Томмазо Кампанелла - О чувстве, заключенном в вещах, и о магии

Лишённые разума животные для защиты от зверств [врагов своих в природе] живут в общественном организме (republica). У пчёл есть свой царь [28] Пчелиная матка. , они подчиняются друг другу, [по очереди] стоят на карауле, есть у них рабочие особи и рабы, начальники над работами и жрецы, трутни, и так искусно свои жилища отделывают, что они превосходят наши убранством [29] Сведения Кампанеллы о пчёлах основаны на материале «Истории животных» Аристотеля (IX, 40). . Соломон восхищается предусмотрительностью муравьёв, приглашая нас, [людей], у них поучиться [30] Отсылка к библейской книге притчей Соломоновых: «Пойди к муравью, ленивец, посмотри на действия его, и будь мудрым» (Притчи 6:6). . Есть своё государство у сельдей. Они коронуют у себя царя [31] Рыбу внушительных размеров (до 11 м. в длину), ремнетела (Regalecus glesne), встречавшегося рыбакам в косяках сельди и имевшего на голове подобие короны (основание спинного плавника), считали сельдяным «королём». , передвигаются небольшими группами, в круг берут слабых, [собой закрывая]. Расположение лагеря своего летом и зимой меняют. Прямо как эфиопы, арабы, жители Азии и некогда наши вейентийцы [32] Этруски (от имени города Вейи, расположенного неподалёку от Рима, крупного центра Этрурии). . У журавлей есть в стае главный, и летит она особым порядком, а сам вожак держит в клюве камень, чтобы не уснуть. Львы щадят тех, кто им покорился, а гордецов принуждают к подчинению и помнят о добре, им совершённом. Один лев в Риме не хотел съесть человека, который за несколько лет до того, в какой-то пещере находясь, по случаю вытащил из лапы этого самого льва колючку, застрявшую там [33] История о рабе Андрокле, вытащившем колючку из львиной лапы, а затем пощажённом этим львом на гладиаторской арене, содержится в «Аттических ночах» Авла Геллия (Noctes atticae. V, 14). . Такой душевной щедростью отличаются слоны, а вдобавок и глубоким умом. Они виртуозно борются друг с другом [в брачный период] и научаются человеческому языку. С людьми мирно уживаются и помнят, чем, кто перед ними виноват [34] В оригинале не уточнено, чью вину (culpam) помнят, вероятно, чужую, а не свою. . После полового сношения слоны совершают омовение и поклоняются Луне, прямо как древние греки, благодаря благодеяниям, которые она им предоставляет [35] В описании слоновьей «мудрости» и «религиозности» Кампанелла следует Плинию (Nat. Hist. VIII, 1). . Когда на виду у Помпея в слонов кидали дротики, встав на колени, те молили сохранить им жизнь [36] Эпизод, датированный вторым консульством Гнея Помпея Великого (55 г. до н. э.), излагается Плинием, сообщающим, что слоны, «потеряв надежду спастись бегством, неописуемым образом моля о снисхождении у народа, казалось, рыдали жалостливо и слёзно. Вызвало это такое горе у людей, что они, позабыв о щедром даре, который получили в награду от правителя [Гнея, о «бесплатном зрелище»], все как один, плача, встали с мест, заклиная и проклиная Гнея. Он немедля просимое исполнил, [слонов пощадив]» (Nat. Hist. VIII, 7). . Когда Антиох переправлялся с войском через Нил, то слон-вожак не захотел идти первым, а когда его за это лишили первенства среди сородичей, то, не выдержав позора, он покончил с собой [37] Антиох III Великий (III–II в. до н. э.) – царь эллинистического сиро-малоазийского государства Селевкии, успешно воевавший с Египтом, Парфией и Бактрией. История излагается Плинием (Nat. Hist. VIII, 5), сообщающим даже имя слона «без страха и упрёка» – Аякс. . Многие животные стремятся к почестям и знают цену презрения. То, что обезьяны друг с другом горячо спорят, это совершенно ясно. Похвалы и унижения чувствами внешними не воспринимаются, но мыслятся в душе. Значит, обезьяны мыслят! И вопрошает Иов, «кто дал разум петуху?» [38] Иов 38:36. Синодальный перевод: «Кто дал смысл разуму?». О разных переводах ветхозаветного стиха см.: [Толковая Библия 2009: 175–176]. . Иисус [39] Будучи ипостасью Бога-Отца. мудрую осмотрительность вложил в змей. Аристотель ею наделяет всех животных, способных к обучению. Говорят даже, что умеют