Жозеф Бедье - Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика

Один королевский сержант и один сарацин сбросили там друг друга на землю своими копьями. Увидав это, другой сержант короля взял их лошадей и увел, дабы украсть; а чтобы его не увидели, он пробирался меж стен крепости Рамлы. Когда он их вел, старая цистерна, по которой он шел, проломилась под ним; он с тремя лошадьми пошел ко дну, и мне сказали об этом. Я поехал туда посмотреть и увидел, что цистерна еще и обрушилась на них, полностью всех их накрыв.

Таким образом, мы вернулись оттуда без каких-либо потерь, за исключением того, что потерял магистр ордена святого Лазаря.

Едва султан Дамаска заключил мир с эмирами Египта, как велел своим людям, находившимся в Газе, вернуться домой, и те так и поступили. Они прошли по меньшей мере в двух лье от нашего лагеря и так и не осмелились на нас напасть, хотя и было их почти двадцать тысяч сарацин и десять тысяч бедуинов. Предводитель королевских арбалетчиков и его отряд три дня и три ночи следили за ними, пока они не миновали наше войско, опасаясь, как бы они внезапно не напали на наш лагерь.

В день святого Иоанна, который был после Пасхи [354], король слушал проповедь. Во время ее чтения в королевскую часовню вошел во всеоружии сержант от предводителя арбалетчиков и сказал королю, что того окружили сарацины. Я попросил короля позволить мне туда поехать, и он мне это разрешил, и сказал, чтобы я взял с собой четыре-пять сотен воинов, назвав мне тех, кого хотел, чтобы я взял. Как только мы вышли из лагеря, сарацины, находившиеся между предводителем арбалетчиков и лагерем, бросились к эмиру, который с почти тысячью воинов стоял на холме напротив предводителя арбалетчиков.

И завязалось битва между сарацинами и воинами предводителя арбалетчиков, которых было там около 280-ти. Видя, как начали теснить его людей, эмир послал им в помощь столько народу, что они отбросили наших воинов к отряду предводителя. Увидав, что его люди смяты, предводитель арбалетчиков направил к ним сто или сто двадцать воинов, которые оттеснили врага до самого отряда эмира.

Пока мы находились там, легат и бароны края, оставшиеся с королем, сказали ему, что он поступил совершенно безрассудно, подвергнув меня опасности. И по их совету король отправил за мной, а также за предводителем арбалетчиков. Турки уже ушли оттуда, и мы вернулись в лагерь.

Многие люди дивились тому, что они не пошли сражаться с нами, и некоторые говорили, что они воздержались от этого только потому, что они и их лошади были изморены голодом в Газе, где они просидели около года.

Отступив от Яффы, эти сарацины подошли к Акре и передали сеньору д'Ассюру [355], коннетаблю королевства Иерусалимского, что если он не пришлет им пятьдесят тысяч безантов, они уничтожат принадлежащие городу сады [356]; а он им ответил, что не даст ни одного. Тогда они выстроили свои отряды и подошли через пески Акры так близко к городу, что их обстреляли из арбалета с воротом. Из города вышел сир д'Ассюр и расположился на горе святого Иоанна, где находится кладбище святого Николая [357], дабы защитить сады. Наша же пехота вышла из Акры и принялась обстреливать сарацин из луков и арбалетов.

Сир д'Ассюр позвал одного рыцаря из Генуи, который носил имя монсеньора Жана Большого, и приказал ему отвести назад пехоту, что вышла из Акры, дабы она не подверглась опасности. Когда он их отводил, один сарацин крикнул ему по-сарацински, чтобы он сразился с ним, если желает; и тот ответил, что охотно это сделает. Направляясь к сарацину на поединок, монсеньор Жан взглянул налево и увидел маленький отряд турок, около восьми, который остановился поглядеть на поединок.

Он отказался от поединка с сарацином, с коим должен был сразиться, и поскакал к турецкому отряду, что спокойно стоял, собираясь смотреть состязание, и ударил одного из турок копьем в грудь, и тот упал замертво. Остальные, увидав это, бросились на него, когда он повернул к нашим людям, и один из них нанес ему сильный удар палицей по шлему с полями; а монсеньор Жан ударил его мечом по тюрбану, которым была обернута его голова, и сбил тюрбан на землю. Эти тюрбаны турки надевают перед сражениями, так как они выдерживают сильный удар мечом.

К нему подскакал другой турок и хотел поразить его копьем между плеч; но монсеньор Жан увидел направленное копье и отклонился; и когда сарацин проскакал мимо, монсеньор Жан обратной стороной меча так ударил его по рукам, что выбил копье, упавшее на землю. И таким образом он вернулся и увел своих пехотинцев; а эти три прекрасных удара он нанес на глазах сеньора д'Ассюра и знатных людей из Акры, и всех женщин, которые поднялись на стены, дабы видеть этих людей.

Когда это великое множество сарацин, что стояли под Акрой и не осмеливались, как вы слышали, сразиться ни с нами, ни с жителями Акры, узнали (и это была правда), что король с горсткой добрых воинов собрался укрепить город Сайетты [358], то двинулись в ту сторону. Когда монсеньор Симон де Монселияр, бывший предводителем королевских арбалетчиков и воинов короля в Сайетте [359], услышал о приближении этих людей, он отступил в замок Сайетты, очень мощный и со всех сторон окруженный морем [360]; и так он поступил, потому, что хорошо видел, что не может оказать им сопротивление. С ним укрылись и люди, сколько было возможно; но поместилось их там мало, ибо замок был тесен.

Сарацины ворвались в город, не встретив никакого сопротивления; ибо он не был полностью укреплен. Они перебили более двух тысяч наших человек; со всей захваченной там добычей они ушли в Дамаск. Когда король узнал эти вести, он был очень разгневан (кабы можно было этому помочь!); а местные бароны были этим очень довольны, потому что король собирался укреплять одну возвышенность, где некогда во времена Маккавеев стоял древний замок. Этот замок находится на пути из Яффы в Иерусалим.

Заморские бароны не согласились восстанавливать замок, так как он был отдален от моря на пять лье; поэтому морем к нам не могли поступать никакие продукты так, чтобы их не захватили сарацины, которые были сильнее нас. И когда вести о разрушении бурга [361]Сайетты дошли до войска, местные бароны пришли к королю и сказали ему, что для него было бы большей честью восстановить бург Сайетты, нежели возводить новую крепость; и король с ними согласился.

Покуда король находился в Яффе, ему сообщили, что султан Дамаска позволит ему проехать с надежной охранной грамотой в Иерусалим. Король об этом держал большой совет; в итоге на этом совещании все отговаривали короля от этого похода, потому что ему пришлось бы все равно оставить этот город в руках сарацин.