Ольга Петерсон - Наследники Вюльфингов [предания германских народов средневековой Европы в пересказах Е. Балобановой, О. Петерсон]

Потом приказала она построить на этом месте большой собор, монастырь и больницу.

Надо теперь рассказать о том, как Гартмут привез к себе домой пленных девушек.

После того, как Людовик и Гартмут, покинув на поле битвы своих убитых и тяжело раненых, тайком вышли в море, многие из их воинов, и старые, и молодые, ни днем ни ночью не знали, куда деться от стыда, несмотря на всю удачу своего предприятия.

Обрадовались мореходы, когда завидели они наконец берега Орманьи.

— Теперь уж мы недалеко от бургов Гартмута, — сказал один из них.

Радостно встретили воинов их жены и дети, не чаяли уж они видеть их живыми.

Завидя свои бурги, Людовик Орманский сказал Гудруне:

— Видишь ли ты эти бурги? Тут и тебя ждет радость! Если ты будешь нас любить, — мы наградим тебя богатыми землями.

— Кого могу я любить тут? — печально возразила молодая девушка. — Я разлучена с теми, кого я люблю, и никогда не перестану тосковать об этом.

— Не горюй, а лучше полюби Гартмута, веселого витязя, — продолжал Людовик, — мы отдадим вам тогда все наше достояние, и живите себе в радости и довольстве.

— Когда же перестанете вы приставать ко мне? — сказала дочь Гильды. — Я лучше умру прежде, чем соглашусь взять мужем Гартмута. Не такого отца он сын, чтобы было прилично мне любить его.

Рассердила такая речь короля Людовика, схватил он Гудруну за волосы и бросил в море, но отважный Гартмут в ту же минуту бросился вслед за нею в воду.

Рада была утонуть Гудруна и уже готова была скрыться под волнами, как подоспел Гартмут и, поймав ее обеими руками за косы, вытащил на лодку. Сурово обращался Людовик с прекрасными дамами. Не привыкла Гудруна к такому обращению и сильно почувствовала обиду. Горько заплакали остальные пленницы: если так жестоко обращались с их королевой, то чего же могли они ждать для себя?

— Как, ты хотел утопить мою невесту, прекрасную Гудруну? — воскликнул Гартмут. — Я люблю ее, как свое тело, и если бы сделал это кто-нибудь другой, а не отец мой Людовик, то я лишил бы его жизни и чести.

— До старости сохранил я свою честь незапятнанной и хотел бы дожить так и до смерти, и прошу Гудруну перестать гневаться на меня, — отвечал Людовик.

Весело приехали к Герлинде гонцы с поклоном и приветом от ее сына. Просил он ее выехать на морской берег, чтобы встретить добрых рыцарей. Извещал он ее также, что везут они из-за моря гегелингскую девушку, по которой так сильно тосковал Гартмут. Никогда еще не получала Герлинда более приятной вести. Гонец же продолжал:

— Госпожа, — говорил он, — когда ты съедешь на берег, встреть приветствием огорченную девушку. Пусть обе вы будете на берегу — и ты, и твоя дочь.

На все согласилась Герлинда. На третий день с большою свитой выехала она из бурга и приехала на берег как раз в то время, когда корабли входили в гавань.

Воины весело и радостно высаживались на берег, выгружая привезенную добычу. Одна только Гудруна со своею свитой была печальна. Гартмут сам вел ее за руку. Охотно обошлась бы она без его услуг, но принимала их, как знак должного ей почета.

Сестра Гартмута, как должно, приветливо встретила дочь Тильды, и очутившаяся на чужбине девушка со слезами на глазах поцеловала дочь хозяина. Хотела было поцеловать ее и Герлинда, но не стерпела этого Гудруна.

— Не хочу я целовать тебя, — сказала она Герлинде, — и напрасно встречаешь ты меня: ведь твои советы довели до того, что должна я теперь переживать такой позор и горе.

Но королева всеми силами старалась добиться ее расположения.

Рыцари решились провести на берегу целый день и сейчас же раскинули тут небольшие палатки для Гартмута и его воинов. Сбежавшиеся люди весело разгружали корабли. Гудруна плакала, почти не осушая глаз, и Гартмут, как ни старался, ничем не мог ее утешить. Только с Ортруной, сестрою Гартмута, была она ласкова и обходительна: Ортруна одна не сердилась на нее за то, что не хотела она быть женою Гартмута. Так провели они весь день. Потом Гартмут отвез Гудруну в замок, где было ей суждено прожить гораздо дольше, чем она сама хотела. Там перенесла она много муки и горя.

Хозяин бурга приказал всем обходиться с нею предупредительно и почтительно, как со своею будущей королевой. Но Герлинда теряла терпение и спрашивала, когда же Гудруна станет женою Гартмута? Он не хуже ее родом, и от нее одной только зависит, когда перестанет она проводить жизнь в тоске и одиночестве.

— Трудно простить тому, кто причинил столько горя и погубил стольких родичей и друзей, — услыша ее слова, сказала Гудруна.

— Что сделано, того уж не вернешь! — отвечала королева. — Надо с этим примириться. Полюби Гартмута, и я в награду уступлю тебе часть моего достояния; я даже готова уступить тебе свою корону.

— Не хочу я носить твоей короны! Никакою щедростью не заставишь ты меня сказать, что по доброй воле пойду я замуж за витязя. Не хочу я оставаться здесь и изо дня в день стремлюсь домой!

Услыхал ее слова витязь Гартмут, и показались они ему обидны. «Если не женюсь я на этой девушке, то все, конечно, скажут, что сам я не приложил к тому никаких стараний», — подумал он.

— Умные и опытные люди должны вразумлять неразумных детей, — сказала ему злобная Герлинда. — Если ты позволишь мне, Гартмут, я постараюсь вразумить Гудруну и надеюсь сломить ее высокомерие.

— Хорошо, — сказал Гартмут, — я поручаю тебе молодую девушку, но помни, что она здесь на чужбине, и будь к ней добра.

Так, уезжая, поручил Гартмут своей матери вразумить! Гудруну. Огорчилась Гудруна, узнав об этом: не нравилась ей Герлиндина наука.

— Если не хочешь ты жить в радости, так будешь жить в тягости, — сказала ей эта ведьма. — С этого дня должна ты топить мою печку и сама колоть для того дрова.

— Что ни прикажешь ты, все буду я делать, пока Господь Бог не избавит меня от моей скорби, — отвечала благородная девушка. — Но все-таки не часто приходилось дочери моей матери самой колоть дрова.

— Пока я жива, будешь ты делать много такого, что редко доводится делать другим королевам. Надеюсь я посбавить в тебе спеси. Завтра же разошлю я по разным местам твою свиту. Очень уж много ты о себе думаешь, и я сумею унизить тебя и разрушить твои высокомерные надежды, — грозила Герлинда.

Разозлилась Герлинда и пошла к королю Гартмуту.

— Гетелева дочь только и знает, что превозносится над тобой и твоими друзьями, — сказала она ему, — лучше бы мне никогда не видать ее, чем слушать это!