животные опытным путём научаться. Так и мы искусствам научаемся, с ними постепенно свыкаясь! Разве может кто-то научаться по опыту, если не было у него ранее цели научиться? Разве опыт просто так хранился в душе у того льва, проявившего благодарность, или у муравья, родившегося летом и запасающего пищу на зиму? Разве же, когда муравьи, наблюдая за тем, как меняется воздух, знают, что будет дождь или ветер, они не рассуждают, заключая по причинам о следствиях, [подобно нам]? Говорят, «в силу врождённого инстинкта». Но ведь инстинкт – это стимул, рождаемый разумным предвидением дела – раз муравьи под открытым небом страдают, то и обстановку чуют и знают, что нужно предпринять. Один муравей от другого учится, как мы. Вот так они и совещаются друг с другом касательно предстоящих дел. Значит, необходимо, чтобы пользовались они языком и обладали им и птицы и наш домашний скот. Выходит, ведут животные речь о чём-то, а мы их язык и не понимаем, как речь поляков или индийцев, каждый ведь говорит по-своему. Ведь даже собаки, с нами живя, и обезьяны научаются нашему языку, а будучи отвезены в иные края, язык местных жителей уже не разумеют. Видел я в Неаполе собаку из Польши, которая неаполитанского наречия не понимала – только людей, кто по-польски говорил. Правда, сказать, чего они хотят, животные не могут, так как органов [речи], подобных нашим, не имеют, но мы же тоже не можем звучать, как труба или лира, или из рога издать звон колокольный. Но вот попугаи, обладающие, как и мы, [люди], нёбом вогнутым [40] Попугаи способны воспроизводить человеческую речь благодаря «выпуклой», двойной гортани. , хорошо обучаются многим словам человеческого языка. Кроме того, в море находят много рыб, внешне очень похожих на людей [41] На одной из стен Города Солнца, покрытой росписями с сюжетами из мира живой природы, была изображена наряду с другими рыбами, к удивлению Морехода, «рыба-епископ» [Кампанелла 1954: 41]. Ф. А. Петровский в комментариях к эпизоду вспоминает труд французского натуралиста Пьера Белона (1517–1564) о разных видах рыб, в котором среди прочего рассказывается про якобы пойманную в Брабанте в 1531 г. рыбу, похожую на епископа, «имевшую митру и епископские атрибуты» [Кампанелла 1954: 191–192]. Самая известная легенда о португальском «ихтиандре», человеке-рыбе из Льерганеса (Франсиско де ла Вега Касаре) была создана на основе событий второй половины XVII в., уже после смерти Кампанеллы. . В Голландии и Португалии были свидетельства, что [в неволе] они привыкали делать те же дела, что и люди, но вот языку, так что бы они речью владели, не научались, потому как вне морской стихии много прожить не смогли. Существуют также дикие люди сатиры и сильваны, как правдиво сообщает божественный Иероним [42] Христианский богослов, экзегет и создатель латинского перевода Библии (Вульгаты) Иероним Стридонский (IV–V вв.) в комментарии на книгу Исайи (13:21): «Но будут обитать в нём звери пустыни, и дс>мы наполнятся филинами; и страусы поселятся, и косматые будут скакать там», замечает, что речь идёт о «лесных людях» (silvestres homines), которые «некоторые считают родом бесов» [Hieronymus 1863: 163]. , которых мы считаем такими же, как [дикари] азиаты и эфиопы. Произносят непонятные речи, жизнь у них тяжелее, чем у лошадей, а нравы и занятия у них совсем другие, чем у нас [43] Попытку систематизации множества сообщений о «диких людях» осуществил в книге «Загадка снежного человека. Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах» (1963) Б. Ф. Поршнев, убеждённый, что они были не «сказками», а отражением наблюдений за единичными экземплярами чудом сохранившихся животных предков человека. . Какие-то животные нам кажутся и речи лишёнными и разумения, но все они разумом не обделены – одни больше, а другие меньше. То же и среди нас – многие ведь люди кажутся [ведущими жизнь только такую же, как] животные. И Аристотель говорит, что не все мы разумны. Потому нужно внимательно рассмотреть вопрос, смертен ли человек так же, как и эти дикие создания, рождается ли подобно им, или же имеет в себе душу божественную, а также то, откуда обладаем мы о ней знанием.