Цзи Чэн - Устроение садов. Фрагмент трактата

В Поднебесной немало ученых и знатных мужей, обладающих изысканным вкусом. Задумывая небольшой сад или мечтая о прекрасном пейзаже, они, конечно, захотят пригласить Упи. Боюсь только, что Упи не под силу одновременно пребывать во всех частях света. Трактат «Юанье» может заменить его для всех.

И все же мне очень досадно, что мудрость и мастерство Упи невозможно передать словами. Слова запечатлели только несколько правил, а это почти ничто. Эти правила можно менять и совершенствовать, и теперь у нас хотя бы есть от чего оттолкнуться. Это хуже чем подробное изложение, но лучше чем ничего.

Необычайный талант Цзи Чэна станет образцом для грядущих поколений. Кто осмелится сказать, что его труд не будет столь же знаменитым, как «Записки об исследовании ремесел» [16] «Записки об исследовании ремесел» — трактат, посвященный теории и практике ремесленного производства. Содержит разделы, описывающие деятельность рудокопов, кожевников, камнерезов, мастеров по изготовлению экипажей, гребней, плугов, топоров и др. ?

Написано в год Ихай эпохи правления Чунчжэнь (1635), в первый день пятого месяца, другом Чжэн Юаньсюнем в «Саду отражений».

В молодости я прославился как художник. По своей природе любил все необычное и странное. Превыше всего ценил таланты Цзин Хао и Гуань Туна [17] Цзин Хао и Гуань Тун, известные также как «Цзин-Гуань», — создатели так называемой «южной школы живописи». Они разработали великолепную живописную технику для передачи суровой красоты северных гор. и всегда подражал им. Путешествовал по Янь и Чу, в зрелые годы вернулся в У, поселился в Жуньчжоу [18] Янь — север современной провинции Хэбэй. Чу — территория современной провинции Хубэй и Хунань. У — район Цзянсу. Чуньчжоу — старое название города Чжэньцзян в провинции Цзянсу. .

Жуньчжоу окружают прекрасные горы и реки. Местные любители садов собрали камни причудливых форм и соорудили горку в бамбуковой роще. Случайно увидев ее, я не смог сдержать улыбку. Меня спросили почему. Я ответил: как известно, в мире есть естественное и искусственное. Почему вы не стремитесь воспроизвести естественную форму гор, а вместо этого наваливаете груды камней, словно встречаете духа весны Гоумана [19] Гоуман — в древнекитайской мифологии помощник правителя Востока Фу-си. По другим источникам — дух дерева с квадратным лицом и в белой одежде, в руках у него циркуль, и ему подвластна весна. В древности существовал обычай — в праздник прихода весны накладывать груды камней в знак приветствия духа весны Гоумана. ?

Меня спросили, могу ли я сделать лучше. Воспользовавшись этой счастливой возможностью, я возвел отвесную скалу. Каждый, кто видел ее, восклицал: «Воистину прекрасная гора!» С тех пор слава обо мне разнеслась по всей округе.

Вскоре провинциальный казначей У Ююй из Цзиньлина прослышал об этом и пригласил меня. Он получил участок на востоке города. Это был семейный надел юаньского Вэнь-сяна, размером всего лишь 15 му [20] Му — мера площади, равная 1/15 га. . Господин У сказал: эти 10 му оставь для постройки дома, на оставшихся 5 му разбей сад, подобный «Саду единственной радости» Сыма Вэнь-гуна [21] Сыма Вэнь-гун, он же Сыма Гуан (1019–1086) — историк, философ, государственный деятель. Родился в городе Шаньчжоу уезда Ся (современная провинция Шаньси) в семье крупного сановника. Занимал высокие посты в правительстве, состоял в академии Ханьлинь, однако был вынужден отойти от дел и удалиться в Лоян, провинция Хэнань. Там он создал сад и назвал его «Сад единственной радости». Сыма Гуан оставил описание своей усадьбы в «Записках о саде единственной радости». . Я осмотрел самые высокие места, исследовал глубину источников. Деревья доставали до небес, кривые ветви мели землю. Я сказал: для того чтобы устроить здесь сад, нужно не только поднять возвышенности, но и углубить низины. Пусть склон горы проглядывает из-за высоких деревьев; камни врезаются в извивающиеся корни; павильоны и террасы как бы разбросаны по поверхности воды; парящие галереи перекинуты через каналы, извилистые, словно знаки на древних печатях, — вот картина, поражающая воображение!

