Сугерий - Жизнь Людовика VI Толстого, короля Франции (1108-1137)

Ювенал, Децим Юний. Сатиры. М.-Л., 1937. VII, 197-198.

Он стал графом дю Мэн после смерти графа Эли, последовавшей 11 июля 1110 г.; на его дочери Эрембурге/Сибилле де Ла Флеш он женился перед 14 апреля 1109 г.: « Когда Фульк Решен умер, сын его Фульк (...) от Эли, графа дю Мэн, единственную дочь его (на которой брат его [Жоффруа] Мартел, хотя и пообещал, но не женился) приказал дать себе [в жены] вместе с графством Мэн » (Chronica consulum Andegavorum. Op. cit. Lib. XIII. P. 499).

Генрих, граф д'О.

Этьен де Блуа, граф д'Омаль.

Три сторонника Вильгельма Клитона, двое из них – Гуго де Гурнэ и Генрих, граф д'О, – были брошены в тюрьму по приказу Генриха I в 1118 г.: « Тогда же Гуго де Гурнэ и Этьен, граф д'Омаль, Эсташ де Бретей и Ришар де л'Эгль, а также Робер де Нобур и многие другие против короля Генриха восстали и изгнанного Вильгельма, герцога Робера сына, в отцовских владениях восстановить пытались. (...) Генрих, граф д'О, первоначально согласился к восставшим примкнуть. Но предвидевший [это] король, узнав об этом, его вместе с Гуго де Гурнэ в Руане схватил и в возвращенные укрепления свои связанными втиснул » ( Orderic Vital. Lib. XII, cap. 1. Col. 851). Граф д'О был внучатым племянником Генриха I через свою жену Маргариту де Сюлли.

Камерарий (лат. camerarius) – здесь: должностное лицо, на котором лежала забота о личных покоях короля.

Постельничий (лат. cubicularius) – здесь: должностное лицо, заботившееся о королевской спальне.

Гуго, согласно «Большим Французским хроникам» (Les Grandes Chroniques de France. Op. cit. Cap. XIV. P. 176), или Генрих, согласно манускрипту G. Согласно Вильяму Мальмсбери, который его не называет, этот человек был низкого происхождения и служил в охране королевской казны ( Willelmi Malmesburensis Gesta regum Anglorum. T. II, p. 641 – Цит. по: Waquet H. Op. cit. P. 190-191, note 2).

