Данте Алигьери - Божественная комедия

В свой город мне, врагу его устава,

Тех не впускает, кто со мной идёт.

127 Он всюду царь, но там его держава;

Там град его, и там его престол;

Блажен, кому открыта эта слава!"

130 "О мой поэт, — ему я речь повёл, —

Молю Творцом, чьей правды ты не ведал:

Чтоб я от зла и гибели ушёл,

133 Яви мне путь, о коем ты поведал,

Дай врат Петровых [18] Врата Чистилища. мне увидеть свет

И тех, кто душу вечной муке предал".

136 Он двинулся, и я ему вослед.

1 День уходил, и неба воздух тёмный

Земные твари уводил ко сну

От их трудов; лишь я один, бездомный,

4 Приготовлялся выдержать войну

И с тягостным путём, и с состраданьем,

Которую неложно вспомяну.

7 О Музы, к вам я обращусь с воззваньем!

О благородный разум, гений свой

Запечатлей моим повествованьем!

10 Я начал так: "Поэт, вожатый мой,

Достаточно ли мощный я свершитель,

Чтобы меня на подвиг звать такой?

13 Ты говоришь, что Сильвиев родитель [19] Эней, который, по рассказу Вергилия (Эн., VI, 236-899), спускался в подземную обитель теней, где его отец Анхиз показал ему души его потомков, поощряя его основать новую державу в Италии. ,

Ещё плотских не отрешась оков,

Сходил живым в бессмертную обитель.

16 Но если поборатель всех грехов

К нему был благ, то, рассудив о славе

Его судеб, и кто он, и каков,

19 Его поч е′сть достойным всякий вправе:

Он, избран в небе света и добра,

Стал предком Риму и его державе,

22 А тот и та, когда пришла пора,

Святой престол воздвигли в мире этом

Преемнику верховного Петра.

25 Он на своём пути, тобой воспетом [20] 24-25. Преемнику верховного Петра — Папе римскому. Он — Эней. ,

Был вдохновлён свершить победный труд,

И папский посох ныне правит светом.

28 Там, вслед за ним, Избранный был Сосуд [21] То есть апостол Павел, которому легенда приписывала посещение рая и ада. ,

Дабы другие укрепились в вере,

Которою к спасению идут.

31 А я? На чьём я оснуюсь примере?

Я не апостол Павел, не Эней,

Я не достоин ни в малейшей мере.

34 И если я сойду в страну теней,

Боюсь, безумен буду я, не боле.

Ты мудр; ты видишь это всё ясней".

37 И словно тот, кто, чужд недавней воле

И, передумав в тайной глубине,

Бросает то, что замышлял дотоле,

40 Таков был я на тёмной крутизне,

И мысль, меня прельстившую сначала,

Я, поразмыслив, истребил во мне.

43 "Когда правдиво речь твоя звучала,

Ты дал смутиться духу своему, —

Возвышенная тень мне отвечала. —

46 Нельзя, чтоб страх повелевал уму;

Иначе мы отходим от свершений,

Как зверь, когда мерещится ему.

49 Чтоб разрешить тебя от опасений,

Скажу тебе, как я узнал о том,

Что ты моих достоин сожалений.

52 Из сонма тех, кто меж добром и злом, [22] То есть из толпы душ, пребывающих в Лимбе (см. прим. А., IV, 24).

Я женщиной был призван столь прекрасной,

Что обязался ей служить во всём.

55 Был взор её звезде подобен ясной;

Её рассказ струился не спеша,

Как ангельские речи, сладкогласный:

58 "О, мантуанца чистая душа,

Чья слава целый мир объемлет кругом

И не исчезнет, вечно в нём дыша,

61 Мой друг, который счастью не был другом,

В пустыне горной верный путь обресть

Отчаялся и оттеснён испугом.

64 Такую в небе слышала я весть;

Боюсь, не поздно ль я помочь готова,

И бедствия он мог не перенесть.

67 Иди к нему и, красотою слова

И всем, чем только можно, пособя,

Спаси его, и я утешусь снова.

70 Я Беатриче [23] Данте любил её с детства, и когда она, двадцати пяти лет от роду, умерла (в 1290 г.), он дал в своей «Новой Жизни» обещание «сказать о ней такое, чего никогда ещё не было сказано ни об одной». В «Божественной Комедии», оставаясь по-прежнему той женщиной, которую он любил на земле, она является символом небесной мудрости и откровения. , та, кто шлёт тебя;

Меня сюда из милого мне края [24] Из Рая.

Свела любовь; я говорю любя.

73 Тебя не раз, хваля и величая,

Пред господом мой голос назовёт".

Я начал так, умолкшей отвечая:

76 "Единственная ты, кем смертный род

Возвышенней, чем всякое творенье,

Вмещаемое в малый небосвод [25] Небо Луны, ближайшее к Земле, которая недвижно покоится в центре вселенной. ,

79 Тебе служить — такое утешенье,

Что я, свершив, заслуги не приму;

Мне нужно лишь узнать твоё веленье.

82 Но как без страха сходишь ты во тьму

Земного недра, алча вновь подняться

К высокому простору твоему?"

85 "Когда ты хочешь в точности дознаться,

Тебе скажу я, — был её ответ, —

Зачем сюда не страшно мне спускаться.

88 Бояться должно лишь того, в чём вред

Для ближнего таится сокровенный;

Иного, что страшило бы, и нет.

91 Меня такою создал царь вселенной,

Что вашей мукой я не смущена

И в это пламя нисхожу нетленной.

94 Есть в небе благодатная жена [26] То есть дева Мария. ;

Скорбя о том, кто страждет так сурово,

Судью [27] То есть бога. склонила к милости она.

97 Потом к Лючии [28] Христианская святая, аллегорически — «просвещающая благодать» (лат. lux — свет). обратила слово

И молвила: — Твой верный — в путах зла,

Пошли ему пособника благого. —

100 Лючия, враг жестоких, подошла

Ко мне, сидевшей с древнею Рахилью,

Сказать: — Господня чистая хвала,

103 О Беатриче, помоги усилью

Того, который из любви к тебе

Возвысился над повседневной былью.

106 Или не внемлешь ты его мольбе?

Не видишь, как поток, грознее моря,

Уносит изнемогшего в борьбе? —

109 Никто поспешней не бежал от горя

И не стремился к радости быстрей,

Чем я, такому слову сердцем вторя,

112 Сошла сюда с блаженных ступеней,

Твоей вверяясь речи достохвальной,

Дарящей честь тебе и внявшим ей".

115 Так молвила, и взор её печальный,

Вверх обратясь, сквозь слёзы мне светил

И торопил меня к дороге дальней.

118 Покорный ей, к тебе я поспешил;

От зверя спас тебя, когда к вершине

Короткий путь тебе он преградил.

121 Так что ж? Зачем, зачем ты медлишь ныне?

Зачем постыдной робостью смущён?

Зачем не светел смелою гордыней, —

124 Когда у трёх благословенных жён

Ты в небесах обрёл слова защиты

И дивный путь тебе предвозвещён?"

127 Как дольный цвет, сомкнутый и побитый

Ночным морозом, — чуть блеснёт заря,

Возносится на стебле, весь раскрытый,

130 Так я воспрянул, мужеством горя;

Решимостью был в сердце страх раздавлен.

И я ответил, смело говоря:

133 "О, милостива та, кем я избавлен!

И ты сколь благ, не пожелавший ждать,

Её правдивой повестью наставлен!

136 Я так был рад словам твоим внимать