Коллектив авторов - Антология средневековой мысли. Том 1

Концепт, по Гильберту, есть схватывание вещи как конкретного целого, то есть присутствие универсалии в вещи. Именно на концептуальном основании он выдвигает идею сингулярности. Сингулярность quo est для Гильберта — необходимый вывод из образующейся с помощью quo est определенной возможности для реальности вещи (quod est), поскольку он полагает, что «любое бытие есть одно по числу» и что «некое бытие — сингулярно» и представляет численно одну «естественную конкрецию». Рациональность, например, не только создает нечто рациональное, но и одну разумную вещь, поскольку сама она — одна. Механизм сращения quo est и quod est есть механизм образования субъекта, благодаря действию принципа интенции .

Параллельно принципу индивидности как предельно выраженной сингулярности на основании идеи конкретного целого выдвигается принцип дивидности quo est. Дивидуалии (dividualia) Гильберт уподобляет роду, природе или универсалиям, полагая под теми и другими комплексы quo est, являющиеся предикатами для множества единичных вещей [341] . Из его анализа следует, что Бог реально прост, а сотворенная вещь реально сложна, так что даже комплекс quo est состоит из частей и их акциденций. Потому для концепции Гильберта чрезвычайно важна постановка вопроса о соотношении целого и части. В основании его рассуждений лежит постулат: целое больше части. Человек, к примеру, состоит из души и тела, которые суть части по отношению к целому человека; цвет — это акциденция его тела, а знание — акциденция его души. Потому высказывания «человек обладает знанием» и «его душа обладает знанием» в узусе языка тождественны. Подобно этому выражение «душа человека обладает знанием», где душа — часть целого, вполне может быть замещено выражением «человек обладает знанием». При этом для целого истинны не негативные, а только позитивные предикаты, которые истинны для каждой части. Про душу можно сказать, что она бестелесна, но этого нельзя сказать про человека. Именно при такого рода обобщениях оказываются чрезвычайно важными соотношения вещи с именами и определениями — их унивокальностью (однозначностью) или эквивокальностью. Эквивокальным является любое целое, тогда как унивокальным — часть. Сингулярным может быть любое целое, но индивидным — неделимая часть его. О человеческой душе можно сказать, что она часть человека, по нельзя сказать, что человек — часть самого себя .

Введение идеи сингулярности обусловливает двойственную природу не только Христа, но и человека как такового. В том смысле, в каком человек — уникальное единичное бытие, он индивидуален. В том смысле, в каком он универсальное бытие, он сингулярен, он состоит из бесконечного множества составляющих его статусов, которые сходятся к некоему порождающему его ядру quo est. Благодаря идее сингулярности уточняется проблема именования, или номинации вещи, обосновывается введение (порождение) абстрактных, идеальных объектов знания в любой вид знания, что полностью соответствует принципу перестановки, или перевода. Введение идеи сингулярности позволяет Гильберту уточнить Боэциево определение личности как индивидуальной субстанции разумной природы. Возможность трансумпции естественного знания в теологическое показывает, каким образом различаются Божественные Персоны. Из рассуждений Гильберта об эквивокации очевидно, что в естественном знании один и тот же ряд имен (существительных или прилагательных) может быть отнесен к одной вещи или к разным вещам. В первом случае это повтор, во втором — исчисление. Одни и те же имена могут употребляться для перечисления разных вещей (трижды повторенное слово «человек» используется для перечисления троих людей), а разные имена — для обозначения одного человека (Марк и Туллий — разные имена Цицерона). На этом основании выделяются четыре способа денотирования имен: 1) они могут перечислять и quo est, и quod est; 2) они могут повторять quo est и quod est (одна и та же вещь может по-разному называться: книга, том, фолиант); 3) они могут повторять quod est и перечислять quo est («разумное животное» можно сказать об одном и том же человеке, хотя он «разумен» по причине «разумности», а «животное» по причине «животности»); 4) они могут перечислять quod est и повторять quo est. (что связано с анализом части: слова «разумное разумное» есть перечень двух дистинкций quo est — человека и его душу, но одновременно это повтор сингулярного quo est, no которому человек и его душа разумны) .

Эти способы повтора и перечисления, по Гильберту, могут быть применены в теологии, которой не соответствуют первые три способа, но подходит четвертый. Слова «Бог, Бог, Бог», прилагаясь к Отцу, Сыну и Святому Духу, одновременно перечисляют Персоны Троицы, Которые все — Бог, и повторяют то, благодаря чему Они — Единый Бог [342] . Ключевой для понимания «персоны» является идея сингулярности. В отличие от Боэция Гильберт не отождествляет сингулярное и индивидное, а представляет индивидное как предельный случай сингулярною. Для него нечто одно по числу не тождественно неделимости, а быть индивидом — это и значит быть неделимым. Сингулярное же у Гильберта и индивидно, и дивидно. Более того, сингулярно каждое quo est как порождающее ядро для quod est, но индивидно только то, в чем полностью тождественны quo est и quod est. При учете этого Гильберт определяет персону как субстанцию сингулярную и, соответственно, индивидуальную, поскольку сингулярен каждый индивид, и как разумную, не являющуюся частью чего-либо. «Кажется, — пишет Гильберт, — что персоной является человеческая душа», поскольку она — субстанция, она разумна и индивид на. Тем не менее невозможно почитать ее личностью, поскольку она — часть человека, а «персона не может быть частью персоны» [343] . Чтобы прекратить эту, как говорит Гильберт, «битву словесных смыслов», при определении персоны нужно исследовать условия, при которых устанавливается делимость или неделимость quo est. Человеческая персона сингулярна, при несовпадении ее quod est и quo est множество ее статусов стремится к ее порождающему основанию. Персоны Троицы, также будучи ее статусами, отличны друг от друга, но ни одна из них — не часть некоего целого, но каждая есть все целое, то есть индивидное, благодаря одному и тому же quo est — Божественности. Так что Божественность вряд ли можно было считать четвертым лицом Троицы .

С. С. Неретина