Ланьлиньский насмешник - Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй
- Название:Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ланьлиньский насмешник - Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй краткое содержание
Самый загадочный и скандально знаменитый из великих романов средневекового Китая, был написан в XVII веке.
Имя автора не сохранилось, известен только псевдоним — Ланьлинский Насмешник. Это первый китайский роман реалистического свойства, считавшийся настолько неприличным, что полная публикация его запрещена в Китае до сих пор.
В отличие от традиционных романов, где описывались мифологические или исторические события, «Цзинь, Пин, Мэй» рассказывается веселой жизни пройдохи-нувориша в окружении его четырех жен и многочисленных наложниц.
Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Пригласили Хэ Девятого. Перед ним предстал хозяин уже не в обычной шапке, а в парадной из белого фетра. Он протянул Хэ руку и провел его в залу. Хэ Девятый поспешил отвесить хозяину земные поклоны.
— Вы проявили величайшую милость, какую только могли, батюшка, — начал он. — Вам и только вам обязан мой младший брат своим спасением. Брат тронут вашим сочувствием и благодарит вас от всей души. Примите же мои земные поклоны, батюшка.
Однако Симэнь не дал ему земно кланяться и, приподнимая его, сказал:
— Брат Девятый, мы ведь с тобой старинные друзья, так что обойдемся и без церемоний. Встань, прошу тебя!
— То было когда-то, — не унимался Хэ. — Теперь совсем другое дело. Я — человек ничтожный, вам не ровня.
И он встал сбоку. Симэнь угостил его чашкой чая.
— И зачем ты, брат, хлопотал, на подарки тратился? — говорил Симэнь. — Не могу я их от тебя принять. А кто будет тебя обижать, приди и скажи мне. Я тебя в обиду не дам. С управой нелады будут — правителю Ли напишу в твою поддержку.
— Мне прекрасно известна великая доброта вашей милости, — благодарил его Хэ, но я стал стар и передаю службу свою сыну Хэ Циню.
— И правильно делаешь! Пора и на отдых. Раз уж ты так настаиваешь, вино приму, а шелк забирай. Я тебя не задерживаю.
Хэ Девятый на все лады благодарил хозяина и, откланявшись, удалился.
Симэнь же сел в зале, чтобы посмотреть, как слуги будут готовить поздравительные свитки, упаковывать в коробы цветы, бараньи туши, вино и другие подарки. Первым он отправил Дайаня к свату Цяо, потом Ван Цзина к Юнь Лишоу.
— Меня пятью цянями серебра наградили, — вернувшись от Цяо, доложил Дайань.
Ван Цзина у Юнь Лишоу угостили чаем со сладостями, одарили куском широкого темного полотна и парою туфель. В визитной карточке Юнь Лишоу называл себя «недостойным подопечным и учеником».
— Просили низко кланяться батюшке, — докладывал Ван Цзин. — На днях пришлет приглашение на пир.
Довольный Симэнь пошел обедать в покои Юэнян.
— С отъездом Бэня Четвертого на Львиной младший шурин торгует, — начал обращаясь к хозяйке, Симэнь. — Надо будет в лавку заглянуть, благо время есть.
— Загляни — в чем дело, — поддержала его Юэнян. — А нужно будет вина или закусок, слугу пришли.
— Ладно, — отозвался Симэнь и велел готовить коня.
В парадной фетровой шапке с отороченными соболем наушниками, в парадной куртке из зеленого бархата с квадратными нашивками и в черных сапогах с белой подошвой, сопровождаемый Циньтуном и Дайанем, Симэнь направился на Львиную улицу.
Когда он подъехал к лавке, шурин У Второй и Лайчжао уже повесили у входа корзину с цветами. [1450]Шла бойкая торговля шелками, тафтой и бархатом, шелком для вышивания и ватой. В лавке толпилось столько покупателей, что трудно было пройти.
Симэнь спешился, поглядел, как кипит торговля, и проследовал в расположенную сзади теплую постройку. Появился шурин и сложенными руками приветствовал хозяина.
— До двадцати лянов серебра за день выручаем, — докладывал он.
— Чтобы шурину без промедления и чай подавать и стол накрывать, как и прежде, — обращаясь к жене Лайчжао, Шпильке, наказывал Симэнь.
— И вино и стол — все сама готовлю, батюшка, — отозвалась Шпилька.
Хмурилось. Сгущались тучи.