Призванный на помощь горожанами против их сеньора Этьена де Блуа, графа де Мортэн, Фульк V Молодой занял Алансон в ноябре 1118 г. и наголову разгромил Генриха I под стенами города в следующем месяце; лишенный продовольствия гарнизон замка не замедлил сдаться. Вот рассказ Ордерика Виталя: « [Этьен] барщинами и податями местных жителей притеснил и многими кутюмами, которые до того при короле [Генрихе они] имели, и сам ненавистным [стал] и их неверными сделал. (...) Тем временем горожане Алансона против короля Генриха восстали (...). Этьен, граф де Мортэн, который тогда ими управлял, юношей был, и горожан не как подобает привязал или как требовалось законом, не выразил уважения. Благосклонным обольщением, [а] не старца советом по обычаю Робоама удовольствовался, и жителей крепости неверными себе и королю назвал. От этого беззакониями и непривычными податями притеснил и менее, чем надлежит, [того, что] за этим воспоследует, предвидел. Как только всё случилось, и от них, чтобы сыновей своих ему в заложники дали, потребовал. Нежелающие и вынужденные, [они] властелину уступили, но неприязни полные времени отмщения жаждали. Гнев свой, конечно, искусно таили, но открытую претензию немного времени спустя замыслили. Граф же заложников принял, но без уважения обращался. Жену некого честного человека, дочь Пайена де Шасэ, знаменитого всадника, в башне под стражей держал, каковую, совратителями туда отправленную [Пайен] сильно оплакивал. Алиот же, муж ее, весьма разгневанный, раскраснелся и многих, его подобным жалобы [имевших], тайно доверием объединил. К королю же [Генриху], любителю правосудия, неопытные [они] побоялись обратиться, чтобы вопль их на племянника его не отказался [он] услышать. Из-за чего об Арнульфе де Монгоммери, брате Робера де Беллем, [они] услышали и через него Фулька, графа Анжуйского, отыскали, чтобы Алансон, который [им] вручить [они] были готовы, возвратили и, графскую стражу из башни изгнав, свободы жителям добились. Граф же [Фулък] это радостно принял и рыцарей своих, и лучников, пеших [воинов] собрал, к Алансону пришел, вместе со своими [воинами] ночью вступил и тех, которые в башне были, напав, осадил. Об этом молва, быстрее которой ничто на земле не движется, вдоль и вширь распространилась и тотчас ушей обеспокоенного короля из королевской курии достигла. Великодушный король, так как верные слухи узнал, нормандцев и англичан, и многих других по королевскому праву призвал; Тибо также, графа Шартра, с его [воинами] на помощь позвал. Наконец, в месяце декабре к самому Алансону бесчисленные собрались [те], которые всеми силами запертым [в башне] помочь попытались. Ибо знаменитые братья Тибо и Этьен пришли ранее короля и, военной силой пробившись, в башню пронести съестные припасы хотели, но не преуспели. Ведь граф Анжуйский против них вышел, боевые порядки построил и с ними сильно сражаться начал. Там тогда некоторых [он] убил, многих пленными связал, а другие бежали; радостный, к крепости с большой добычей [он] опять вернулся. Потом в большей безопасности осажденных тревожил и у них воду через подземные устройства скрытным отсечением отнял. Ведь местные жители знали путь, по которому строители крепости воду, отведенную из Сарты, туда провели. Те же, которые были заперты в крепости, видя, что провизии им недостаточно и что никакая помощь ни с какой стороны не появляется, мир заключили и, башню сдав со всем [в ней находившимся], невредимыми вышли » ( Orderic Vital. Lib. XII, cap. 2. Col. 853, 856-857). «Хроника графов Анжуйских» излагает события следующим образом: « Когда был этот граф [Фульк] в Турени на осаде Монбазона, пришел король Генрих, который всегда ему враждебен был, внезапно и неожиданно. Изгнав стражу графа из замка Алансон, своих поставил; и так как он ожидал зла от горожан, населявших замок, [то] сыновей их и даже плачущих дочерей в замок со стражей поместил. Те оке, кто находились в башне, из замка спускаясь и в городе ночью и днем скрываясь, жен и дочерей горожан бесчестили, даже еду и одежду без платы или вознаграждения силой забирая, в башню уносили. Возмущенные такими делами горожане послали послов к графу, чтобы как можно скорее он помог в таком опасном состоянии. Граф же, когда был на осаде вышеназванного замка, умиротворил вместе со своими баронами тех, кто против него снарядил свои замки, и, отбросив врагов, которые в замке были, и своих воинов домена поставив и знамя свое на высокое место воздвигнув, и трижды было