Идзуми Сикибу - Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник

— Решайтесь же, — снова стал настаивать он, — чем быстрее вы выполните мою просьбу, тем лучше. Мне не по душе эти тайные свидания, но долго не видеть вас тем более мучительно… Ах, непрочность всего в этом мире повергает меня в отчаяние.

— Я ничего не имею против, — ответила я, — вот только, наверное, не зря говорят: «Каждая встреча…» [181] 82 «…не зря говорят: "Каждая встреча…"» — скорее всего Идзуми Сикибу имеет в виду стихотворение Неизвестного автора из антологии «Кокинвакасю», 752: «Каждая встреча // Во мне пробуждает желанье // Снова видеть тебя, // Ты же меня сторонишься, // Боясь, что привыкнем друг к другу…» Это стихотворение обычно цитируется тогда, когда хотят сказать, что привычка лишает чувства прежней остроты. Поэтому мои сомнения естественны…

— Но, может, все-таки стоит попробовать… — сказал принц. — Ведь говорят и о платье, поблекшем от соли [182] 83 «Ведь говорят и о платье, поблекшем от соли…» — принц имеет в виду стихотворение из антологии «Кокинвакарокудзё»: «Рыбачка из Исэ, // Ее платье поблекло от соли,// Но привыкни к нему, // Только тогда и поймешь, // Как сильна любовь в твоем сердце…» .

С этими словами он вышел.

Приметив, что у красивого бересклета, растущего возле окружавшей дом изгороди, начали краснеть листья, он сорвал ветку и, прислонившись к перилам, сказал:

— Но какими яркими красками Листья наших слов заиграли…

Я ответила:

94

Принц был приятно удивлен, ведь мало кто сумел бы проявить подобную тонкость чувств. Он же и на этот раз поразил меня своим великолепием. Из-под верхнего платья выглядывал край нижнего, красоты поистине неописуемой, право, трудно представить себе человека более совершенной наружности. Впрочем, возможно, мой взор был просто затуманен любовным томлением…

На следующий день принц прислал письмо:

«Вчера вы были так трогательны в своей растерянности, хотя, признаться, она и огорчила меня…»

95

Я просто не знаю, куда деваться…» — написала я ему, и принц тут же ответил:

96

Он стал навещать меня гораздо чаще прежнего, и томительная тоска, снедавшая мне сердце, как будто рассеялась.

Тем временем некоторые низкие люди снова стали докучать мне письмами, слонялись вокруг моего дома, и разные неприятные явления меж ними происходили, поэтому я стала подумывать: «А не переехать ли мне и в самом деле к принцу?» Однако, по-прежнему конфузясь, я колебалась и не могла принять окончательного решения. Однажды утром, когда иней, покрывший землю, был особенно бел, я написала принцу:

97

Вот как он ответил:

98

В тот же день к вечеру принц изволил приехать ко мне.

— Теперь так хороши алые клены в горах! — сказал он. — Не поехать ли нам взглянуть на них?

— О, с превеликой радостью, — ответила я, однако в назначенный день осталась дома, заявив, что мне предписано «удаление от скверны».

«Ах, как досадно! — написал принц. — Но лишь минуют неблагоприятные дни, непременно…»

В ту ночь дождь бушевал сильнее обыкновенного, он так стучал по листьям деревьев, как будто не желал оставить на ветках ни одного. Шум непогоды разбудил меня, и губы словно сами собой произнесли:

— «На ветру…» [187] 88 «На ветру…» — во многих буддийских трактатах говорится: «Жизнь, что свеча на ветру». В эпоху Хэйан этот образ был чрезвычайно популярен. В разных вариантах («листья на ветру», «огни на ветру») он встречается и в стихах Идзуми Сикибу.

«Наверное, листья уже облетели, — сетовала я, до самого рассвета не смыкая глаз, — жаль, что не удалось увидеть их вчера». Наутро принесли письмо от принца:

99

Печально, если вы не поймете…»

100

написала я в ответ и еще добавила:

«Да, кстати…

101

Прочитав мое письмо, принц ответил так:

102

Сбоку же он приписал:

103