Софокл - Филоктет

Сон-избавитель от горя, от недуга,
Сон благовейный!
Вежды надолго смежи утомленному
830 И над очами зарю золотистую
Мира иного разлей!
Сон-исцелитель, явись!
А нам, дитя, где ход, где отдых?
Каков ближайший путь забот?
Ты видишь сам, он скован дремой;
Доколе ждать велишь ты делу?
В выборе времени — опыт премудрости;
Добрый час велит спешить.

Он нас услышать не может, но я тебе
молвлю: напрасной
840 Лук мы добычей несем, если он нам
в пути не товарищ.
Он ведь богами указан, ему суждено
одоленье;
Жалкая слава — кичиться вотще
неисполненным делом!

Богу пути одоления ведомы,
Бог да решает!
Тихо ты молви нам слово ответное:
Сон ведь бессонен у мужа болящего;
Зорко чрез зыбкий покров
Смотрит он сомкнутых вежд.
850 Для тайного ты послан дела,
Его исполнить должен ты,
Ты знаешь сам, о чем твержу я:
Готовься в путь, приспело время.
Если же хочешь дождаться ты спящего —
Быть неслыханной беде!

Ветер, ветер подул нам!
Он же в покое бессветном, беспомощном
Спит, распростертый под сенью туманною;
860 Свесились руки, и ноги не движутся,
Разум угас, точно житель Аида он!
Смотри же, не медлит Час!
Свободный от страха труд —
Вот лучший труд; не хватает дальше ум мой.

(Хору)

Блюди ж свой ум и прекрати советы:
Вот дрогнул глаз — вот голову он поднял.

(пробуждаясь)

Привет тебе, преемник сонной ночи,
Свет золотой! Привет вам, гости! Верность
Надежды ваша превзошла мои.
Дитя мое! И мог ли я подумать,
870 Что ты с такой участливой любовью
Моей болезни тягостную близость
Перенесешь и помощь явишь мне?
Уж не Атриды, добрые вожди,
Таким терпеньем похвалиться могут!
Но, видно, с благородной ты душою
От благородного отца рожден:
Все вынес ты — и крик, и смрад, и ужас.
Теперь меня забыла боль, и отдых
Как будто наступил. Своей рукою
Дай мне подняться, на ноги поставь,
880 Усталость быстро минет; вместе сядем
Тогда на судно, вместе уплывем.

Я рад тому, что боль твоя прошла,
Что свет ты видишь и вдыхаешь воздух.
А я уж мнил, что не жилец ты боле
Среди живых: столь грозные приметы
Являл ты взору в немощи своей.
Теперь привстань… а впрочем, если хочешь,
Тебя снесут; не будет затруднений,
Раз ты согласен, раз и я велю.

Спасибо, друг! Услугу принимаю:
890 Дай руку мне — а их оставь. Не должно
Им раньше срока смрадом досаждать:
Натерпятся довольно и на судне.

Ты прав. Бери же руку, выпрямляйся!

Сейчас; привык я так вставать, не бойся.

Что ж дальше, боги? Как мне быть? Что делать?

О, что случилось, сын мой? Что сказал ты?

Куда направить речь недоуменья?

Недоумения? Зачем? Не надо!

Запутался в тенетах я беды!

900 Тебя болезни тягость одолела,
Что ты с собой не хочешь взять меня?

Все в тягость тем, кто, нраву изменяя,
Несвойственных орудьем станет дел.

Достойного от гибели спасая —
Ужель отца ты нраву изменил?

Я низок стал; давно я этим мучусь.

В деяньях — нет; но слов твоих мне страшно.

Что делать, Зевс? Вторично низким стать мне,
Скрывая правду ради гнусной лжи?

910 Коль не плохой угадчик я — намерен
Меня здесь бросить этот человек!

Не бросить, нет. Но повезу ль на радость —
Давно сомненье сердце мне сверлит.

Что говоришь ты, сын мой? Не пойму.

Сейчас поймешь. Твой путь со мной — под Трою,
К ахейской рати под Атридов власть.

Что слышу? О!

Брось стоны, и узнаешь.

Что мне узнать? Что ты задумал? Боги!

Тебя от недуга спасти; с тобою
920 Затем равнину Трои покорить.

Не может быть!

Велит необходимость;
Оставь свой гнев и слушай до конца.

Я продан, я погиб! О гость коварный,
Что сделал ты? Отдай мне лук скорей!

Не волен я; вождей приказ исполнить
И правда мне, и выгода велит.

О лютый изверг! Пламень смертоносный!
Злодейства ненавистное орудье!
Что сделал ты! Ты обманул меня.
Что стал твоим под сению молитвы —
930 И не стыдишься мне в глаза смотреть?
Безжалостный! Ведь жизнь мою ты отнял,
Отняв мой лук! Отдай его обратно,
Прошу тебя! молю, дитя, отдай!
Отцов тебя богами заклинаю,
Остаток жизни пощади моей!
Что это, боги! Он молчит угрюмо
И смотрит в землю, стиснув лук в руке…
О ложе волн, о горные забеги,
Лесные звери, каменные кручи,
Вам плачусь я — других я не имею —
Всегдашние печальники мои!
940 Вот сын Ахилла! Что со мной он сделал!
Поклялся в дом меня вернуть родной —
Везет под Трою! Дал руки залог мне, —
И лук, Геракла дланью освященный,
Похитил у меня! Добычей хочет
Аргивянам меня он показать,
Как будто силой одолел он мужа
Могучего! Того не знает он,
Что мертвого на смерть он обрекает,
Тень дыма, призрак бестелесный! Сильным
Он никогда б меня не поборол;
Ведь и теперь, когда увечным стал я,
Он лишь коварством мог меня сразить.
Обманут я, обманут! Что мне делать?
950 Отдай мне лук! Хоть ныне стань собою!
Я жду! — Молчишь? — Погибла жизнь моя!
О сень пещеры двуотверстой! Снова
Приду к тебе — голодный, безоружный,
И, брошенный, исчахну под тобой!
Уж не добудет меткая стрела
Ни зверя горного, ни вольной птицы.
Меня кормили вы — теперь же сам я
Своею плотью утолю ваш голод,
Своей добыче сам добычей став,
За кровь ее своей ответив кровью!

(Неоптолему)

960 Казалось мне, на зло ты неспособен.
Так будь же проклят, — или нет, опомнись!
Не то, злодей, злодейской смертью сгинь!