Японские легенды о чудесах

После случившегося Эбису почитал переписанные им сутры, еще более углубляя свою веру. Он читал сутры и совершал приношения. Верно говорю — добрые деяния приносят счастье, а злые — несчастье. Неизбежно воздаяние за добро и зло. Есть два вида воздаяний — за дела добрые и за злые. Должно вершить добро, а зло — отринуть.

Танака-но-махито-Хиромусимэ была женой Управителя округи Мики, что в земле Сануки. Управителя звали Оя-но-агатануси-Миятэ. Он носил высший разряд младшего шестого ранга. В семье росло восемь детей. Супруги владели богатствами великими: лошадьми, коровами, рабами, деньгами, рисом, полями. С самого рождения Хиромусимэ жила жизнью неправедной и не делилась ни с кем — так жадна она была. В вино она добавляла воду, продавала его и получала великую выгоду. Когда давала взаймы, она пользовалась малой чашей, а в день расплаты — большой. Когда Хиромусимэ давала взаймы рис, она пользовалась малой мерой, а при расплате — большой. Она безжалостно взимала долги — и в десять, и в сто раз больше против того, что дала. Хиромусимэ никогда не была снисходительна при получении долгов. Многие должники отчаивались, оставляли дом и покидали родные места. Никто не превосходил ее жадностью и жестокостью.

Первого дня шестой луны седьмого года эры Драгоценной Черепахи [217] 7-го года эры Драгоценной Черепахи — 776 г. Хиромусимэ захворала и слегла в постель. Прошло немало времени, и двадцатого дня седьмой луны она позвала мужа с детьми и рассказала им О своем видении: «Царь Эмма призвал меня во дворец и поведал о трех моих грехах: “Во-первых, ты присваивала добро, принадлежащее монахам и храмам; во-вторых, ты продавала разбавленное водой вино, получая великую выгоду; и, в-третьих, использовала разные меры: когда давала в долг — ты давала семь доль того, что полагается, а забирала двенадцать. Из-за этих грехов я и призвал тебя. Знай: ты будешь наказана в этой жизни"».

Хиромусимэ поведала о видении и в тот же день умерла. Тело не сжигали семь дней. Ее супруг позвал тридцать два монаха и упасаку, дабы они девять дней замаливали ее грехи. Вечером седьмого дня Хиромусимэ ожила и открыла крышку гроба. В гробу стояла невыносимая вонь. Вверх от поясницы она уже стала коровой, и на лбу росли рога длиной в четыре суна. Руки ее стали коровьими ногами, а ногти походили на копыта. Вниз от поясницы она еще оставалась женщиной. Хиромусимэ ела траву, а не рис, а после еды жевала жвачку. Одежды на ней не было, и она лежала в собственных нечистотах. Удивленные люди с востока и запада один за другим спешили в дом Управителя и смотрели на нее с затаенным дыханием. Муж и дети Хиромусимэ распростерлись на земле, исполненные стыда, горя и боли. Они не уставали возносить молитвы. Дабы искупить ее грехи, они совершили множество приношений храму Микэ. Храму Тодайдзи они пожаловали семьдесят коров, тридцать лошадей, двадцать тё полей и четыре тысячи снопов риса. Всем должникам они простили долги.

Чиновники осмотрели Хиромусимэ и собирались подать докладную. Но на пятый день после пробуждения она умерла. Все, кто видел ее и слышал о ней, плакали и горевали.

Хиромусимэ не думала о карме и не ведала справедливости. Верно говорю — нечестивые поступки влекут за собой ужасное воздаяние. Возмездие настигнет грешника в этой жизни. Не оскудеет оно и в будущих рождениях. В одной сутре говорится: «Кто не платит долгов, станет лошадью или коровой». Должник — это раб, а заимодавец — господин. Должник — фазан, а заимодавец — сокол. Но дающий в долг не должен безжалостно требовать его возврата, иначе он родится лошадью или коровой и бывший должник станет погонять его. Будь добр с должником.

Саэки-но-сукунэ-Итати носил высший разряд младшего четвертого ранга. Он жил в те времена, когда Поднебесной повелевали государи из дворца Нара [218] когда Поднебесной повелевали государи из дворца Нара — Нара была столицей Японии в 710 — 784 гг. . Как-то раз некий житель столицы отправился в Тикудзэн [219] Тикудзэн — совр. префектура Фукуока. , в дороге внезапно захворал, умер и очутился во дворце царя Эммы. Он никого не видел, но земля содрогалась от воплей. Слышались звуки побоев, и при каждом ударе грешник кричал: «Больно мне! Больно!» Царь Эмма спросил у писцов: «Когда этот грешник жил в мире людей, какие благодеяния он совершил?» Писцы отвечали: «Всего лишь раз переписал он “Сутру лотоса"». Царь сказал: «Чего у него больше — грехов или заслуг, добытых переписыванием сутры?» Число свитков сравнили с грехами, и грехов вышло намного больше. Тогда шестьдесят девять тысяч триста восемьдесят четыре иероглифа сутры сравнили с числом грехов — и снова грехов набралось больше, и злодей не мог быть спасен. Хлопнув в ладоши, царь сказал: «Много я видел людей согрешивших и наказанных, но такого грешника вижу впервые». Житель столицы тихо спросил у стоявшего рядом: «Кто этот грешник?» Тот отвечал: «Его звать Саэки-но-сукунэ-Итати».

Столичный житель вернулся из Страны Мертвых и ожил. Он крепко все запомнил и доложил о случившемся в Управлении делами Цукуси. Там ему не поверили. Тогда, воспользовавшись случаем, он сел на корабль и отправился в столицу и поведал о мучениях Итати во дворце царя Эммы. Услышав его слова, жена и дети Итати опечалились и горько сказали: «С тех пор как он скончался, мы молились сорок девять дней, дабы умиротворить его душу. Как мы могли подумать, что он провалится в преисподнюю и примет такие страдания?» Еще раз переписали они «Сутру лотоса» и освятили ее, дабы избавить его душу от страданий. Случаются и такие вот чудеса.

К югу от храма Хосэйдзи стоял храм невеликий. Назывался он Тэйходзи. При храме жил настоятель. Обличьем он был монах, а жизнью — мирянин. Всегда он желал чего-то, гневался на кого-то, жалел о чем-то. Убивал, воровал, развратничал, пьянствовал, распутничал и речи говорил безумные. Выучился мирским искусствам [220] выучился мирским искусствам — т. е. недуховной музыке и песнопениям. , жил жизнью бестолковой и каждый день играл в сугуроку и го [221] го — облавные шашки. (пер. А. Н. Мещерякова) Текст воспроизведен по изданию: Японские легенды о чудесах IX-XI вв. М. Наука. 1984 . Приношения Трем Сокровищам себе брал и ничуть того не стыдился. Он и не думал желания отринуть, а наслаждения — оставить. Грехов же сотворил столько, сколько капель в море, сколько сучьев может огонь сжечь.