Автор неизвестен Европейская старинная литература - Робин Гуд

Первая сцена кажется чуть более связной, нежели вторая. Судя по обращениям в оригинале — «сэр шериф», «Робин Гуд», «сэр рыцарь» — в ней участвовало не менее трех персонажей. Возможно, в финале появлялись и другие лесные стрелки, которые откликались на сигнал рога. Свои основные действия герои четко обозначают сами: «бросим камень», «затрублю я в рог», «голову снесу». Во второй же сцене уже не так ясно, кто говорит и действует, хотя можно сделать вывод, что количество персонажей увеличилось — теперь их стало как минимум семь (двое разбойников, отец Тук, шериф, его помощники и, наконец, Робин Гуд).

Как видно, у пьесы есть некоторое сходство с балладой «Робин Гуд и Гай Гисборн»: шериф нанимает убийцу, противники состязаются в стрельбе, а затем сходятся в бою на мечах, и Робин выигрывает схватку. Следом он отрезает голову погибшего врага и забирает его одежду. Однако вопрос о том, какое из двух произведений было создано раньше, остается открытым.

Примечательно, что в пьесе XV века фигурирует брат Тук — и это первое упоминание разбойного священника в цикле о «зеленом лесе». В ранних балладах, таких как «Робин Гуд и монах», «Робин Гуд и горшечник» и «Деяния», в числе вольных стрелков, помимо Робина, называется еще несколько человек: Маленький Джон, Виль, Мач, Рейнольд и Гилберт, но никакого брата Тука среди них нет. Последнее подтверждается и тем, что в «Робин Гуде и монахе» главный герой вынужден идти на мессу в Ноттингем — а значит, среди его друзей священнослужителя не было. Следовательно, подобно деве Мэрион, брат Тук вошел в сферу робин-гудовских баллад достаточно поздно (см. также преамбулы к примечаниям к балладам «Робин Гуд и куцый монах» и «Робин Гуд и дева Мэрион»).

Несмотря на популярность среди простонародья, пьесы о Робин Гуде встречали неоднозначный отклик у людей рангом выше. Так, в 1540 году советник Генриха VIII Ричард Моррисон (Richard Morrison; 1513?—1556) жестко осудил «непристойность и грубость, которые изображаются в этих “играх”; их герои учат противиться королевским чиновникам и отнимают у шерифа Ноттингемского тех, кого за преступления против закона следовало бы казнить» (циг. по: Anglo 1957: 179). Бывали случаи, когда представления пьес о Робин Гуде даже заканчивались общественными беспорядками; однако документы либо умалчивают об их причинах, либо дают понять, что беспорядки являлись, скорее, результатом вмешательства властей в народные увеселения, нежели следствием того, что видели зрители.

Башку же суну в капюшон. — Средневековый капюшон, или худ (от англ. hood — «капюшон», «капор»), представлял собой отдельный предмет одежды, надевавшийся на плечи и не крепившийся к куртке.

Эти два драматических фрагмента сохранились благодаря тому, что лондонский печатник Уильям Копленд выпустил их в качестве приложения к «Деяниям», опубликованных под заглавием «Веселая повесть о Робин Гуде и его жизни, с приложением новой пьесы, подходящей для Майских игр, очень приятной и полной веселья» (см.: Copland 1560?). Возможно, тогда же данные отрывки вышли и в виде отдельных публикаций — ведь в 1560 году Копленд внес в Издательский реестр некую «пьесу о Робин Гуде» (не исключено, впрочем, что она была написана им самим).

Первый из фрагментов — это хорошо известный сюжет о стычке лесного стрелка с могучим монахом (ср.: «Робин Гуд и куцый монах»), с той разницей, что после примирения Робин предлагает брату Туку в качестве вознаграждения «даму». Второй представляет собой еще одну вариацию темы «Робин Гуд встречает достойного противника», и на сей раз главный герой сталкивается с горшечником, который отказывается платить за проезд через лес (ср.: «Робин Гуд и горшечник»).

В отличие от «Робин Гуда и шерифа Ноттингемского», никаких сведений о возможных меценатах и постановщиках данных пьес обнаружить не удалось. В предисловии к своему изданию У. Копленд указал, что они предназначались для исполнения во время Майских игр.

Эти празднества оказались достаточно рано связаны с образом Робин Гуда. Их кульминацией становились выборы Майских короля и королевы («лорда» и «леди») (В архаической народной традиции Майский король (также его называли Летним лордом, Майским лордом, Лордом беспорядков) и Майская королева — персонажи, олицетворяющие природу и плодородие. Майским королем, как правило, становился победитель ритуальных состязаний (кулачных боев, скачек и т. д.), Майскую королеву выбирали из числа самых красивых местных девушек; после этого праздновалась Майская свадьба, символизирующая извечное обновление природы.) , которые председательствовали на различных увеселениях, будь то танцы вокруг Майского шеста, торжественные шествия, прогулки по лесу или спортивные состязания, в том числе борьба и стрельба из лука. К концу пятнадцатого столетия за «лордом» уже утвердилось имя «Робин Гуд», а за «леди» — «Мэрион». Легендарный английский стрелок, изначально связанный с миром природы и славившийся силой и отвагой, идеально подходил на роль Майского короля, хотя вовсе и не обязательно полностью вытеснял этот архаичный образ. Например, в городе Уэллсе (Wells) в 1607 году Майский король возглавлял процессию, которая включала Робин Гуда и его «веселых молодцов» в числе прочих праздничных персонажей. Спутники «майского Робина», игравшие на дудках, тамбуринах и барабанах, разумеется, стали называться братом Туком, Маленьким Джоном и другими именами вольных стрелков. Так, в шотландском городе Эбер дине (Aberdeen) в указе от 1508 года было официально объявлено, что традиционную праздничную процессию возглавят «Робин Гуд и Маленький Джон», также известные как «аббат и приор Доброго согласия» (цит. по: Mills 1983: 135). Колоритные лесные стрелки, хорошо известные своими приключениями, придавали Майским играм дополнительную яркость.

Скорее всего, представления пьес о Робин Гуде, как и большинство событий Майских игр, проходили на свежем воздухе. Сцену с участием брата Тука, возможно, играли рядом с рекой или ручьем, и монах, неся на спине Робина, на самом деле сбрасывал его в воду. В приходских документах зачастую указывался реквизит, требовавшийся для этих любительских постановок; например, в них упоминается куртка, перчатки и башмаки, а также небольшое количество прочих элементов костюма и вооружения. Таким образом, актеры обходились лишь самыми необходимыми вещами (подробнее об этом см.: Ibid.: 122—151).

Если пьесы «Робин Гуд и куцый монах» и «Робин Гуд и горшечник» игрались вместе, то для постановки их требовалось как минимум семь актеров (вероятно, роль девы Мэрион исполнял переодетый мужчина). Перед зрителями вполне могли появиться и собаки, с которыми охотился монах: настоящие животные не были такой уж редкостью в представлениях того времени. Однако Катт и Боуз, которые нападают на Робина в пьесе, видимо, всё же люди, поскольку, судя по словам Тука, они вооружены дубинками.