Саксон Грамматик - Деяния данов. Том 1

38Это правило не вполне согласуется с нашими древними законами. Стефаниус в комментарии к этому месту ссылается на «Ютландский закон» (II, с. 91), где, как и во многих городских законах (Lex Slesvicensis antiqua, с. 14; Lex Helsingoburgensis, с. 12), сказано, что тот, кто отпустит уже схваченного и связанного вора, вместо того, чтобы отвести его к судье, в качестве наказания должен заплатить 40 марок. Это наказание сильно отличалось от того, что по закону полагалось сделать с самим вором. — К-Р.

39На этот счёт в древних датских законах нет ничего определённого. Впрочем, можно вспомнить одну фразу, или, правильнее, ответ сьяландского судьи, который в 1428 г. на вопрос короля Эрика Померанского, — как именно должен быть наказан тот, кто во время боя покинет своё знамя [и свой отряд], - сказал, что «убежавшего следует повергнуть бесчестью» (han bliffue æreløs ос liges aengaen god mand) (Danske Magazin. V, p. 319). Вероятно, данная фраза и является эквивалентом употреблённого Саксоном выражения «быть объявленным вне закона» (a communi jure alienum existere). — Впрочем, эта фраза может обозначать и то накание, которое в датских законах обозначается как ‘fredløshed’; ср. у Андерса Сунесена (Leges Scanienses: VII, 4): «сам виновный, — тот, кто всеми считается ‘объявленным вне закона’ (communis pads expers), — на языке нашей страны называется ‘фредлёс’ (fredløs)». Хотя, учитывая, что это наказание Саксон ниже называет ‘изгнанием’ (exilium) ( 5.5.5.2), вполне вероятно, что здесь он имеет в виду что-то другое. — К-Р.

40То, о чём здесь пишет Саксон, не вполне согласуется с тем, что известно об этом из древних датских законов. Впрочем, едва ли могут быть сомнения в том, что на самом деле скандинавские женщины никогда не имели права «без согласия своего отца» решать, за кого им выходить замуж. Как исландские саги, так и наиболее древние из датских законов единодушно опровергают слова Саксона, поскольку, согласно им, даже вдовам для повторного замужества требовалось получить согласие своих близких. Совершенно точно, что в более отдалённые времена судьба женщин была ещё более печальной, и без согласия своих родственников они не только не имели права выходить замуж, но и даже самих будущих супругов им также выбирали их близкие. Впрочем, постепенно положение женщин улучшалось, так что их уже не заставляли против воли выходить замуж, вследствие чего, если не ошибаюсь, оно и стало таким, как это описано в законе, который не вполне ясно откуда почерпнул Саксон, но чьи следы вполне отчётливо сохранились в формуле: ‘ne qua tori coactio fierit’ (букв.: ‘не принуждать [их делить] ложе [с кем-либо]’). Как известно такой же закон впоследствии издал в Англии Кнуд Великий (Leges Canuti saeculi, с. 72). Если быть более точным, этот закон гарантировал, что, хотя для выхода женщины замуж согласие близких родственников им по-прежнему было необходимо, заключённые без подобного одобрения браки уже не подлежали расторжению. На наш взгляд, это вполне соответствует тому, что на этот счёт сказано у Саксона. — К-Р.

41Р.: Утверждение о том, что в древности свободная женщина, став женой раба, также и сама должна была стать рабыней, не находит подтверждения в древних датских законах (Leges Valdemari Siallandenses: III, 12; Leges Erici: V, 11). — С другой стороны, похожая норма имеется в «Русской правде», где одним из источников холопства названа женитьба на рабыне без каких-либо дополнительных условий (Пространная редация, 110).

42То же самое относится и к словам Саксона о том, что мужчина должен взять в жёны обесчещенную им женщину: в соответствующих датских законах речь идёт исключительно о том, как следует наказывать соблазнителя (Lex Scanica: XIII, 5; Lex Jutica: II, 19). Если оставить без внимания один сравнительно поздний закон, согласно которому соблазнитель, будучи застигнут отцом или другим родственником обесчещенной девицы на месте преступления, чтобы избежать связанного с членовредительством наказания, должен взять её замуж (Jus municipale Lundense, 57), эта норма соответствует скорее положениям церковного права, чем светскому законодательству. Дело в том, что, хотя древние церковные законы прямо и не говорят об этом, едва ли стоит сомневаться, что во времена Саксона подобный обычай в церковной практике уже имелся. Во всяком случае, такую норму можно встретить в Ветхом Завете (Исход: XXII, 16), а также в одном из писем папы Григория Великого в 591 г. Разве не могло прийти Саксону в голову придать этому обычаю силу настоящего закона, если аналогичный закон действительно существовал в древности или же просто перенести на Данию то, что ему было известно о законах Швеции и Норвегии? Впрочем, как мне кажется, последнее предположение не вполне согласуется с содержанием самих шведских и норвежских законов. Хотя то, что приводит на этот счёт Ю. Щернхёк, и подразумевает куда более тяжкое наказание для соблазнителя, чем просто принуждение взять обесчещенную им девушку замуж (De jure sveonum et gothorum vetusto, p. 322), прочие сохранившиеся до нашего времени законы это не подтверждают. Что же касается Норвегии, то в ней существовал закон Магнуса VI под названием ‘Gulethingslov’, согласно которому, если соблазнивший девушку человек был согласен взять её в жёны, его следовало освободить от наказания (Manhelgeb., с. 29). Впрочем, следует учитывать, что требования по этому закону носили не обязательный характер, а само это правило совершенно точно не восходило к какому-то древнему источнику, что следует хотя бы из его сравнения с законами из исландского сборника Грагас, где ничего похожего не имеется. — К-Р.

43То, что Саксон рассказывает здесь о членовредительстве, не находит подтверждения ни в датских, ни в исландских законах. Впрочем, основной посыл — то, что муж имеет право отомстить соблазнителю своей жены вплоть его убийтва, — едва ли следует счесть простой выдумкой. Во всяком случае, это совершенно не противоречит духу тогдашнего законодательства. Так, согласно одному старинному шведскому закону (Biarkoret: с. 15, § 4), а также шведскому городскому закону (Sverrigs Stadzlagh: Gifftomal. В., 3) тот, кто соблазнит чужую жену, дочь или родственницу, в качестве выкупа за свой нос должен выплатить некоторую сумму денег; кроме того, известен один из законов о. Готланд, который позволял отсечь соблазнителю руки и ноги в том случае, если он будет застигнут на месте преступления и откажется заплатить за свой проступок 6 марок (Gutalagh, 23). — К-Р.

44Всё это не вполне согласуется с древним датским законодательством, согласно которому вор за своё преступление должен был платить 3 марки. ‘Нарушение общественного спокойствия’ (crimen violatae pacis), надо полагать, это такое же преступление, которое в англо-саксонских источниках обозначается словом ‘fridbryce’; в датских законах за это полагалось изгнание. Впрочем, не лишним будет заметить, что в прошлом абсолютно любое нарушение установленного королём порядка каралось штрафом в 3 марки, так что вору полагалось такое же наказание именно по этой причине. Что же касается двойного возмещения ущерба пострадавшему (tvigield), как мне кажется, если не по букве, то по духу это вполне соответствует датскому законодательству того времени. Хотя в древнейших законах об этом нет ни слова, по всей видимости, такое правило действительно существовало. Во всяком случае, оно прямо прописано в законе Христиана V (6-15-1), и я очень сомневаюсь, что законодатель в данном случае по собственной воле стал бы вносить от себя в закон что-то новое. — К-Р.