Коллектив авторов - Антология средневековой мысли. Том 1

Nisi promitteret. — Это место мы читаем вместе с PL и относим к дьяволу. У Хопкинса предпочтен вариант рукописей: nisi permitteret («если бы он не позволил»). Первый нам показался понятнее.

Salus значит также «спасение». Имеется в виду евангельское противопоставление «сохранения души» как жизни в теле и «потери души» как оставление телесной жизни ради обретения духовной вечности: «Сберегший душу свою потеряет ее, а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (Мф. 10, 39). (Примеч. ред.)

Ср. этот анализ с анализом «натуральной» истины высказывания в диалоге «Об истине» (гл. II и далее в гл. V).

«Правильность», как было показано чуть выше, присуща свободе как бы акцидентально. Ансельм пытается выразить это в терминах аристотелевско-боэцианской теории определения (ср. Боэций об отделимых и неотделимых привходящих признаках: Боэций. Комментарий к Порфирию // Боэций. Утешение философией. С. 102 и далее).

Абеляр. История моих бедствий. С. 12.

См. об этом: Петр Абеляр. Диалектика //Абеляр. Тео-логические трактаты. С. 106; см. также: Неретина С. С. Концептуализм Абеляра. М., 1996. С. 80-85.

Абеляр. История моих бедствий. С. 14.

Там же.

Петров М. К. Язык, знак, культура. М., 1991. С. 252.

Перевод выполнен по изданию: Cuillelmus de Campellis. Dialogus inter Christianum et ludaeum de fide catholica // PL. T. 163. Col. 1045-1072.

Линкей — сын Афарея, двоюродный брат Диоскуров. Участвовал вместе с братом в Калидонской охоте и в походе Аргонавтов. Отличался небывалой остротой зрения, видя под землей и под водой.

Известно, что лицо Моисея после пребывания на горе Сион так сияло, что он был вынужден носить на лице покрывало, чтобы не ослеплять собеседника. Отсюда же «рогатый лик Моисея» — изображение с исходящими от головы лучами. Здесь — ироничное обращение к оппоненту, точнее — к слепоте гордыни. (Примем, ред.)

Ср.: «Закон был для нас детоводителем ко Христу...» (Гал. 3, 24).

Гильом в данном случае подчеркивает идущее от Августина представление, что христианство (Ветхий и Новый Заветы вместе) требует всего человека. Писание называет плотью не одно только тело земного и смертного одушевленного существа, но употребляет это слово и во многих других значениях. При этом различном употреблении слова оно часто называет плотью и самого человека, т. е. природу человека, в переносном смысле — от части к целому. Каково, например, выражение: «От дел закона не оправдится всяка плоть» (Рим. 3, 20). «Кого, как не всего человека, дает в этом случае разуметь Писание?.. Тот же смысл имеет и выражение: „И слово плоть бысть" (Ин. 1, 14), т. е. бысть человек... Скажет кто-нибудь, что причиною всякого рода пороков... служит плоть: потому что душа живет так под влиянием плоти. Но говорящий так не обращает достаточного внимания на природу человека во всей ее совокупности... Ибо и именем души, как и именем плоти, которые суть части человека, может обозначаться целое, т. е. человек. Таким образом не иное человек душевный и не иное — плотский; но и тот и другой один и тот же, т. е. человек, живущий по человеку» («О Граде Божием». Т. 2. С. 2-7).

Различие между quod est и quid est состоит в следующем: первое означает «этость» вещи, то, как она явлена, второе — «чтойность» вещи, о которой можно знать, но которая не отвечает на вопрос, существует ли сама вещь. Существование (quod est) есть знак конечности, сущность (quid est) — возможность ее. (Часто «возможность» вещи исследователи Нового времени понимают как «реальность»). Введя различие в тексте между quod и quid, Гильом перевел рассматриваемую проблему из естественно-логического плана (quod est) в теологический (quid est), показав уровни соотношения доступного естественному знанию и теологическому. Различие между планами сущности и существования в это время обсуждалось логиками, одним из них был Гильберт Порретанский, который начало проблемы усмотрел в логике Боэция. См. об этом: Неретина С. С. Гильберт Порретанский: искусство именования // Вопросы философии. 1998. № 4.

Имеется в виду последовательное откровение — сначала в виде, затем в роде, или субстанции (res).

Praesentia, или присутствие вещи, — понятие, ведущее к Августину. В «Исповеди» Августин представляет схему пути к Истине: тело — душа, чувствующая через тело, — внутренняя сила души — способность суждения о воспринятом телесными чувствами — самопознание, происходящее на границе озарения, — озарение, или иллюминация. Озарение — последняя ступень познания, где человек созерцает самого Бога. Возможности созерцания хранятся в памяти. Память Августин обозначает как глубины души, где удерживается не образ предмета, а сам предмет, где он присутствует целиком и полностью (Аврелий Августин. Исповедь. М., 1991. С. 245; далее: Августин. Исповедь). Достигнув глубины памяти, человек в точке озарения постигает не образ Бога, а самого Бога. Так что в духовном смысле видение Христа есть его непосредственное, ощущаемое всем существом человека видение. Рассуждение Гильома, придерживающегося мистических интерпретаций, о единстве плотского и душевного основываются на этой Августиновой идее, которая через два века станет основополагающей для мистика Мейстера Экхарта.

Обычно в Средневековье выделялись пять планов прочтения Библии: 1) исторический, пли буквальный, 2) мистический, 3) аллегорический, 4) апагогический и 5) тропологический (то, что у Гильома названо энигматическим). См. об этом: Петр Коместор. Схоластическая история // Неретина С. С. Верующий разум. Книга Бытия и Салический закон. Архангельск. С. 283.

Весь этот отрывок и последующие наполнен реминисценциями из Посланий ап. Павла, в частности из Послания к евреям, особенно гл. 8, где речь идет о милосердии Господа к неправдам и грехам (см. ниже) и о том, что «говоря „новый" (завет), показал ветхость первого, а ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр. 8, 13).

Имеется ввиду диспут, спор.

«Если и сего [Вениамина] возьмете от глаз моих... то сведете вы седину мою с горестью во гроб» (Быт. 44, 29). См.: Там же: 44, 31; 42, 38. Гильом, как видно из предыдущей фразы, толкует inferi не просто как «умершие», «мертвецы», но именно как «обитатели преисподней», то есть «ада».

В синодальном издании: «постелю».

Продолжение цитаты («и отец не понесет вины сына, правда праведного при нем и остается, и беззаконие беззаконного при нем и остается») не просто разъясняет, но усиливает значение следующей фразы Гильома.