Себастиан Брант - Брант Корабль дураков; Эразм Похвала глупости Разговоры запросто; Письма темных людей; Гуттен Диалоги

Хозяин.Завтра все село загремит пирушками, плясками, играми, ссорами, драками.

Конрад.Так в давнее время чтили своего Вакха язычники. Удивительно, если святой Антоний, видя такое поклонение, не гневается на людей, которые глупее скотины. Какой у вас пастырь? Безгласный и скверный?

Хозяин.Каков он для других, я не знаю, а для меня — лучше не надо: он пьет целыми днями, и никто не водит сюда так много выпивох и таких крепких да неутомимых — к немалой моей выгоде, конечно. Мне даже странно, почему сейчас его нет.

Конрад.Мы нашли его не слишком обходительным.

Хозяин.Как? Значит, вы у него были?

Конрад.Мы искали у него пристанища, но он и на порог нас не пустил, точно волков, и велел идти к тебе.

Хозяин.Ха-ха! Теперь все ясно! Потому он и не пришел, что не захотел встретиться здесь с вами.

Конрад.Так он безгласный?

Хозяин.Безгласный? Нет никого голосистее в трактирной зале, и в церкви ревет, ровно бык; но проповедей я от него никогда не слыхивал. Да к чему тут много говорить? Вы, как я вижу, на себе испытали, какой он безгласный.

Конрад.А в Священном писании начитан?

Хозяин.Говорит, что до тонкостей. Но все эти познания приобрел, как видно, за тайною исповедью, так что другим открывать не дозволено. Скажу коротко: каков приход, таков и поп, и крышка — в точности по кастрюле.

Конрад.Может быть, он и на кафедру не даст мне взойти.

Хозяин.Даст, это я беру на себя. Но на том только условии, чтобы в него камней не бросать, как у вас в обыкновении.

Конрад.Дурное обыкновение. Если мне что не нравится, я усовещаю пастыря тайно. Все прочее — дело епископа.

Хозяин.Птицы вроде тебя к нам залетают редко. Я вижу, что вы и вправду добрые люди. Но к чему у вас платье такое, ни на что не похожее? Ведь и судят-то об вас дурно в большинстве потому, что вы так одеваетесь.

Конрад.Как это получается?

Хозяин.Точно не скажу, но у многих людей такое мнение.

Конрад.А многие по этой же самой причине — что мы так одеваемся — считают, будто мы святые. И те и другие заблуждаются, но заблуждение вторых, которые, глядя на платье, думают об нас хорошо, — добрее и человечнее.

Хозяин.Пусть так, и все же к чему вообще столько отличий в одежде?

Конрад.А как тебе представляется?

Хозяин.По-моему, они вообще ни к чему, кроме как в торжественных процессиях или на войне. В процессиях несут изображения разных лиц — святых, иудеев, язычников, и мы их узнаем по различному платью. А на войне это нужно для того, чтобы каждое войско следовало за своим знаменем и не случалось замешательства в рядах.

Конрад.Прекрасно рассуждаешь, но и наша одежда — тоже военная. Кто следует за этим полководцем, кто — за тем, но все мы сражаемся под началом одного императора — Христа. Впрочем, в одежде следует различать три качества.

Хозяин.Какие?

Конрад.Насколько она отвечает необходимости, привычке и приличиям. Для чего мы принимаем пищу?

Хозяин.Чтоб не умереть с голоду.

Конрад.Так иногда необходимо одеваться, чтобы не умереть от холода.

Хозяин.Согласен.

Конрад.Но в этом отношении наше платье лучше твоего: оно прикрывает и голову, и шею, и плечи — те места, которые застуживать всего опаснее. Кто ездит верхом, тому подходит короткое платье, кто больше сидит, тому — долгое, летом — тонкое, зимою — плотное. В Риме есть люди, которые в течение дня меняют платье трижды: утром надевают подбитое мехом, около полудня — обыкновенное, под вечер — опять иное, потеплее. Но перемена не у всякого найдется, поэтому и придумано наше платье, одинаково годное на очень многие случаи.

Хозяин.Как так?

Конрад.Например, если дует северный ветер или печет солнце, мы покрываемся капюшоном, стало жарко — опускаем капюшон на спину, надо отдохнуть — опускаем подол, надо идти — подбираем или даже затыкаем за пояс.

Хозяин.Не дурно соображал тот, кто это придумал.

Конрад.А для счастья и благополучия особенно важно, чтобы человек привык довольствоваться малым: если уже мы начнем потакать своим страстям или гоняться за удовольствиями — конца этому не будет. Но невозможно найти другую одежду, которая бы одна доставляла столько удобств.

Хозяин.Не спорю.

Конрад.Теперь поговорим о приличиях. Ответь мне по совести: если бы ты надел платье своей жены, разве не сказали бы все, что ты нарушаешь приличие?

Хозяин.Сказали бы, что я рехнулся.

Конрад.А что бы сказал ты, если б она надела твое платье?

Хозяин.Худого, может, и ничего не сказал бы, зато бока намял бы ей нехудо.

Конрад.А между тем ведь совсем не важно, какое платье носить.

Хозяин.Нет, коли так взглянуть — очень важно!

Конрад.И не удивительно: даже у язычников законы карают и мужчину и женщину, если они наденут платье, принадлежащее другому полу.

Хозяин.И поделом!

Конрад.Ну, а если б старец восьмидесяти лет от роду надел платье пятнадцатилетнего мальчишки или, наоборот, мальчишка — платье старика, разве не скажут все, что по ним плачет палка? Или если старуха нарядится, как молоденькая, или наоборот?

Хозяин.Еще бы не сказать!

Конрад.А если мирянин надел бы облачение священника или священник оделся, как мирянин?

Хозяин.Оба поступили бы непристойно.

Конрад.Если б обыкновенный человек украсил себя знаками отличия государя или обыкновенный священник — убором епископа, они поступили бы непристойно?

Хозяин.Разумеется!

Конрад.Что, если бы мирный гражданин разоделся по-военному — в перья и прочие Фрасоновы глупости {471} ?

Хозяин.Его бы осмеяли.

Конрад.Что, если бы английский солдат носил на платье белый крест, швейцарский — красный, а французский — черный?

Хозяин.Это была бы наглость.

Конрад.Почему же ты так дивишься нашему убору?

Хозяин.Какое различие между обыкновенным человеком и государем, между мужчиной и женщиной, я понимаю; но чем различается монах от немонаха — никак не пойму!

Конрад.В чем различие между бедняком и богачом?

Хозяин.В имуществе.

Конрад.И, однако ж, было бы непристойно, если б бедняк оделся наподобие богача.

Хозяин.Конечно. Особенно ежели принять в рассуждение, как нынче разряжены почти все богачи.

Конрад.А в чем — между дураком и умным?

Хозяин.Ну, здесь различие побольше!