Мухаммад Ас-Самарканди - Синдбад-Наме

Судьба же произнесет такой *бейт:

Падишах Курдис поступал по справедливости и правосудию и содержал подданных под сенью шатра благосклонности, защищая их от невзгод и напастей своим неослабным вниманием, так что в его владениях и краях сокол уживался с куропаткой, а волк стремился к миру с овцой:

Чашу учености, наполненную в погребке благосклонности, нужно преподносить ученым; освежающий напиток из мастерской справедливости нужно дарить из числа подданных вольноотпущенникам. Когда государь, наследуя царство, получает казну, то ее следует употребить на созидательную деятельность, отказавшись от тщеславия. На царских же приемах пусть приглашенные провозглашают: «Да благословит бог! Да продлится твоя жизнь!» Когда же ковер владычества на царском полу будет свернут, когда весенние дни юности сменятся зимними, которые принесет зима старости, когда имущество перейдет к наследнику, то свеча жизни начнет меркнуть, а светильник надежд будет погашен вихрем смерти. И тогда судьба произнесет *бейты:

Каждый день с самого раннего утра до захода солнца, от исчезновения темноты до наступления вечера царь сидел в приемной для жалобщиков и решал государственные дела. Когда же зрачки дня окрашивались *сурьмой мрака и звезды начинали полировать зерцала вышнего мира, он уединялся с частью своих приближенных в отдаленном покое и говорил: «Пока не настало утро расставания и звезды юности не закатились на западе седины, не будем терять времени в ночь свидания. Ведь тот, кто в момент расставания не помнит о сладости единения, не ведает о сближении и отдалении и не тревожится о свидании и разлуке»:

Однако, поскольку в яйце царства не было зародыша, падишах все время проводил в думах и размышлениях, непрестанно повторяя: «Древо владычества лишено главной ветви, а у основы величия нет вершины. Если десница смерти свернет ковер надежд, то рухнут четыре опоры, на которых зиждется царство».

И вот однажды, когда сидел он, охваченный этими мыслями, к царскому престолу явилась для услуг одна из невольниц его гарема. Прозорливость и проницательность ее считались совершенными, она была украшена благородством вкуса и искусностью. Она заметила на челе падишаха следы задумчивости и недовольства, но не сочла возможным спросить, ибо сдерживали ее благородный нрав и понимание обязанностей слуги: ведь расспрашивать о помыслах и секретах царей не приличествует умным людям. Но поскольку шах продолжал пребывать в задумчивости, а грусть его становилась все приметней, она начала осторожно расспрашивать и осведомилась о причине перемены настроения падишаха:

— Да будет жизнь шаха по милости творца столь же продолжительна, как вечность. Слава богу, мир процветает благодаря справедливости шаха, а народ облагодетельствован его милостью. Страна благоустроена справедливостью и правосудием шаха, а подданные не ведают забот и печалей. Друзья стремятся к тебе, зато враги стараются обходить стороной это царство. Павлин благоденствия красуется в саду благополучия, *Симург владычества грациозно расхаживает в саду счастья. Во всех концах, во всех краях мира гремит слава о справедливости шаха, на суше и на море, во всей вселенной говорят о его благородстве:

— Падишах — да будет он всегда склонен к добру — расстроен, пребывая в гареме этого *Ирема, удручен в кущах этих садов. На августейшем челе, что является страницей счастья и заглавным листом величия, видны следы расстройства и печали. Какова же причина этого расстройства, в чем источник печали? Если шах доверяет своей рабыне, пусть соизволит рассказать, чтобы я могла повиноваться и служить ему по мере возможности и своих способностей и стереть с зеркала великодушных помыслов пыль забот и гнетущих мыслей.

Услышав эти прекрасные речи и убедившись в благородстве помыслов рабыни, которая и раньше оказывала ему услуги и пользовалась у него полным доверием, падишах сказал:

— Причина моих помыслов и удрученного состояния порождена не страхом перед врагами государства и не зависит от повиновения князей страны, ибо твердыня моего царства — это справедливость. А ведь основы каждого государства и фундамент любой страны покоятся на справедливости и правосудии. От зависти друзей и от козней врагов эти основы защищены благочестием, от вражеского вторжения и от нападений противника они прикрыты навесом безопасности:

— Но знай, что у судьбы нет серьезного без смешного, нет назначения без смещения. Она вслед за радостью приносит несчастье, вслед за счастьем погружает в горе, и человек неизбежно когда-нибудь вкусит чашу смерти и снесет удар меча, прекращающего жизнь.

— Как бы там ни было, а придется однажды услышать призыв смерти и волей-неволей расстаться с царством, ибо нет весны без осени и свидания без расставания. А у меня нет наследника, который занял бы мой трон, защитил бы царский сан от посягательств врагов, уберег бы его от козней недругов и коварства противников. Подданные моей державы за время моего правления привыкли к процветанию страны, благополучию, покою и безопасности, обычными стали для них благосклонность и покровительство. Их отцы и деды вкушали пищу хорошего обращения, их сыновья и дочери были вскормлены в колыбели моего царства молоком великодушия. Если их покорит падишах-тиран и на них подует ветер гнева, как они будут коротать свои дни под зноем событий и в жаре тирании и гнета? Как они смогут поддерживать огонь светильников благополучия в длинные зимние темные ночи, когда навеки закатится солнце моего царствования?