Томмазо Кампанелла - О чувстве, заключенном в вещах, и о магии

Признают его также Платон, Гермес Трисмегист, Авиценна, в чём-то Александр [80] Александр Афродисийский (II–III в. н. э.) – философ-перипатетик, комментатор Аристотеля. , стоики, Вергилий, Лукан и мудрейшие философы [81] То, что эти философы и поэты признавали существование «мировой души», Кампанелла будет на материале их произведений доказывать в «Апологии своей книги», предваряющей основной текст трактата во втором издании (см. вводную статью). Вероятно, под Луканом имеется в виду римский поэт Марк Анней Лукан (I в. н. э.), автор поэмы «Фарсалия», а не Окелл Луканский (см. прим. 212 к главе 19-й IV-й книги). . А некоторые, как Плиний, говорят, что довольно общей [всему сущему] природы [82] Отсылка к пассажам из второй книги «Естественной истории» Плиния Старшего. Мироздание, по Плинию, «подобает мыслить как сущность божественную ( numen )». Оно «священно, вечно, безгранично, едино в целом и частях, цельно, и бесконечно и конечному подобно. Мироздание, будучи определённостью всего сущего, подобно неопределённому, заключает в свои объятия всё, что внутри и вне его, является и плодом действия всех вещей и самой природой» (Nat. Hist. II, 1). Ср. позднее, в той же книге, замечание о дельфийских пророчествах: «[Размышлением обретаясь] в этих феноменах, что же за разумное объяснение может дать им кто-либо из смертных, кроме того, что это некая божественная сущность ( numen ), разлитая по всей природе, которая вновь и вновь прорывается вовне?» (Nat. Hist. II, 92). . Я же утверждаю, что эта [мировая] душа и является общей всему природой и всему причастным искусством, сотворённым Богом и влитым во все вещи (totique infusam). Скрытые дела [мировой души] иные приписывают прямо Богу [83] О «скрытых делах» (occultos actus) природы как категории, имевшей схоластические истоки см.: [Фиалко 2018: 12–13]. . А я скажу, что Бог бесконечен, и никакая сотворённая природа, а низшего порядка тем более, не способна воспринять божье бесконечное проистечение, кроме как её изменив по своему собственному конечному образу. Не пригодна она для восприятия бесконечного, как говорит Бернард, потому вначале и затемнился в матери Иисуса Святой Дух [84] Учение о неизбежном «затемнении» (obumbratio) бессмертного Святого Духа при вхождении в смертную мать Иисуса Марию было развито в работе «Против Ария» философом-неоплатоником, а позднее христианским богословом, Марием Викторином (III–IV вв.). Кампанелла упоминает цистерианского богослова Бернарда Клервосского (1090–1153), так как в работе «О созерцании» Бернард заимствует теорию Викторина. . Раз так, то насколько же больше сами вещи, произошедшие естественным путём, нуждаются, пребывая в этом [сверхъестественном] свете, в том, чтобы он затемнился и изменился [по их образу]? Посему эта блаженнейшая [мировая] душа всматривается в [божественный] перворазум, чтобы знать, что должна совершать, и в различных веществах и частных формах [сущего] она действует, держась идей перворазума [85] Кампанелла воспроизводит неоплатоническое представление о творении мировой душой всего сущего на основе идей божественного разума, восходящее к Плотину и оформленное Марсилио Фичино в магико-натурфилософском ключе, см.: [Фиалко 2018: 88–95]. [86] То есть микрокосмом. . Душа есть главное орудие [божественной] первомудрости. Мироздание обладает дыханием, то есть небом, твёрдым телом, то есть землёй, кровью, то есть морской стихией, и разумом, то есть этой душой. Человек же является заключительным творением мироздания, сжато заключающим его в себе (compendium epilogusque mundi), так человека и некоторые богословы именуют. А греки – «малым миром» 76. А если бы не было у космоса столь пр частного Богу разума, [как мировая душа], то он целиком стоял бы ниже своей части, человека! Обвинение, против меня выдвинутое Святой Инквизицией, по её словам, мною под пыткой признанное, следующее: тогда получается, что и червям и мошкаре и прочим отбросам на свете, раз и они его часть, придаёт законченный вид эта блаженная [мировая] душа, а значит, им как и человеку, надлежит блаженство! А я отвечаю – совершенно этого не следует. Ведь если мы видим, что в голове у человека заводятся вши и гниды и много других червей в утробе и кишках, оттого же ведь не следует, что эти крошечные твари создаются проницательным умом человека и причастны его благоразумию и блаженству! И всё же они, как и все остальные живые существа, обладают собственным невзрачным чувством! Вот так и рождаются на свете твари, пусть и не одарённые такой блаженной душой, но и не лишённые определённого собственного ощущения. Люди, которые были со мной не согласны, такого моего ответа с очевидным примером оспорить не смогли. Доступны взору всякого тысяча поразительных и нежданных деяний этой [мировой] души, которая добрым духам хорошо известна, их близкой подруги. Лучше об этом сказал я в своей «Метафизике», а из того, что есть в предыдущей книге [трактата], совершенно ясно, что уйма жизней и смертей, то есть видоизменений в пределах мироздания, создают цельность его жизни (mundi vitam integrare). Так и заполняет всю нашу жизнь круговерть происходящих [в организме] изменений: образуется и исчезает кровь, приходит и уходит пища, жизненные соки и истечения. Ведь высочайший разум всем существам милостиво дарует законченную форму (perfectio).

Ни у кого не должно возникнуть сомнений в том, что растения чувствуют, раз питаются, набираются сил, растут, производят семена и дают потомство, совсем не отличаясь в этом от животных. Потому Платон называет растения неподвижными животными, животными наоборот [87] Отсылка к отрывку из платоновского «Тимея» (77 a-c), где описывается, как «устроители» человека, чтобы обеспечить его в земном мире питанием, создают «некую природу, родственную человеческой», «деревья, травы и вообще растения». Она свойственна всякому растению, которое «живёт и являет собой не что иное, как живое существо, однако прикреплено к своему месту и укоренено в нём» [Платон 1999: 483]. Во втором издании трактата фраза изменена и содержит отсылку к «Строматам» Климента Александрийского (вероятно, II, 110), рассуждающего о платоновском понимании растениям , а Пифагору они кажутся одарёнными чувством [88] По свидетельству Диогена Лаэртского (VIII, 28), для Пифагора «живёт всё, что причастно теплу, поэтому живыми являются и растения» [Диоген 1979: 339]. . А Аристотелю во второй главе [трактата] «О душе» они представляются наделёнными только растительной, но не чувствующей душой [89] В трактате «О душе» развивается представление о трёх типах душ, как последовательных «уровнях» одушевлённости: душе растительной (вегетативной), способной к росту, животной, способной к осязанию, и душе разумной (которой наделены люди и Бог). Согласно Аристотелю, следующие ступени заключают предыдущие, но в качестве низшей душа растительная чувством (ощущением) не обладает. , потому как, говорит он, процессы и органы чувств в растениях не обнаруживаются.