Хуайнаньцзы (Философы из Хуайнани)

Н.И. Конрад не однажды высказывал мысль о существующей параллели между ханьской культурной эпохой и явлениями, происходившими в типологически схожих обстоятельствах, почти в то же время, на другом конце света-в эллинистической Греции. Одним из оснований для этого ему послужило имевшее место-тут и там-подведение итогов, которым как бы завершался древний период в развитии этих культур [5] Не случайно работу ханьских филологов Конрад сравнивал с деятельностью александрийских ученых: Конрад Н . Шицзин // Шицзин. Избранные песни / Пер. с кит. А. А. Штукина под ред. Н. И. Конрада. М., 1957. С. 4. Здесь же Конрад сделал существенное добавление, с которым полностью можно согласиться: "Оговоримся сразу и в том, и в другом случае (т. е. и в Китае, и на Западе – Л. П .) в завершении созревали также семена зарождения. Последние века европейской античности таили в себе зародыши будущего средневековья, последние столетия китайской античности готовили-и при этом очень явственно-почву для новой, уже властно вступающей в жизнь исторической эпохи-также средневековья". Позже Конрад не раз возвращался в своих трудах к параллелям между ханьской эпохой и эпохой эллинизма в Греции, а также временем правления Августа в Риме (см., например, его раздел о китайской литературе в первом томе "Истории всемирной литературы" М.,1983). . Хотя исследователи античной литературы приводят свои собственные доводы для объяснения особенностей этого культурного феномена, сходство самих явлений очевидно. Авторы соответствующего раздела "Всемирной литературы", оговаривая сложность определения характера этой эпохи в целом, склоняются к такой формулировке "...культ крайностей после культа гармонии, культ индивидуальности после культа общей нормы" [6] История всемирной литературы. Т. 1, С. 398 (авторы раздела – М. Е. Грабарь-Пассек, М. Л. Гаспаров). . Да, действительно, в ханьском Китае мы наблюдаем эти явления, и они имеют прямое отношение к пониманию текста "Хуайнаньцзы". При дворе У-ди звучат чуские мелодии, наиболее знаменитые поэты все сплошь с юга и несут в своих поэмах чуский дух, создают новую эстетику: динамизм, экспрессия, декоративность противостоят гармонии, умеренности чувств и простоте классики. Эта поэзия волнует, рождает сопереживание. Ее источник- творчество Цюй Юаня, аристократа, человека трагической судьбы, знаковой фигуры, первым отразившего в поэмах "Скорбь отлученного" и "Вопросы к небу" трагедию личности, потерявшей опору в виде истин, казавшихся незыблемыми. Все в этих поэмах наполнено чувствами смятенной души, кружащейся в кругу неразрешимых противоречий, взывающей к небесам и не получающей ответа.

Авторы "Хуайнаньцзы" отдают немалую дань этой эстетике и этой скорби по утрате прежних ценностей, но сами они не только не склонны от них отступать, но, наоборот, предпринимают попытку их укрепления в качестве фундамента для будущего. Это и выглядит как "подведение итогов". Философы пользуются всем доставшимся им наследием, свободно черпая из него "формы и смыслы" и, может быть незаметно для себя, его ревизуя. Человек империи не чувствует себя связанным родством с какой-либо одной определенной школой, он выбирает то, что считает для себя приемлемым,- на страницах памятника мы не раз встречаем критику узких ученых, скованных одним каким-то учением, с которыми бесполезно говорить о главном-о "совершенном дао". Свою теорию государственного управления авторы "Хуайнаньцзы" строили в большой мере опираясь на легизм [7] Одним из основоположников легизма был Шан Ян (390-338 до н. э.). Как пишет Л. С. Переломов, "учение Шан Яна было направлено главным образом на абсолютизацию царской власти и создание мощного государства способного поглотить своих соседей". См. Книга правителя области Шан (Шан цзюнь шу) / Пер., вступит. ст. и коммент Л. С. Переломова. М., 1968. С. 68. . Признавая главенство закона и равенство перед ним всех, они смягчали его жесткость конфуцианским милосердием, не абстрактным, а оправданным обстоятельствами. Несмотря на спорадические антиконфуцианские выпады, естественные в даосском контексте, наши философы выстраивают схему отношений внутри социума по конфуцианской модели. Используют они также положения и других школ.

Опора на предшествующее философское наследие нисколько не мешала сделать преимущественный выбор в пользу даосизма. Это не было вопросом субъективных пристрастий, но объяснялось сутью самого даосизма, представлявшего собой широкое учение, обнимавшее все стороны бытия, в отличие, например, от конфуцианства, ограничивавшегося этико-политическими проблемами. Даосы не были связаны и общинным сознанием, наоборот, они разрывали эти связи. Теперь, в эпоху империи, когда должен был выработаться куда более широкий, чем раньше, взгляд на мир, даосизм более, чем какое-либо другое учение, мог отвечать нуждам времени. Кроме того, его диалектика, если можно воспользоваться этим термином, была как нельзя кстати. В "Хуайнаньцзы" намеренно обнажаются противоречия, сталкиваются противоположности, но пафос состоит в раскрытии основ их взаимодействия, ведущего к созиданию, а не разрушению Целого.

Темы новых отношений с реальным миром присутствуют внутри традиционного дискурса и формально, и содержательно. Они еще только обсуждаются, и на протяжении всего текста мы становимся свидетелями постепенного продвижения к приемлемым решениям. Постепенно изменяются и формы. Основой служат привычная ораторская речь, комментарий и старый принцип описания целого через перечисление его частей. Но как путем "разъяснения" (главы "Хуайнаньцзы" называются словом сюнь -"разъяснение ради поучения" [8] См. Шо вэнь цзе цзы (Толковый словарь) Шанхай, 1936. С. 95. ) видоизменяются старые понятия и представления, так же точно преображаются и старые формы, в них раскрываются новые возможности для вмещения в себя расширившегося материала. Ведущим мировоззренческим принципом становится принцип сочетаемости, основанный на законе всеобщей соотнесенности вещей в природе ( ли ). Ведущим формальным принципом становится принцип уместности ( и , бянь , ши), всякому содержанию должна соответствовать своя форма.

В тексте памятника в целом исследователи усматривают множество противоречий, которые объясняются и разным авторством отдельных глав, и формой свободной устной дискуссии, только облеченной в письменную форму наставлений, и спонтанностью выбора аргументов и иллюстраций к ним и пр. Но главный их источник-противоречие, заключенное в душе самого коллективного автора, "героя того времени". Порой оно кажется "автору" неразрешимым, и тогда вступают в свои права поэзия и чувство, что и придает отдельным частям текста высокохудожественный характер (сравнение "Хуайнаньцзы" со столь ценимыми в то время придворными одами фу стало общим местом).