Цянь Цай - Сказание о Юэ Фэе. Том 2

Вдова хотела выйти и принять государев указ, но Чжан Ин, сын Чжан Bao, рослый и сильный юноша четырнадцати лет, прозванный Маленьким Барсом, сказал ей:

— Подождите, госпожа! Разрешите мне разузнать, в чем дело!

И он проворно зашагал к воротам, в которые уже ломились стражники.

— Стойте! — крикнул Чжан Ин.

Этот возглас прозвучал громом среди ясного неба — перепуганные стражники остановились.

— Ты кто такой? — спросил Фын Чжун.

Я — Чжан Ин, сын «обогнавшего коня» Чжан Бао! Если бы не госпожа, я бы вас всех перебил! Родные юаньшуая — люди честные, преданные государю! Поэтому я пришел не драться, а спросить, что вам надо.

— Нам велено взять под стражу семью Юэ Фэя, — ответил Фын Чжун.

Я знаю, что вас прислали предатели! Но меня интересует другое. Как вы собираетесь нас брать — по гражданским или по военным законам?

— О чем это ты болтаешь? — не понял Фын Чжун.

— Если по гражданским, то один из вас войдет в дом и объявит высочайший указ, — пояснил Чжан Ин. — А если по военным законам, — значит, закуете всех в цепи и посадите в клетки. Но я этого не допущу. Перебью вас всех, как собак! Решайте! Кто не боится смерти, выходи вперед!

Чжан Ин вытащил толстенный засов из ворот и встал в угрожающей позе. Стражники в нерешительности топтались на месте.

Убедившись, что силой тут ничего не возьмешь, Фын Чжун сказал:

— Не сердитесь, управляющий Чжан! Мы не будем применять силу. Нам только нужно, чтобы вся семья Юэ Фэя прибыла в столицу. Доложите своей госпоже, чтобы она вышла принять указ. О повозках и конях не беспокойтесь — их для вас приготовят в местном ямыне.

Чжан Ин отшвырнул прочь засов, вошел в дом и передал госпоже Юэ слова императорского посланца.

— Просто удивительно, что они так раздобрились, — сказала госпожа Юэ. — Надо дать им триста лян серебра. Несколько сот лян возьмем с собой на дорожные расходы, — думаю, хватит.

Госпожа Юэ приняла императорский указ и быстро собралась в путь. Двери и ворота усадьбы заперли на замки, и скоро семья Юэ, слуги с чадами и домочадцами — всего около трехсот человек — тронулись в путь.

Начальник уезда Танъинь опечатал усадьбу.

Односельчане с плачем провожали госпожу Юэ в дальний путь.

А теперь продолжим рассказ о Юэ Лэе. Покинув Танъинь, он печально брел по дороге и к вечеру добрался до селения Цибаочжэнь. Зашел в трактир и присел к столу.

— Что прикажете, уважаемый гость? — подошел к нему слуга. — Подать вина? Или вы кого-нибудь ждете?

— Я прохожий. Вот закушу и пойду дальше, — сказал Юэ Лэй. — Подайте чего-нибудь, я расплачусь.

Слуга поставил перед Юэ Лэем чайник подогретого вина и закуски. Юноша поел, потом выложил на стойку сверток с серебром и сказал хозяину:

— Возьмите сами, сколько с меня полагается.

Хозяин взял один слиток.

Случилось так, что у дверей трактира в это время стоял какой-то человек. Он увидел, что Юэ Лэй молод, одет хотя и не богато, но опрятно, и подумал: «Должно быть, мальчик неопытен, не бывал на людях. Очень неосторожно показывать деньги. Надо же сразу выложить тридцать лян! Если путь его недалек, еще полбеды. Но если он идет в дальние края — пропадет!»

Расплатившись за вино и закуски, Юэ Лэй спрятал оставшееся серебро и направился к выходу.

Незнакомец окликнул его:

— Постойте, молодой человек! Не зайдете ли ко мне на усадьбу — это совсем близко, — я хотел бы с вами поговорить.