Только взгляните:
Багряные тучи — сплошной пеленой.
Пронзает прохожих мороз ледяной.
Похоже было, собирался снег. Симэнь вдруг вспомнил, что он должен поехать к Чжэн Айюэ, и велел Циньтуну скакать домой.
— Мне меховую шубу привезешь, — наказывал он. — У матушки Старшей спроси, чтобы прислала шурину вина и закусок.
— Слушаюсь! — отозвался слуга и ускакал домой.
Немного погодя он привез Симэню длинную шубу на собольем меху. За ним следовали с коробом солдаты. Они принесли вина и закусок. В коробе стояли четыре блюда соленой курятины, жареные на масле голуби, четыре блюда из морских деликатесов к вину, блюдо луку и кувшин вина.
Симэнь выпил за компанию с шурином три чарки вина и наказал ему:
— Ты и на ночь тут оставайся, шурин. Располагайся как дома. А я поехал.
Симэнь прикрыл глаза пылезащитным флером, сел на коня и отправился к Чжэн Айюэ в квартал «кривых террас». Его сопровождали Дайань и Циньтун. Когда свернули на Восточную улицу, запорошил снег и ветер заслонил все небо благодатными хлопьями. [1451]
Да,
Плясали хлопья в воздухе величиной с кулак,
И сетовали путники на холод и на мрак.
Только взгляните:
Суровая стужа сковала просторы,
И все ж снегопаду мы искренне рады:
Начесаны хлопка пушистого горы,
Настелены ваты сугробы-громады.
Алмазов сверкают огромные груды —
Иди, собирай их корзинами всюду!
Вот стебли бамбука, дрожа от озноба,
Пригнулись под толстой циновкою снежной.
Мечтательно смотрит богач на сугробы,
Пристроясь к жаровне с углем безмятежно.
Ведь он пребывает под крышей надежной,
О бедном народе ему не тревожно.
Расшитая куртка на нем или шуба,
Цветущей он веткою сливы играет.
«Обилие снега, — твердят его губы, —
Отечеству знак благовещий являет».
А также беспечен отшельник в горах,
Живущий заботою лишь о стихах.
Симэнь держал путь по щедро рассыпанному нефриту и осколкам яшмы. Соболью шубу его облепили сверкавшие белые бабочки. Конь топтал серебряные цветы. Вот и «кривые террасы». У ворот Чжэн Айюэ он спешился. Его сразу заметила служанка.
— Батюшка пожаловали, — тотчас же доложила она.
Навстречу гостю вышла мамаша Чжэн и проводила его в приемную.
— Премного благодарна вам, батюшка, за щедрые дары, — после приветствий обратилась хозяйка. — Опять вам моя дочка доставила беспокойства. А матушку Старшую и матушку Третью от меня за цветы и платки поблагодарите.
— Плохо я ее прошлый раз угостил, — вежливо ответил Симэнь и сел. Дайаню было велено ввести коня и поставить во дворе.
— Прошу вас, батюшка, — снова обратилась к гостю хозяйка. — Пройдите в гостиную. Айюэ только что с постели. Причесывается. Она вас вчера целый день прождала. Нынче ей что-то нездоровиться, вот и пролежала.
Симэнь прошел через внутренние покои в гостиную. Утопающее в зелени окно было чуть-чуть приоткрыто, низко свисали теплые пологи. На полу в начищенной до блеску большой медной жаровне горел уголь. Симэнь спустился в стоявшее посреди комнаты кресло.
Первой появилась Чжэн Айсян. Поклонившись гостю, она подала чай. За ней вошла и Айюэ. Ее волосы держали отороченный каланом ободок в виде спящего кролика, украшенная ханчжоуской бирюзою и цветами зимней сливы шелковая сетка, а также золотые и серебряные шпильки. Прическа ее напоминала окутанную туманною дымкой черную тучу. Напудренные ланиты нежно розовели. Она казалась хрупким изваянием, благоуханным, как цветок. На ней были белая шелковая накидка, зеленая парчовая безрукавка и широкая в крапинку юбка, из-под которой выглядывали малюсенькие лотосовые лепестки-ножки. Ее тонкие брови походили на серпик едва родившегося молодого месяца, так изящно они были изогнуты. Это была спустившаяся в мир смертных фея с вершин Лофу, оказавшаяся среди людей богиня с Уских гор. [1452]
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: