи, не найдешь справедливых людей.

Только истину должно искать в этом мире,
Только правде будь верен, склонись перед ней

О ездок, что мчался вскачь на верблюдице весь день
И весь вечер и всю ночь продолжал свой трудный путь!
У предгорья Арафат поклонись святым местам —
Там Муаррафу {152} 152 Муарраф — место возле горы Арафат, где останавливаются паломники. привет и Мухассабу {153} 153 Мухассаб — место, где паломники бросают камешки, совершая обряд «побивания дьявола» (см. прим. к стр. 191) (см. коммент. 125 — верстальщик) . привет.

Ты от Халида, чей нрав добродетельным слывет,
Их приветствуй, дорогой, и с печалью расскажи,
Что, исполненной щедрот, был он, как поток речной,
Но жестокий, словно рок, отстранил его халиф.

Если б Халид власть имел, то в долине Мекки всей
Благоденствия пора наступила бы теперь,
И немало бы людей расселились на пустых
Горных склонах, и судьба их завидпою была.

А в Медине бы земля два покрова обрела —
С процветаньем заодно плодородия покров.
Избежите ли вы зла, люди городов святых,
Если пал защитник ваш, как падучая звезда?

Кто желает, чтобы я вел о Халиде рассказ? —
Схож с колодцем стану вмиг, чтобы черпать из меня
Мог бы каждый в этот час без веревки и ведра
Достоверные слова, жажду утоляя впрок.

Я поведаю о том, как, отвагой знаменит,
Халид покорял мечом земли девственные стран,
Как, не сеявший обид, он при помощи даров
Умудрялся побеждать самых яростных врагов.

Сколько крепостных пред ним пало стен в бою — не счесть,
Хоть противник охранял их ревниво, словно муж
Охраняет зорко честь обольстительной жены,
Караульным наказав глаз ночами не смыкать.

Но звезда халифов всех, грозный, словно рок, халиф
Халиду отставку дал, власти Халида лишив,
И, лица не омрачив, это Халид перенес,
Как летящий с высоты огнеликий метеор.

Что мне радость под луной, если Халид, славный муж,
Стал безвластным и ему для паломничества путь
Из страны закрыт к тому ж!.. Вот награда за труды!
Враг злорадствует, а друг озабоченно скорбит.

Халид, праведный эмир, если нас покинешь ты,
Сердце болью изойдет и увянут моего
Красноречия цветы. А как править станешь вновь,
Радость мир заполнит весь от земли и до небес.

Когда бы судьба мне давала ответ,
Я к ней обратил бы укора слова
За то, что разрушены ордами лет
Зайнаб и Рабаб, как становища два.

Подобны двум лунам ущербным они
В ярчайшем кругу полногрудых подруг
Иль тех антилоп золотых, что во дни
Забав непорочных резвятся вокруг.

Из рода Шихаба красотка одна
Безумством укоров меня разожгла.
Как будто письмо разорвала она,
А после отдельные строчки прочла.

Клянусь, не приметила дева, что бог
Черты благородные мне даровал.
Род древний аттаб тем прославиться смог,
Что каждый мужчина в нем щедр и удал.

И если из этого рода мужи,
Взметая мечи, понукают коней,
То вынужден недруг сдавать рубежи:
Атак не бывает сильней и грозней.

О Малик, наследственный отпрыск царей,
Сородичей не огорчая своих,
Всех грозных грозней ты, всех добрых добрей
Властителей славных в пределах земных.

К толпе, что стоит в ожиданье щедрот,
Надежды на милость твою не тая,—
Идешь ты, и служит ключом для ворот
Лишь великодушная щедрость твоя.

Есть люди, которым не мил твой успех,
Но сам убедиться воочью ты смог,
Как грозно карал твоих недругов всех
Похожий на тигра взъяренного рок.

Ты будь милосердным, достигший верхов,
На путь благочестия падших верни,
Усамы весь род, отпущеньем грехов
Ты расположить к себе не премини.

Когда-то пред битвою предки его
На помощь твоим в день Куляба {155} 155 День Куляба . — Имеется в виду эпизод из истории межплеменных войн древней Аравии, когда в результате ссоры двух вождей-братьев, Шурахбиля ибн аль-Харнса и Салама ибн аль-Хариса, вспыхнула война между племенами таглиб и тамим. Ныне таглибиты, сородичи воспеваемого лица, ведут себя не столь героически, и поэт просит — в память их былых заслуг — отнестись к ним снисходительно. пришли:
С водой бурдюки они до одного
В тылу у врага продырявить смогли.