Иван Рак - Зороастрийская мифология [Мифы древнего и раннесредневекового Ирана]

— Нет.

— Позовите его, пусть придёт скорей.

Ноширван пришёл.

— Душенька-сынок, разве ты ещё не принял Маздакову веру?

— Нет, слава богу.

— Почему же?

— А потому, что Маздак лгун и обманщик.

— Как он может лгать, ведь огонь-то сказал!

— Кроме огня, есть ещё вода, земля, воздух. Прикажи, чтобы он заставил их говорить, как заставил огонь, тогда поверю, обращусь. [372]

— Но ведь всё, что говорит Маздак, основано на «Зенд-Авесте»?

— «Зенд-Авеста» не велит, чтобы были общими имущество и жёны. Со времён Зердошта не появлялось мудреца с такими толкованиями. Вера предписывает хранить богатство и беречь женскую добродетель. Если не так, то чем отличается человек от животного? Скоты питаются и совокупляются таким образом, а не люди, наделённые разумом.

— Ты не смеешь перечить мне, своему родителю!

— Я научился этому от тебя, при твоём родителе не было такого, ты, следовательно, идёшь противу своего отца, я — противу тебя. Ты откажись, и я буду повиноваться тебе.

Одним словом, спор зашёл так далеко, что в конце концов Ноширвану повелели: или сам приведи убедительные доказательства к утверждению, что вера Маздака — негодная, а слова Маздака — обман, или поставь вместо себя другое лицо, чьи доказательства были бы сильнее и правильнее, чем Маздака. «А не то повелим тебя казнить в поучение прочим».

— Дайте отсрочку в сорок дней, — попросил Ноширван, — я сам найду доказательства или приведу того, кто сумеет ответить вместо меня.

Отсрочка, какую [он] просил, была дана, и все разошлись.

Вернулся от родителя Ноширван и послал в тот же день гонца с письмом в Фарс, в город Кувель, к проживавшему там мобеду, старцу-мудрецу: «Приезжай как можешь быстрее, между мной, отцом и Маздаком случилось то-то и то-то».

По прошествии сорока дней Кобад созвал двор, сел на престол, Маздак — на кресло; ввели Ноширвана.

— Спроси, с чем он явился, — сказал Маздак Кобаду.

— Ну, каков твой ответ? — спросил Кобад.

— Я имею одно предложение.

— Дела пошли далее предложений, — возразил Кобад, а Маздак приказал:

— Возьмите его и предайте казни.

Кобад не сказал ни слова. Слуги кинулись к Ноширвану, а он, ухватившись за узорчатую решётку, закричал отцу:

— Почему вы так торопитесь с моей казнью, — ведь не прошло ещё положенное мне для ответа время!

— Как это не прошло? — спросил Кобад.

— Я ведь просил полных сорок дней, сегодня, следовательно, ещё мой день. Пройдёт он, делайте дальше, что хотите.

Поднялись со своих мест военачальники, мобеды:

— Прав Ноширван!

— Ладно, отпустите его ещё на день, — приказал Кобад. Слуги отступились, ушла добыча из когтей Маздака. [373]

Встал Кобад, распустил мобедов, ушёл Маздак, вернулся Ноширван к себе домой, а тот мобед, которого Ноширван просил прибыть, уже подъезжал ко дворцу пешком [22] Так в книге – OCR. на быстроходной верблюдице; вот он слез, вошёл в покои, приказал слуге: «Пойди доложи, что прибыл мобед из Фарса». Слуга быстро исполнил приказание; Ноширван вышел из покоев, побежал от радости, схватил приезжего в объятия: «О всемудрый мобед, ведь сегодня я должен покинуть этот мир!» — и рассказал всё, что было.

— Не тревожься, — ответил мобед, — когда всё так, как ты говоришь, правда за тобой, а не за Маздаком. Хорошо, я отвечу за тебя, отвращу Кобада от неправой веры, но устрой так, чтобы я смог ранее увидать шаха, чем Маздак узнает о моём приезде.

— Это нетрудно, — пообещал Ноширван и после второго намаза отправился во дворец к отцу; там, почтительнейше поприветствовав родителя, Ноширван обратился с просьбой:

— Мой мобед, — сказал он, — прибыл из Фарса и готов предстать пред Маздаком, но до начала спора он просит шаха принять его и выслушать с глазу на глаз».

— Приведи его, — разрешил Кобад.

И когда стемнело, отправился Ноширван вместе с мобедом к Кобаду. Представ перед шахом, мобед сначала воздал хвалу повелителю, потом его родителям и наконец сказал:

— Маздак впал в заблуждение, никто не поручал ему того, что он делает. Я знаю его самого и силу его познаний в звёздной науке. Светила ввели его в искушение. В грядущем веке должен явиться муж, наделённый пророческой властью, — он принесёт миру изумительное писание, сотворит немыслимые чудеса, разделит Луну на две части , [23] Вероятно, имеется в виду мусульманский полумесяц. призовёт людей шествовать по праведному пути, провозвестит чистейшую веру, ею уничтожится вера гебров и остальных народов. Он привлечёт сердце раем, устрашит преисподней, возведёт в канон обладание богатством и жёнами, освободит людской род от дивов, в содружестве с духом Серошем [24] Серóш — фарси Суруш, авест. Сраоша. разрушит храмы огня и капища идолопоклонников. Вера его распространится по всей земле и будет нерушима до дня восстания из мёртвых. Земля и небо удостоверят его пророческий сон… Маздак вот и пожелал быть таким мужем. Но тот, грядущий пророк, будет иноземец, а Маздак — иранец; тот запретит обожествление огня, отвергнет Зердошта, а Маздак — приверженец учения Зердошта, велит поклоняться огню; тот запретит искать чужих жён, беззаконно завладевать чужим добром, за грабёж он повелит отрезать руку, а Маздак захватывает [374] чужое имущество и жён; тот пророк будет получать веления от неба, из уст духа Сероша, а Маздак их получает от огня, — не имеет Маздакова вера твёрдой основы, завтра посрамлю его перед лицом шаха, дабы уничтожить его, ибо его стремление — изъять державу из рук твоего дома, истребить богатства, тебя самого, шах, сравнять с подлым людом; жаждет он, Маздак, захватить твою власть.

Слова старца пришлись по душе шаху.

Назавтра собрались мобеды и благородные, воссел Кобад на трон, Маздак — на своё кресло, встал перед престолом Ноширван. Вот приходит Ноширванов старец и спрашивает Маздака:

— Сперва кто будет из нас задавать вопросы, а кто отвечать?

— Задавай, я же буду отвечать.

— Тогда ты ступай на моё место, а я сяду на твоё, — отвечал мобед.

Маздак сконфузился и мог только сказать:

— Сюда меня посадил шах… Спрашивайте, а я отвечу.

— Ты вот, — начал мобед, — разрешаешь быть общим имуществу. Скажи-ка, разве не в надежде на воздаяние в будущей жизни строились караван-сараи, мосты, храмы и другие богоугодные заведения?

— Да, — ответил Маздак.

— Но раз ты поделил всё добро между всеми, кто же будет теперь оплачивать расходы по этим постройкам?

Маздак не ответил.