Джером Горсей - Записки о России. XVI — начало XVII в.

После всех этих церемоний во всех церквах были отслужены молебны. Будучи очень набожными, царь и царица пешком обошли главные церкви города, а на Троицын день предприняли путешествие в известный монастырь, называемый Троице-Сергиев (Sergius and the Trinitie), в 60 милях от города Москвы, в сопровождении огромного количества бояр, дворян и других приближенных, верхом на хороших конях в соответствующем убранстве.

Царица из набожности шла всю дорогу пешком, сопровождаемая большой свитой княгинь и знатных дам. Ее охрана состояла из 20 000 стрельцов, ее главным советником, или сопровождающим слугой, был знатный человек царской крови, ее дядя, пользующийся большим авторитетом, по имени Дмитрий Иванович Годунов. После богомолия царь и царица возвратились в Москву. Вскоре после этого царь, направляемый князем Борисом Федоровичем, послал войско в Сибирь, откуда шли все богатые меха и соболи. В течение полутора лет это войско завоевало 1000 миль. В ходе этой войны был взят в плен царь этой страны по имени «Царь Сибирский» (Chare Sibersky), а с ним многие другие князья и знатные люди, все они были доставлены в Москву, охраняемые солдатами, были с почетом приняты в городе, где и находятся по сей день [412].

Были также по всей стране смещены продажные чиновники, судьи, военачальники и наместники, их места заняли более честные люди, которым по указу, под страхом сурового наказания, запрещалось брать взятки и допускать злоупотребления, как во времена прежнего царя, а отправлять правосудие не взирая на лица; чтобы это лучше исполнялось, им увеличили земельные участки и годовое жалованье. Большие подати, налоги и пошлины, собиравшиеся во времена прежнего царя, были уменьшены, а некоторые совсем отменены, и ни одно наказание не налагалось без доказательства вины, даже если преступление было столь серьезным, что требовало смерти [преступника] [413]. Многие князья и знать из известных родов, попавшие в опалу при прежнем царе и находившиеся в тюрьме двадцать лет, получили свободу и свои земли. Все заключенные освобождались, и их вина прощалась. Словом, последовали основательные перемены в правлении; однако все произошло спокойно, тихо, мирно, без труда для государя, без обиды для подчиненных, это принесло государству безопасность и честь, особенно большую роль в этом сыграла мудрость царицы Ирины.

Эти меры дошли до слуха королей и князей граничивших с Россией стран и были столь устрашающими и грозными для них, что монарх всех скифов, называемый крымским татарином или самим великим ханом (Monarch of all the Scythians, called the Crimme Tartar or great Can himselfe), по имени Сафа-Гирей (Sophet Keri Alii) [414]прибыл к царю русскому. В сопровождении большой свиты из своей знати верхом на добрых лошадях. Хотя они выглядели для христиан грубо, однако были храбры и привлекательны по наружности. Этот визит был приятен царю, им оказан достойный прием. Татарский хан привез с собой своих жен, получил у русского царя приветливый прием.

Вскоре после этого 1200 польских дворян, храбрых солдат и достойных людей, пришли на службу к царю и были приняты; точно так же предлагали свои услуги черкесы и уроженцы других стран. Как только весть о новом царе разнеслась по другим государствам Европы, к царю были посланы разные гонцы с пожеланиями мирного и счастливого царствования. Так, приезжали послы от турок, персов, бухарцев, крымцев, грузин, от разных татарских князей. Прибыли также послы германского (Almaine) императора, королей польского, шведского, датского и др. И со времени его коронации ни один из его врагов не имел успеха в действиях против него.

Случилось, что вскоре после этого царь пожелал послать грамоту ее величеству королеве Англии, для этого поручения самым подходящим человеком был мистер Джером Горсей, так как предполагалось, что подданный королевы будет наиболее приятен ей как посол. Содержание грамоты заключалось в том, что царь желал продолжить союз, дружбу, любовь и торговые отношения, существовавшие между его отцом и королевой и ее подданными. Кроме того, были и другие поручения, которые не подлежат оглашению.

М-р Горсей получил письма и наказы царя, приготовился к путешествию по суше, отбыл из Москвы на 5-й день сентября во Тверь (Otver), Торжок (Torshook), Великий Новгород, во Псков (Vobsky); оттуда на Нейгауз в Ливонии, Венден и к Риге (где он был задержан, предстал перед кардиналом Радзивиллом, но в конце концов был отпущен). Оттуда [он] проследовал в Митаву, Голдингем, Либаву в Курляндии; на Мемель и Кенигсберг в Пруссии; на Элбинг, Данциг, Щецин в Померании; на Росток, Любек, Гамбург, Бремен, Эмден, а там — морем до Лондона. Прибыв ко двору ее величества и предъявив письма царя, он удостоился больших милостей и хорошего приема, а затем получил приказание вновь ехать в Россию [415]с посланиями королевы к царю и к князю Борису Федоровичу; послания содержали ответы на грамоту царя, королева просила продолжать оказывать дружбу и милость английским купцам, как делал его [царя Федора] отец. Сами лондонские купцы также усердно просили его [Горсея?] ходатайствовать за них. Таким образом, отправившись из Лондона морем, он приплыл в Москву 20 апреля 1586 г. и был с почетом встречен [416]. Все его просьбы за купцов были удовлетворены, причем особенно милостив был благородный князь Борис Федорович, который всегда относился к мистеру Горсею с особой симпатией. Добившись привилегий для купцов, он вновь был послан от царя к его госпоже королеве Англии, которой Борис в знак почитания и добрых отношений послал царские подарки: соболей, драгоценности (luzarns), золототканные одежды и другие богатые дары. Компания английских купцов кроме благодарности королеве знала о своем особом долге м-ру Горсею, который добыл для нее такие привилегии, которые не были получены на протяжении двадцати предыдущих лет [417].

Церемония последнего отъезда [в Англию] м-ра Горсея достойна того, чтобы ее записать, так как это было очень почетно. К его услугам были почтовые лошади для него самого, его слуг, а также съестное и все необходимое для долгого путешествия.

В каждом городе от Москвы до Вологды, на протяжении 500 миль, он получал такой же прием за царский счет. Свежие припасы, доставляемые царскими чиновниками, были к его услугам в каждом городе на протяжении 1000 миль по реке Двине. Когда он прибыл к новой крепости, называемой Архангельском (Archangel) [418], то был встречен князем Василием Андреевичем Звенигородским по приказанию царя. В крепости по их обычаю были построены в ряды стрельцы, и его прибытие было великолепно отпраздновано. Оттуда он выехал с обильным провиантом на судне князя, причем сотня человек гребла, а другая сотня стрельцов на другом судне сопровождала его, возглавляемая военачальником-дворянином. Когда подъехали к рейду с английскими, датскими и французскими судами, стрельцы разом выстрелили из своих ружей, а корабли дали залп из 46 пушек, затем он был доставлен в резиденцию английского дома на Розовом острове.