Цянь Цай - Сказание о Юэ Фэе. Том 2

Долго сражались богатыри, и ни один из них не уступал другому.

Наконец Ню Гао не вытерпел и крикнул:

— Эй, Шаньшито, мне некогда! Я ухожу.

Его воины пробились сквозь вражеский строй и увели обоз.

Шаньшито хотел было преследовать Ню Гао, но Ян Цзи-чжоу и Ван Ин с новой силой насели на него. Чжурчжэням пришлось бежать.

Ян Цзи-чжоу и Ван Ин догнали Ню Гао и вместе с ним добрались до своего лагеря. Молодой юаньшуай радушно принял Ян Цзи-чжоу и устроил пир в его честь.

А Шаньшито, вернувшись в свой стан, ломал голову над тем, как бы ему разгромить сунскую армию. В это время телохранитель и доложил ему о прибытии Пуфына.

«Повелитель рассказывал мне, что совсем недавно сунские военачальники побили этого монаха и он скрылся. Что привело его сегодня ко мне?» — с недоумением подумал Шаньшито и распорядился:

— Проси.

Телохранитель ввел даоса.

Не его ли приход стал причиной тому, что зеленая трава и желтый песок обагрились кровью, а солнечный день обратился в непроглядную ночь?

Поистине:

Если вы не знаете, какой колдовской прием Пуфын предложил Шаньшито и как он снова разгромил сунские войска, то прочтите следующую главу.

Жемчужина Черного ветра приносит смерть четверым военачальникам. Лента Белого дракона берет в плен отважного воина

Шаньшито и Ляр Синьшань приветствовали монаха со всеми полагающимися церемониями. Первым заговорил Шаньшито:

— Недавно наш повелитель рассказывал, будто сунские воины лишили вас драгоценной жемчужины и горбатых драконов. Что же теперь привело вас ко мне, наставник?

— Неужто вы подумали, что у меня не хватило сил справиться с этими юнцами? — улыбнулся даос. — Просто я в пылу сраженья позабыл об осторожности и попался в ловушку. Но ничего! Завтра я перебью этих молокососов и отомщу за свою неудачу!

На радостях Шаньшито устроил пир, который продолжался до позднего вечера.

На другой день Пуфын вывел три тысячи воинов в поле и крикнул сунским военачальникам:

— Эй, желторотые! Святой Пуфын здесь! Выходите за своей смертью!

Узнав о приходе даоса, Юэ Лэй нахмурил брови.

— Господин юаньшуай, что с вами? — с недоумением спрашивали военачальники. — Неужели испугались какого-то монаха?

— Вспомните заповедь: опасайся вступать в бой с монахами и женщинами, ибо они порождение сил мрака и пользуются колдовством, — сказал Юэ Лэй. — Неспроста вернулся этот даос. С ним надо держать ухо востро.

— Разумные суждения, — подхватил Чжугэ Цзинь. — Сейчас самое лучшее — выставить табличку об отмене поединков.

— Это нам, богатырям, бояться монаха, да еще битого?! — накинулся на него Цзи Цин. — Ты, бычий нос, настоящий трус! А еще хочешь быть военным наставником! Да я один голыми руками схвачу этого колдуна, чтобы посрамить тебя!

— Правильно, брат, — поддержали его Лян Син, Чжао Юнь и Чжоу Цин, — не пристало нам прятаться от врага!

— Только не горячитесь! — вмешался Ню Гао. — Я тоже поеду и буду прикрывать вас в бою.

Не дожидаясь разрешения Юэ Лэя, пять его старых военачальников вооружились и покинули лагерь.

Чжугэ Цзинь с досады топнул ногой:

— Монах задумал какое-то новое колдовство! Господин юаньшуай, прикажите отменить бой!

— Не могу. Они — братья моего отца, приказывать им я не вправе, — вздохнул Юэ Лэй. — Будем надеяться, что все обойдется благополучно. Ведь с ними Ню Гао. На всякий случай пошлем им вслед Лу Вэнь-луна, Гуань Лина, Ди Лэя и Фань Чэна.

А в это время Цзи Цин с братьями появился перед строем.

Завидев противников, Пуфын крикнул:

— Стойте, сунские военачальники! Я с вами драться не буду! Зовите самого Юэ Лэя.

— Ишь чего захотел, недобитый пес! — выругался Цзи Цин, хлестнул коня и ринулся навстречу монаху.

— Погоди у меня, паршивый варвар! — пригрозил Пуфын и взмахнул волшебным посохом. Дубинкой Волчий зуб Цзи Цин легко отразил удар и сам сделал выпад.

Раз десять сходились противники, и никто из них не мог взять верх. Тогда на помощь Цзи Цину устремились Чжао Юнь, Лян Син и Чжоу Цин. Пуфын незаметно вытащил из поясного мешочка волшебную жемчужину Черного ветра и подбросил ее в воздух.

Над головами сражавшихся взвилось черное облачко. Потом оно превратилось в грозные тучи, из которых посыпались железные градины величиной с чайную чашку. В мгновение ока Ню Гао выхватил стрелу пронзающую облака и выстрелил. Тучи исчезли, а жемчужина упала на землю. Но спасти братьев Ню Гао все же не успел — четверо отважных уже были мертвы.

Недаром говорится:

Пуфын отправил своих воинов рубить головы убитым, но в это время на него налетели сунские военачальники, и пока шла битва, сунские воины подобрали трупы и унесли.

Даос вызвал золотое сияние, превратился в невидимку, и Ню Гао не стал его преследовать и приказал отходить.

В сунском лагере все были повергнуты в скорбь. Цзи Чэн-лян горько плакал над телом отца. После щедрых жертвоприношений героев похоронили на высоком холме у подножья гор.

Через два дня Пуфын вновь подступил к воротам лагеря. Цзи Чэн-лян рвался в бой — он мечтал поскорее отомстить монаху.