Рамон Льюль - Книга о любящем и возлюбленном

Спрашивал Возлюбленный людей ~ и сохнет на глазах от любви. — Эта метафора любопытна очевидными ассоциациями с «Песнью Песней»; в библейском тексте, однако, отсутствует тонкий психологический рисунок, особенностью которого является гармоническое сочетание оппозиций.

Оставил Любящий мир ~ где сам находил хулу и обиду. — Одна из тех метафор, в которых автобиографический подтекст наиболее очевиден.

Ответил ~ изложенных в «Книге о язычнике и трех мудрецах». — «Книга о язычнике и трех мудрецах» — одно из первых сочинений Льюля, написанное им сначала на арабском языке, а затем им же переведенное на каталанский.

«Скажи, безумец, что весомее ~ нет разницы между многообразием и единством». — Метафора 290 — одно из ста утверждений Льюля, помеченных доминиканцем-инквизитором Н. Эймерихом как «еретические».

«Славлю тебя во славу тебе, тем самым себя прославляя, в славословиях тебе ~ в котором ниспослано мне благословение моих благословений». — К сожалению, если еще можно попытаться передать игру слов, присутствующую в оригинале, то игра смыслов неизбежно теряется, так как каталонское слово «salutacio» одновременно означает «приветствие», «славословие», «здоровье» и «спасение души».

«Недосягаем ты, Возлюбленный, в своей недосягаемости ~ в их стремлении возвеличивать твое величие». — Метафоры 298—301 — достаточно частый у Льюля образец «плетения словес», виртуозной игры слов и лексических изысков, представляющих собой отголосок его увлечения провансальской лирикой; убедительное доказательство того факта, что трубадур Христа щедрой рукой черпал из сокровищницы ьоэзии трубадуров.

Заросшей дорогой... — Подобно своему современнику Данте, утратившему правый путь «во тьме долины» и заблудившемуся в «сумрачном лесу», Льюль отправился на поиски своего Возлюбленного символической «заросшей дорогой», устремившись ввысь, к любви и свету.

...одиночество его жены, его детей и ею друзей. — Посвятив себя подвижнической деятельности, Льюль оставил жену, Бланку Пикани, знатную майоркинку, на которой женился в 1257 г. и которая родила ему двоих детей, сына До- минго и дочь Магдалену.

Теология, Философия, Медицина и Право повстречали Любящего ~ отправившемуся на поиски своего Возлюбленного. — Данную аллегорию, по-видимому, можно истолковать следующим образом: Любящий понял, что Теология, принимающая его страдания «близко к сердцу», взволнована происходящим, Философия огорчена своей неспособностью ответить на те вопросы, которые, казалось бы, входят в ее компетенцию, а Медицина и Право, в равной степени далекие от томлений духа Любящего, радуются его неудачам.

Подобно семи планетам... — Далеко удаленные от Земли планеты (Уран, Нептун, Плутон и др.) были обнаружены только в Новое время с помощью оптических приборов.

...я разделил мою «Книгу о рыцарстве» на семь частей... — Льюль разделял со своими современниками веру в магическое значение числа семь. В те же годы, когда Льюль писал свою »Книгу о рыцарском ордене», в Кастилии была завершена работа над «Книгой законов» (1263—1265), в составлении которой самое активное участие принимал Альфонс X Мудрый и которая приобрела известность далеко за пределами Пиренейского полуострова под названием «Семь частей».

...некий мудрый рыцарь... — Было бы явной натяжкой полагать, что под рыцарем, ставшим на старости лет отшельником, Льюль разумел самого себя. Достаточно сказать, что в пору написания им «Книги о рыцарском ордене» ему было от силы 44 года и он был полон сил и здоровья. Однако автобиографический элемент очевиден как в судьбе героя, сменившего рыцарский и куртуазный образ жизни на отшельнический, так и в наставлениях отшельника, отражающих религиозно-философскую доктрину Льюля.

...некий достославный король... — Скорее всего, речь идет о Жауме II, короле Майорки, сыне Жауме I Завоевателя, короля Арагона. Став монархом, Жауме II продолжал оказывать покровительство своему вассалу Льюлю, который еще в юности, до своего обращения, занимал при его дворе привилегированное положение.

...и приумножать славу, дарованную ему Госиодом. — Ссылка на «Господа» отсутствует в рукописи, на которой основывается издание, осуществленное Альбером Соле, однако он вполне убедительно восстанавливает, опираясь на другие рукописные источники, очевидный в данном конкретном случае пропуск.

...правда... — Следуя убедительной аргументации Альбера Соле, восстанавливаем слово «правда», опущенное в списке Библиотеки Каталонии в Барселоне.

...а из каждой тысячи был избран и выделен один... — в «Семи частях» Альфонса Мудрого, в разделе, посвященном рыцарству и имеющем много точек соприкосновения с книгой Льюля, также речь идет о том, что «из каждой тысячи человек надлежит выбирать одного, достойного быть рыцарем» (ч. 2, гл. 21, закон 1).

...и назвали этого человека рыцарем. — К сожалению, в русском переводе неизбежно утрачивается непосредственная связь между словами «cavayler» («рыцарь») и «caval» («конь»).

...и недостоин ты был бы принадлежать к отмеченным благородством рыцарям. — В списке, хранящемся в Библиотеке Каталонии в Барселоне: «достоин». Уточнение вносится на основе списка из Библиотеки Барселонского Атенея.

...прислуживать за столом и в походе... — В каталонском оригинале речь идет о более конкретных обязанностях оруженосцев — разрезать мясо («taylar») — и надевать сбрую, запрягать («guarnir»).

...быть оформленной в виде доктрины для преподавания в школах... — Одной из задач, которую ставил перед собой Льюль, и было написание трактата, способного служить этой цели.

...но кто ведет себя по своему разумению... — В данном случае мы следуем списку, хранящемуся в Библиотеке Каталонии в Барселоне, не внося в него коррективы, ибо считаем вполне допустимым и отнюдь не абсурдным противопоставление «raho», т. е. разума, которым нас наделил Господь, и «de sa raho», т. е. «своеволия», стремления человека жить «по своему разумению», а не только «de desraho», т. е. «неразумно», как полагает, опираясь на другие списки, Альбер Соле.

Вассалами же монарха должны быть графы, кондоры, инфансоны... — Речь идет о дворянских достоинствах в средневековой Каталонии. При этом разница между ними состояла в том, что присвоение титулов кондора и инфансо-на было прерогативой графов.