Алишер Навои - Семь планет

Чуть алебастром выбелил восток
День пятницы, высокий сей чертог, —

Фигляр небес во весь явился рост,
В широкий рот бросая зерна звезд.

Поднялся жар горячечный небес,
А в это время в прачечной небес

Отмыла прачка утреннюю ткань,
Наполнив пеной солнечной лохань.

Одетый в белый шелк, явился шах,
И потонул весь мир в его лучах.

Шах солнцем светозарным засиял,
Под куполом камфарным засиял.

Царевна, облачившись в белый шелк,
Была готова свой исполнить долг.

В одеждах белых были гости там.
Белел престол слоновой кости там.

Уселся на престоле шах Бахрам,
Вновь обратив свое лицо к пирам.

Красавица, в Китае рождена,
В китайский кубок налила вина.

Хоть кубок сей — китайским кубком был,
Но, сделан из фарфора, хрупким был.

До вечера Бахрам с царевной пил,
Он более, чем каждодневно, пил!

Когда погасло солнце ввечеру,
Когда рассыпал месяц камфару,

Бахрам, заснуть возжаждав до утра,
Лег под навесом белого шатра.

Среди гостей присутствовал мудрец,
Скиталец, мыслей-жемчугов ларец.

Он, сидя пред веревками шатра,
Молиться стал, исполненный добра:

«О шах! Пусть превратится в твой навес
Необозримый древний свод небес,

Пусть раем станет белый твой дворец!»
Молитву сотворив, сказал мудрец:

«Я много видел на своем веку,
Из виденного сказку извлеку.

В трудах дорога пройдена моя,
Страна Хорезма — родина моя.

Дорога музыки — русло мое,
Игра на сазе — ремесло мое.

Постиг я, музыку держа в руках,
Науку о ритмических кругах. [7] Науку о ритмических кругах. — Средневековые музыковеды Востока изображали формулы музыкальных ритмов в виде чертежей, чаще всего кругов.

Со мной в моем высоком ремесле
Никто не в силах спорить на земле.

Я обучаю музыке людей,
Верней, учитель я учителей.

Вот слух промчался из конца в конец:
Китай покинув, к нам идет купец:

Сокровищам его потерян счет,
Невольница его — сердца влечет.

Хотя ходжа неслыханно богат,
Она красой богаче во сто крат.

При красоте, с ума сводящей мир,
Еще пленяет голосом кумир

И якобы игрою колдовской.
Хорезм, волнуясь, потерял покой,

Встречать купца весь город вышел вдруг,
Чтоб убедиться: справедлив ли слух?

Все оказалось правдою: купец,
Богобоязненности образец,

Владельцем был бессчетного добра.
Молился он от ночи до утра:

Он был подобен утренней заре
На маленьком молитвенном ковре.

Не менее, чем он, была знатна
Невольница его: свой род она

Вела от неба, гурии сродни, —
Ее владельца с ангелом сравни!

Рука его, как море, широка:
Жемчужиной владела та рука!

Ее лицо — как солнце, но оно
За облаком всегда затаено,

Нет, облаком одето камфары, —
То покрывало цвета камфары!

Все, что на ней, сияло белизной,
Красавица отвергла цвет иной.

Был слышен голос юный каждый день,
Она ласкала струны дважды в день,

За пологом налаживала чанг,
Рукою завораживала чанг,

Созвучен струнам был ее напев,
Пленялся весь Хорезм, оцепенев, —

Полдневною, полночною порой —
Волшебною восточною игрой!

Ее дворец весь день со всех сторон
Был толпами влюбленных осажден,

Но в дом никто еще не заглянул,
Никто поднять завесу не дерзнул,

Лишь каждый день, сраженный наповал,
В толпе влюбленных кто-то умирал.

Сердцами полновластно завладев,
Погибель приносил ее напев,

Но музыка так сладостна была,
Что и погибель радостна была.

Настраивала гурия струну —
Расстраивала гурия страну.

Смятенье очарованных сердец
Известным стало шаху наконец.

Хотя мечтал призвать он госпожу, —
Не мог унизить знатного ходжу.

Сменив наряд богатый на простой
(Любовь сближает шахов с нищетой),

Безумное желанье возымев
(Сильнее шахов девичий напев),

В толпу влюбленных скрытно он проник,
Посредниц к пери он послал в цветник,

В ее подруг посредниц превратил,
В служанок, в собеседниц превратил.

Вот их рассказ: душа чиста ее,
Красивей пенья красота ее…

Но шах прервал слова ее подруг:
Огнем любви он загорелся вдруг,

Желая луноликую познать,
Красу ее великую познать.

Он обезумел: он решил уже,
Что станет сыном знатному ходже,

Но цели не достиг он дорогой —
От богача пришел ответ такой:

«Ты ласковое слово произнес,
Раба ты возвеличил, превознес,

Пылинку ты возвысил до светил,
Нет, к небесам ты землю приобщил!

По сану я — скромнейшего скромней.
Достичь ли мне высоких степеней?

Но если бы ты этим пренебрег, —
Что пользы в том? Со мной враждует рок!

Узнай всю правду, обладатель благ:
Прекрасной пери ненавистен брак.

Она весь мир затмила красотой,
Никто не может стать ее четой.

Она тверда в решении своем:
Да будет воля шаха в остальном…»

Такой ответ покоя не принес,
Шах не жалел посулов и угроз,

Кричал, просил, бледнея и дрожа,
Но слов своих не изменял ходжа.

Тогда увидел шах: любовь сильна,
Владыкам не под силу с ней война,

Увидел шах: он должен будет пасть,
Когда не призовет на помощь власть!

Он приказал доставить во дворец
Игрушку, искушение сердец.

Исполнили придворные приказ,
Доставили красавицу тотчас.

В своем решенье ложном укреплен,
Мечтой о невозможном побежден,

Направился он радостно к луне.
Поняв его намеренья вполне,