Абулькасим Фирдоуси - Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме»

Затем, что счастье нынешнего дня
Пройдет и для тебя, и для меня,

Исчезнут в бесконечном мирозданье
Твое дыханье и мое дыханье.

Но если в руки ты себя возьмешь,
Из сердца своего изгонишь ложь,

Оценится, Бахрам, твоя отвага,
И ты получишь часть мирского блага.

Ты будешь жить, как учит нас Зардушт,
Вкушая мир и злодеянью чужд.

Когда же ты на небо возвратишься,
То своего творца не устыдишься.

Зардушта вспомни и слова его:
«Казните лютой казнию того,

В чьем сердце нет перед Изедом страха
И кто злоумышляет против шаха».

Нетрудно счастья потерять звезду,
Живя во тьме, окажешься в аду.

В своем раскайся черном преступленье,
Больного исцеляет наставленье, —

Здоровый дух смогу тебе вернуть,
На истинный тебя наставив путь.

Не разум ли является лекарством
Для тех, кто завладеть стремится царством?

Ты помнишь ли, как некогда Заххок
Людей Ирана ужасам обрек,

Он гибель нес и старикам, и юным,
Но был за то наказан Феридуном.

Все воины твои — мои рабы.
Они мертвы перед лицом судьбы.

Они ушли от шаха, вероломны,
Хоть слабо теплился твой свет заемный.

Но щедростью я привлеку сердца, —
Ни одного не сохранишь бойца.

Божественной лишен ты благодати.
Да, Совашаха разгромил ты рати,

Но с той поры поверили войска
В то, что победа над врагом легка.

Их опьянили радостные кличи,
Пресытили военные добычи.

Я не хочу, чтоб эти смельчаки
Погибли ныне от моей руки,

И воинство, что славой осиянно,
Исчезло бы с лица земли Ирана, —

Тем самым трон бы зашатало наш!
Еще ответь: в те дни, как жил Ораш,

Кто шахом был, кто управлял страною?
Да, впрочем, хватит мне болтать с тобою!»

Бахрам сказал: «Читал я письмена, —
Был шахом Минучехр в те времена».

Ответствовал Хосров: «О черноликий!
Когда ты ведаешь, кто был владыкой,

То как же ты забыл, ко злу влеком,
Что Минучехру был Ораш рабом?»

Сказал Бахрам: «Рожденный для обмана,
Воистину из рода ты Сасана,

А родословная его плоха:
Был пастухом и сыном пастуха».

Хосров промолвил: «Разве не Сасанам
Обязан ты своим высоким саном?

Ничтожнейший из мелких воевод,
Кто дал тебе богатства и почет?

Нет у тебя ни предков, ни владенья,
Неведомого ты происхожденья!»

Сказал Бахрам: «Ты гневом обуян,
А все-таки был пастухом Сасан!»

«Доро», — Хосров ответил, — мир покинув,
Сасану трон оставил властелинов.

Не надо помощи искать во лжи.
Будь побежден, но честью дорожи.

А ты, лишен величья, чести, знаний,
Мечтаешь стать владыкою в Иране!»

Сказал — и засмеялся властелин,
Помчался в сторону своих дружин.

Тогда к Бахраму с клятвой обратиться
Решили три свирепых хаканийца:

«В тот день, когда сразимся мы с врагом,
Тебе мы тело шаха принесем.

Живые или мертвые, — сурово
Исполним это клятвенное слово!»

Один из них, презреннейший седок,
Но грозен, и отважен, и жесток,

Для страшных битв воспитанный хаканом, —
С натянутою тетивой, с арканом,

За венценосцем юным поскакал:
Голодный волк, убийства он алкал.

Аркан свой длинный бросил он сначала,
Но венценосца гибель миновала:

Бандуй поспешно натянул свой лук,
И в сторону аркан взметнуло вдруг.

Сказал Бахрам туранцу с черным сердцем:
«Кто приказал тебе, чтоб с миродержцем

Ты силою померялся в бою?
Иль ты забыл, что я пред ним стою?»

Затем в шатер вернулся он с дороги
В отчаянье, печали и тревоге.

Предчувствуя недоброе, сестра
Тотчас пришла под сень его шатра,

К Бахраму с пылкой обратилась речью:
«Мой брат, что скажешь мне про эту встречу?

Когда с тобой, по молодости лет,
Хосров был груб, — не гневайся в ответ,

Во имя мирных с ним переговоров
Не отвращай от шаха гордых взоров!»

Ответствовал своей сестре Бахрам:
«Не причисляй Хосрова ты к царям!

Нет силы у него на поле брани,
Отваги нет, ума и дарований.

Властитель — тот, кто сам достиг высот:
Отвага, ум ценней, чем знатный род!»

Сказала Гурдия: «Воитель смелый,
Где честолюбья твоего пределы?

Давно я говорю с тобой, Бахрам, —
Сестре не внемлешь, дерзок и упрям.

Жреца из Балха вспомни поученье:
«Издревле горько правды изреченье».

Вот правда: ты мечтой себя не тешь, —
Державу разрушает твой мятеж.

Венец и царство — не твоя добыча.
Ты слышал ли, чему нас учит притча?

Рогов коровьих захотел осел, —
И что же? Без ушей в сарай пришел!

Ты хочешь ли насмешек, осужденья,
Что низкого Бахрам происхожденья?

Сочувствия к Хосрову я полна,
Из-за него душа моя больна.

Отец его — в живых, престол — на месте,
А ты меж ними встал, забыв о чести!

Не знаю, что тебя в грядущем ждет,
Но кровью плачу ночи напролет.

Ты обретешь проклятия державы:
Ты льнешь к цветку, но полон он отравы!

Уж в том, что будет всюду речь слышна:
«Покрыл себя позором Чубина,

Он собственным злодейством обесславлен», —
Уж в том господний будет гнев проявлен!

Бесценно имя доброе одно,
Бессмертию принадлежит оно,

Все остальное — прах, добыча тлена…
О брат, из адского ты вырвись плена!

Кто славу дал тебе? Подумай сам:
Ормузду всем обязан ты, Бахрам.

Пошел ты в битву по его приказу,
Безвестный, возвеличился ты сразу, —

И вот престола ищешь ты теперь.
От бога все добро идет, поверь,