Юэ Лэй остановился и посмотрел на незнакомца: красное, как раскаленный уголь, лицо, узенькие глаза, густые брови, редкая бородка, одет вполне прилично.

— У меня сейчас нет времени, — извинился юноша. — Позвольте побывать у вас как-нибудь в другой раз.

— Уважаемый гость, этот господин — известный в наших местах богач и хлебосол, — сказал юноше хозяин трактира. — Зайдите к нему. Посидите, побеседуете, выпьете чаю.

— Хорошо, — согласился Юэ Лэй. — Но заранее говорю, ни в каком одолжении или снисхождении я не нуждаюсь!

— Прекрасно сказано! — одобрительно воскликнул богач. — Среди четырех морей все люди братья, и я принимаю вас, как равного. Прошу вас, следуйте за мной, я покажу дорогу.

Юэ Лэй повиновался.

Миновали деревню, обогнули небольшую речную заводь и вышли к усадьбе.

В главном зале Юэ Лэй положил на пол узел с вещами и со всеми полагающимися церемониями приветствовал хозяина.

— Как ваше имя, почтенный брат? — спросил юношу хозяин усадьбы. — Откуда вы родом? Куда путь держите?

— Меня зовут Чжан Лун, а родом я из Танъиня, — отвечал Юэ Лэй. — Иду навестить родных в Нинся. А теперь позвольте узнать ваше почтенное имя. И о чем вы хотели со мной говорить?

— Меня зовут Хань Ци-лун, — сказал хозяин, — живу я здесь, в Цибаочжэне. Я видел в трактире, как вы показывали серебро. Это неосторожно, вас в дороге могут ограбить. Я пригласил вас к себе, чтобы предостеречь. Очень рад узнать, что вы родом из Танъиня. Не расскажете ли мне, как поживает семья юаньшуая Юэ Фэя?

— Я бедняк и никаких связей с семьей Юэ не имею, — сказал юноша. — Откуда мне знать?

Юэ Лэй говорил, а из глаз его капали слезы. Хань Ци-лун заметил это и сказал:

— Вы говорите неправду, почтенный брат! Вы, наверное, сами из семьи Юэ. Не бойтесь меня, говорите смело! Мой отец когда-то служил под командованием наместника Цзуна и однажды не сумел выполнить приказ. Наместник хотел его за это казнить. Счастье, что за него вступился юаньшуай Юэ Фэй! Мой отец умер три года назад и перед смертью наказывал мне: никогда не забывай о доброте юаньшуая! Вот посмотрите: у меня здесь до сих пор стоит табличка с его именем!

И правда: на самом почетном месте в зале стояла табличка с именем Юэ Фэя.

— Позвольте мне сначала поклониться духу моего отца, — сказал Юэ Лэй, вставая, — а потом я вам все расскажу.

— Так, значит, вы второй сын юаньшуая! — воскликнул обрадованный Хань Ци-лун.

Юэ Лэй отвесил положенное число поклонов, поднялся с колен, назвал гостеприимному хозяину свое настоящее имя и, горько плача, сказал:

— Чжоу Сань-вэй принес нам злую весть: моего отца, старшего брата и полководца Чжан Сяна погубили предатели. Цинь Гуй приказал схватить всю нашу семью, и поэтому мне пришлось бежать из дому.

Хань Ци-лун в гневе заскрежетал зубами.

— Не убивайтесь, мой юный друг! — утешал он Юэ Лэя. — Вам незачем идти в Нинся. Поживите у меня, разузнаем, что делается в столице, а потом подумаем, как быть дальше.

— Вы так добры, что я не смею ответить вам отказом. Счастлив был бы побрататься с вами, но не знаю — согласитесь ли вы?

— О, я сам хотел вам это предложить! — обрадовался Хань Ци-лун. — Но не знал, как начать разговор!

Хань Ци-лун распорядился зарезать курицу и барана для жертвоприношений, затем воскурил благовония, и они с Юэ Лэем поклялись навеки быть братьями.