провозглашено, что замок принадлежит графу; он двинул войско как из прежних врагов, таким образом умиротворенных, так и из друзей конных или пеших, по направлению к Алансонскому замку. И даже поспал глашатаев по всей Турени, Мэну, Валуа и Анжу, чтобы все за ним последовали в назначенное место и в названный день » (Chronica consulum Andegavorum... Op. cit. Lib. XIII. P. 499-500). Дальнейшую историю Нормандского похода анжуйский автор излагает иначе, чем Ордерик Виталь: « Узнав же об этом, вышеназванный король Англии, который тогда оставался в городе Се, в короткое время собрал бесчисленное множество войска как конных, так и пеших, которое покрыло лицо земли подобно саранче. После него были государями и начальниками всего войска Этьен, граф де Мортэн, и брат его Тибо, [граф] де Блуа, Вильгельм Фландрский (Здесь ошибка – Вильгельм Клитон стал графом Фландрии только в 1127 г. ), Рауль де Перонн, Ротру, граф дю Перш, Робер де Беллем (Также ошибка – Робер де Беллем с 1113 г. находился в тюрьме у Генриха не покинул ее до самой смерти ок. 1127 г. ) и Вильгельм д'Омалъ, и многие другие французы, англичане нормандцы, фламандцы, бретонцы с сотоварищами своими. Король же в замыкающем отряде следовал за ними в своем бесчисленном множестве как пеших, так и конных [воинов]. Разумным же рассуждением своим [он] полагал, что сможет Фулька, консула [графа] Анжуйского, в лагере как венцом окружить или как замок осадить и взять его со всеми его [воинами]; что и сделал бы, если бы Господь, который надменным противостоит и смиренным дает милость, не помог графу Фульку, на него уповавшему. Совершил [Он] волю свою к изумлению стольких людей, ибо названные юноши Этьен Мортэна, Тибо Блуа и Вильгельм Фландрии графы и короля вышеназванного племянники, жаждущие славы и доблесть свою желающие показать, впереди войска шли; они, смело на лагерь, в котором консул со своими находился, устремившись, стрелы, дротики, копья и мечи обнажив, выступили против него и напали. Консул же Фульк, уповая на Господа и любовь своих баронов, в лагере укрылся, ожидая помощи Божьей и подхода своих людей. Были же с ним Гуго де Матефлон и Тибо, сын его, Фульк де Канде, Морис де Краон, Пьер де Шемийе, Жаклен де Майе с четырьмя братьями своими, Гуго д'Алюи, Аделельм де Санблансэ, Гуго д'Амбуаз, Жосселен де Сент-Мор с двумя братьями своими и многие другие с конными и пешими [воинами]. Из Мэна же, а именно: сеньоры де Сабле и де Сойи, де Майенн и де Лавалъ, и многие другие, назначенный день ожидавшие, – вскоре прибыли. Ведь как увидели те, которые с графом были, подходящее войско, сказали ему: «Как немногие сражаться могут со множеством столь большим и столь сильным? И мы сейчас уставшие». И сказал консул: «Легко заключить многих в руке немногих, и нет разницы в глазах Господа дать избавление небес многим или немногим. Ибо не во множестве военная победа, но в неустрашимости от небес. Они пришли к нам во множестве, строптивые и высокомерные, чтобы погубить нас и ограбить. Мы же сражаемся за справедливость нашу, за землю нашу и за души наши, и сам Господь сокрушит их перед лицом нашим. Вы же не бойтесь их, но бойтесь [того], кто не оставляет надеющиеся на Него и свою доблесть прославляющих смиряет. [Они] говорят, что нет [того], кто может или будет в состоянии противостоять доблести их; [они] испытают на деле удары действия анжуйцев, воинов Мэна и Турени, которых презирают, и утештесь советами моими. Если [мы] не надеемся на силу войска, ведь [и оно] не будет надеяться на нас: но этих щенков, необдуманно и одинаково лающих, [мы] смело прогоним». И призвал [он] из всех первым Гуго де Матефлон с сыном его Тибо и сказал ему: «Выйди к ним с сотней рыцарей и двумя сотнями сержантов (Сержанты (от лат. servientes – служащие) – профессиональные воины обычно неблагородного происхождения, служившие по найму) или лучников и отбрось просьбы; то, что [ты] просишь, оружие даст». Тот же, из лагеря выйдя, столько рыцарей со своими конными и пешими [воинами] им [врагам] навстречу двинул. Королевские же [воины], на силу и число полагавшиеся, мужественно сопротивлялись настолько, что их в лагерь бежать вынудили. Консул же Фульк призвал Рено дю Шато, Жаклена де Майе с четырьмя братьями его и Аделельма де Санблансэ, передав им вторую сотню рыцарей и две сотни лучников, а именно: рыцарей и сержантов, – вдохновил выйти навстречу врагам. Те же, умноженные доблестью и числом, столь сильно сопротивлялись, что их волей-неволей бежать заставили.