Жозеф Бедье - Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика

Увидав такое, тамплиеры решили меж собой, что будут опозорены, ежели позволят графу д'Артуа идти перед ними; они изо всех сил пришпорили лошадей и тоже погнались за бегущими перед ними турками прямо через город Мансуру и до равнины близ Вавилона. Когда же они вознамерились вернуться назад, турки на улицах, которые были очень узкими, забросали их поленьями и досками. Там был убит граф дАртуа, сир де Куси, по имени Рауль, и много других рыцарей, коих насчиталось до трех сотен [223]. Орден тамплиеров, как мне сказал потом магистр [224], потерял там двести восемьдесят конных воинов.

Мы с моими рыцарями сговорились ударить по туркам, которые надевали доспехи в лагере по левую руку от нас, и напали на них. Во время погони за ними через их лагерь я заметил сарацина, садившегося на коня: один его рыцарь держал ему поводья.

Когда он взялся руками за седло, чтобы вскочить, я поразил его копьем пониже подмышек, и он свалился замертво; его рыцарь увидав это, бросил своего сеньора с лошадью и ударил меня, когда я проезжал, копьем меж лопаток, и повалив меня на шею лошади, так прижал, что я не мог вытащить меча, висевшего у меня на поясе. Но тогда я достал меч, что был на лошади, и он, видя, что я его достал, отдернул копье и отбежал от меня.

Когда я со своими рыцарями выехал из лагеря сарацин, то обнаружил примерно шесть тысяч турок, что бросили свои шатры и отошли в поле. Увидав нас, они ринулись на нас и убили монсеньора Гуго де Тришателя, сеньора де Конфлана, который был со мной и носил знамя. Я и мои рыцари в этом время, пришпорив лошадей, бросились освобождать бывшего со мной монсеньора Рауля де Вану, которого турки сбросили на землю.

Когда я возвращался, турки метнули в меня копье. Моя лошадь пала на колени под тяжестью, которую она почувствовала, и я через ее голову вылетел из седла. Я вскочил как можно быстрей, поднялся со щитом на шее и мечом в руке; и монсеньор Эрар де Сиверей (да воздаст ему Господь!), из моего окружения, подскакал ко мне и сказал, чтобы мы отошли к разрушенному дому и там дождались бы подхода короля. Поскольку мы отходили кто пешим, кто верхом, на нас напал большой турецкий отряд, и меня опрокинули, на землю, проскакали по мне и сорвали с шеи щит.

Когда они, наконец, ушли, монсеньор Эрар де Сиверей вернулся и забрал меня; мы добрались до стен разрушенного здания; и туда к нам возвратились монсеньоры Гуго д'Эко, Ферри де Лупей, Рено де Менонкур. Там турки и осадили нас со всех сторон; часть из них проникла в развалины и колола нас сверху копьями. Тогда мои рыцари попросили меня взять их лошадей под уздцы, что я и сделал, дабы они не разбежались. И рыцари так яростно защищались от турок, что снискали за это похвалу всех достойных людей войска, и тех, кто видел содеянное, и тех, кто лишь слышал об этом.

Там ранили тремя ударами копья в лицо монсеньора Гуго д'Эко, и монсеньора Рауля, а монсеньору Ферри де Лупею нанесли удар копьем между лопаток, и рана была столь глубокой, что кровь хлынула из тела как из отверстия в бочонке. Монсеньора Эрара де Сиверея поразили ударом меча в лицо, так что нос свешивался до губ. И тогда мне вспомнился монсеньор святой Иаков, к которому я и воззвал: «Милосердный сир святой Иаков, выручи меня и приди на помощь в этой битве».

Едва я сотворил молитву, как монсеньор Эрар де Сиверей мне сказал: «Сир, если вы считаете, что ни меня, ни моих сыновей не попрекнут этим, я поеду от вас за помощью к графу Анжуйскому, которого я вижу там в поле». И я ему ответил: «Монсеньор Эрар, мне кажется, вы исполните свой великий долг, если отправитесь нам за подмогой, дабы спасти наши жизни; ибо ваша в большой опасности». И я говорил чистую правду, так как от этой раны он и умер. Он попросил совета у всех рыцарей, которые там были, и все ему посоветовали то же, что и я; выслушав их, он попросил меня подвести к нему его коня, которого, как и других, я держал под уздцы, что я и сделал.

Он отправился к графу Анжуйскому и попросил его прийти на помощь мне и моим рыцарям. Один знатный человек, который был с графом, отговаривал его; а граф Анжуйский ему ответил, что выполнит просьбу моих рыцарей; он натянул поводья, дабы скакать нам на выручку, и многие из его сержантов пришпорили лошадей. Заметив их, сарацины нас оставили. Впереди этих сержантов с мечом в руке мчался монсеньор Пьер д'Оберив; и когда он увидел, что неприятель отошел от нас, он пустился во весь опор за сарацинами, захватившими монсеньора Рауля де Вану и, всего израненного, освободил его.

Туда, где стоял я со своими рыцарями, ранеными, как уже сказано, под громкие возгласы и звуки труб и литавр подъехал со всем своим отрядом король; он остановился на насыпной дороге, и никогда не видел я столь прекрасного воина, ибо ростом он был на голову выше всех своих людей, в золоченом шлеме, с немецким мечом в руке.

Когда он остановился, добрые рыцари из его отряда, коих я вам назвал, и прочие храбрые воины королевского войска бросились в гущу турок. И знайте, что это было прекрасное сражение, ибо никто там не стрелял ни из лука, ни из арбалета, но бились палицами и мечами, как турки, так и наши, все перемешавшись [225]. Один мой оруженосец, вернувшись оттуда с моим знаменем, подвел мне фламандского ронсена [226]и я вскочил на него и подъехал совсем близко к королю.

В это время монсеньор Жан де Валери, доблестный человек, пришел к королю и сказал, что советует ему отойти направо, к реке, дабы получить помощь от герцога Бургундского и прочих, кто охранял оставленный нами лагерь, и чтобы его сержанты утолили жажду, ибо началась уже сильная жара.

Король приказал своим сержантам собрать добрых рыцарей, входивших в его совет, которых он назвал по именам. Сержанты поскакали за ними к месту схватки, где шел жаркий бой между ними и турками. Рыцари прибыли к королю, и он спросил у них совета; и они ответили, что монсеньор Жан де Валери дал ему добрый совет; и тогда велел король везти стяг Сен-Дени и его знамена направо, к реке. Когда королевское войско пришло в движение, вновь громко зазвучали трубы, литавры и сарацинские рога.

Не успел он еще и тронуться, как прибыли посланцы от его брата графа де Пуатье, графа Фландрского и многих других знатных людей, которые вели бой, и стали просить его не уходить; ибо турки так теснили их, что они не могли за ним последовать. Король вновь призвал мудрых рыцарей из своего совета, и все сошлись на том, чтобы он подождал; а немного спустя возвратился монсеньор Жан де Валери и стал порицать короля и его совет за то, что они все еще стоят. Затем все советники предложили королю двинуться к реке, как посоветовал ему сир де Валери.