Алишер Навои - Поэмы

И за семь дней весь исполинский край,
Весь Чин украсился, как светлый рай.

Так весь украшен был подлунный свет,
Что, если бы рассказывать сто лет,

До сотой доли мы бы не дошли,
О тысячной сказать бы не смогли.

И не было на славном том пиру
Учета золоту и серебру.

И пир настал великий наконец,
Пора отрад и радости сердец.

Была весна, гремел в тени ветвей
Над розою-невестой соловей.

В те дни весны на улице любой
Шумел не умолкая брачный той.

Налей мне, кравчий, чашу до краев
В день радости веселья и цветов!

В день равноденствия заварим пир,
Чтоб ликовал и радовался мир.

Певец, на лад весенний чанг настрой
И пой мне песню, возглашая: «Хой!»

Коль скажешь: «Брат мой! О мой друг! Яр! Яр!»
Отвечу: «Дух мой полон мук! Яр! Яр!»

Коль в дальнем Чине жить мне предстоит,
Пусть чанг твой песней Чина зазвенит.

Пой мне: «Яр! Яр!» А я под песнь твою
В глухом изгнанье молча слезы лью.

Прекрасный мира сад меня влечет.
Прекрасен утра юности восход.

Дни юности, как воды с крутизны,
Свергаются, но радости полны.

Весною к голубым лугам Овна
Идут пастись и солнце и луна.

И обрастают молодой листвой
Нагие ветви с новою весной.

Гремящие громады облаков
Идут, как стадо боевых слонов.

То, низвергая брызги вдалеке,
Смотри, — слоны купаются в реке!

И капли падают из темных туч,
Как с каменных боков слоновых круч.

Не капли — струи, бурная река!
Весенние несутся облака,

Не капли рассыпая — жемчуга
На синие моря и на луга.

Трава открыла глубь подземных жил,
И красный свой фиал тюльпан раскрыл.

Но в чашечке тюльпана чернота,
Дурная у него в крови черта.

Отгонный луг, цветением объят,
Перепоясал шелком свой халат.

Такие расцвели цветы в саду,
Что равных им я в Чине не найду,

Вкруг кипариса, красно-золотой,
Как волос, вьется дягиль молодой.

И дягиля высокие цветы,
Как амбровые кудри, завиты.

Фиалка к говорливому ручью
Склонила томно голову свою;

Она хмельна, хоть из ручья пила,
Недаром свой подол подобрала.

И у нарцисса день за днем пиры,
А пьет он из лимонной кожуры.

И, набекрень колпак напялив свой
Он в полудреме никнет головой.

Цвет лилии белеет невдали,
Иль то Меджнун тоскует о Лейли?

Или душой от мира он ушел
И радость в отрешенности обрел?

Пылает роза, пламени красней;
Над ней, как саламандра, соловей.

Но роза не гнездо его сожгла,
А само существо его сожгла.

Несется по полям гонец ветров,
Стеля шелка стоцветные ковров.

Как фонари, тюльпаны зажжены,
Но чернью их сердца заклеймены…

И ветерок, когда о том узнал,
Их лепестки по степи разметал.

А роза белая, полна красы,
Отяжелела в серебре росы.

И на рассвете инеем блестит
Роса, что цвет весенний тяготит.

В ту пору расцветает аргаван,
Весь в пурпуре — блистает аргаван.

И восхищает он сердца людей
Багряною одеждою своей.

Из тучи капли падают, блестя,
Круги на влаге циркулем чертя.

Нет, ты взгляни, без циркуля они
Круги и кольца чертят, как Мани.

Блистая станом дивной красоты,
Подвесил тополь серьгами цветы.

И, как эдем, цветет весенний луг,
Где кипарисы стали в полукруг.

И дождиком на рощи и луга
Апрель свои рассыпал жемчуга.

Несутся грозовые облака,
Раскатывая гром издалека.

И львиным ревом содрогают степь,
И грозных молний разрывают цепь.

Весенний дождь сравни с живой водой,
А струи с жизнью — вечно молодой.

Идут — за водоносом водонос —
Над степью тучи в полыханье гроз.

И воплощается душа травы
В ростки, цветы и яркий блеск листвы.

А в том, кого не радует весна,
Жизнь не жива, душа омрачена.

В том человеческого сердца нет,
Кого весны не опьянит расцвет.

Вот распустилась роза, и над ней
Поет, гремит, стенает соловей.

Но тот под сени сада не придет,
Кто встречи с другом избранным не ждет.

А мы за Искандаром в сад сойдем,
Осыпанный сверкающим дождем.

И вновь он мудрости броню надел
И на престоле разума воссел.

Он знал, что не владыка мира он,
Пока Магриб ему не подчинен.

Награду дал он воинам сперва,
О том до наших дней звучит молва.

Потом, когда войска он наградил,
Приказ о выступленье объявил.

А коль по нраву вождь своим войскам,
Он нанесет урон любым врагам.

И если царь народ свой не гнетет,
То за него народ стеной пойдет.

Храни аллах! Любой погибнет шах,
Коль недовольство у него в войсках.

Нет, щедрость людям царская нужна,
А строгость — там, где правильна она.

А Искандар — он царь счастливый был
И полководец справедливый был.

Полкам в поход велел сбираться он.
С владыкой Чина стал прощаться он.

И, кроме Чина, западный Ал-Хтой.
Вручив, сказал: «Прими подарок мой!»

И вот из Чина вывел он войска…
Скажи, — на запад хлынула река.

Сопутствовать ему хакан решил,
Но Искандар его отговорил

И, тайны многие открыв ему,
Вернул хакана к дому своему.

Шел к югу… Чудо сущего всего —
Направо Хинд остался от него.