Когда строительство было завершено, хозяин возликовал. Он сказал: если измерить расстояние между входом и выходом — это всего лишь 400 шагов, однако на них собраны все красоты Цзяннани [22] Цзяннань — историческая область в Китае, занимающая правый берег нижнего течения реки Янцзы. Многие века считалась центром культуры, ремесел и торговли и в значительной степени остается таковой по сей день. ! Помимо прочего, в саду были отдельные глыбы камней и небольшие строения. Но и с помощью этих мелких объектов я сумел воплотить свои дерзкие замыслы. Поэтому и я остался доволен своей работой.

В то время секретарь государственной канцелярии, Ван Шихэн, пригласил меня устроить для него сад к западу от реки Луаньцзян [23] Имеется в виду «Сад пробуждения», о посещении которого упоминает в своем предисловии Жуань Дачэн. — и, кажется, я верно понял и воплотил его замысел. Этот сад, также как и сад господина У Сюаня, прославился по обоим берегам Янцзы. На досуге я начертил планы своих садов и назвал свои заметки «Содержание садов».

Наши края посетил Цао Юаньфу из города Гущу. Ван Шихэн и я сопровождали его во время прогулок по саду. Цао Юаньфу провел с нами два дня — похвалам его не было предела! Он сравнил пейзажи в саду с картинами Цзин Хао и Гуань Туна и спросил, могу ли я обратить свои умения в слова. Я показал ему свою рукопись. Он сказал: тысячу лет люди не видели и не слышали ничего подобного, почему же вы называете это «Содержание садов»? Это достойно благородного мужа! Но не следует ли изменить заглавие на «Устроение садов»?

Написано Фо Даожэнем [24] Еще один псевдоним Цзи Чэна, означает буквально «человек, сбившийся с пути». , в год Синьвэй эпохи правления Чун-чжэнь (1631), на исходе осени в часы досуга в саду Уюань.

В устроении садов не придерживаются строгих правил, однако в использовании естественного ландшафта нужно следовать некоторым принципам. Важнее всего учитывать смену времен года [25] По нашему предположению далее Цзи Чэн описывает изменение пейзажа по временам года (подзаголовки переводчика. — Е. К). , фэншуй не столь важен.

Если для строительства сада ты выбрал поросшую деревьями излучину реки, ищи бамбуковую рощу или густой лес. В шумном и суетном городе лучше укрыться в спокойном и уединенном месте. Смотришь с высокогорья вдаль — со всех сторон тебя окружают скалистые вершины. Теплый воздух струится из павильона и окутывает прохожих, весенние ручьи устремляются к воротам и наполняют пруд. Среди ослепительно ярких цветов ты встречаешь на счастье бессмертного [26] По мнению одного из комментаторов, здесь подразумевается сюжет из повести Фэн Мэнлуна «Слово вечное, мир пробуждающее» о том, как старик, поливая цветы, поздним вечером повстречал бессмертную деву. Это метафора небесной красоты сада. Другой исследователь полагает, что под «бессмертным» понимается «бессмертный среди цветов» — бегония. По свидетельству танского писателя Цзя Даня (730–805), бегония получила этот титул благодаря необычайно красивому цвету. . Веселишься со святыми и превозносишь совершенномудрых [27] В «Повествовании о Сюй Хуане» из «Записи о трех царствах» (III в. н. э.) говорится: «Обычно опьяневшие гости называли очищенное вино ‘совершенномудрым’ или ‘святым’, а неочищенное — ‘добродетельным’ или ‘достойным человеком’». Ду Фу обыгрывает это в стихотворении «Восемь бессмертных за вином»: Без устали пьет, не пьянея ничуть, сто рек он бы смог, словно кит, заглотнуть, «Веселым святым» полнит чарку за чаркой, давая «Достойному» путь. Перевод Б. Мещерякова. , чувствуя себя Первым Министром Гор [28] В «Истории южных династий» рассказывается о прославленном ученом, даосском монахе и отшельнике Тао Хунцзине (456–536), который бросил службу и поселился в горах. Император У-ди не оставлял попытки привлечь его к решению государственных дел и часто посылал к Тао Хунцзину за советом, поэтому тот получил прозвище Первый Министр Гор. . Поешь хвалу жизни на привольи [29] Имеется в виду «Ода о праздной жизни» Пань Юэ (247–300). В переводе В. М. Алексеева ода называется «Жизнь на привольи». и выращиваешь лекарственные травы [30] Комментаторы усматривают здесь аллюзию на фрагмент из поэмы Цюй Юаня (ок. 340–278 до н. э.): На пустырях я вырастил дубравы, И орхидей я посадил сто му, Я вырастил лекарственные травы, Что так любезны сердцу моему. Перевод А. И. Гитовича. . Подметая дорожки, обходишь стебли орхидей — и они оделяют ароматом твои покои. Поднимаешь занавески и приветствуешь ласточек, что свободно разрезают воздух. Кружатся лепестки осыпающихся цветов, струятся поникшие ветви ивы.