Жуанот Мартурель - Тирант Белый

...называли его Эмиром Эмиров... — Мартурель здесь дословно воспроизводит арабский титул, который звучит как «амир алумар» (букв.: «Повелитель Повелителей»).

...клянусь пророком Магометом... — Ислам в принципе не наделяет своего пророка никакими сверхъестественными качествами. В Коране неоднократно подчеркивается, что Магомет — такой же человек, как и все. И тем не менее существует одно немаловажное отличие, он — «совершенный человек», безгрешный от рождения и до смерти, которому Бог дал сокровенное знание. И в силу этого личность Магомета — предмет особого почитания у мусульман. Клятвы же в исламе, как и в двух других монотеистических религиях, категорически запрещены. Клянущийся человек, заявляя тем самым о подвластности себе будущего, ставит себя вровень с Богом (придает себя Ему в сотоварищи), что является тяжким грехом, прямым отходом от единобожия.

..клянусь Магометом, богом моим... — Обычаи и нравы мусульман Мартурель знал достаточно хорошо (см. примеч. 5 к гл. 148). Однако, по мнению большинства исследователей, текст романа с гл. 300 дописывал или основательно редактировал другой автор — Марти Жуан де Галба. Этим объясняют, в частности, грубые ошибки, которые появляются в североафриканской части «Тиранта Белого». С исламом и мусульманским миром Галба был знаком явно понаслышке. Самая типичная ошибка заключается в том, что он путает Бога (арабизированная форма — Аллах) и Его пророка Магомета.

...Тирант повалился наземь, раскинув руки, — Этот эпизод взят автором из каталанского перевода книги Фронта «Военные хитрости», который описывает похожие случаи со Сципионом Африканским (I. 12. 1) и с Цезарем (I. 12. 2). Такое же «крестообразное» падение описывает и Франсеск Эщименис в «Христианине» (гл. 247, 301).

Король Скариан. — Прототипом короля Скариана послужил негритянский король, мусульманин по вероисповеданию, Эскандер, правивший Эфиопией (1478—1494 гг.).

Святой Себастьян — святой и мученик Ш в., которого за исповедание христианской веры расстреляли из луков по приказу императора Диоклетиана.

Недаром утверждал царь Соломон, что бедность — самое большое богатство и высшее благо... — Парафраз стиха «Лучше немногое при страхе Господнем, нежели большое сокровище и при нем тревога» (Прит. 15: 16).

Родом я из Дальней Испании... — то есть из Португалии (см. также примеч. 2 к гл. 330).

У этой главы три источника: «Достопримечательные деяния и высказывания» Валерия Максима, «О знаменитых женщинах» («De claris mulieribus») Боккаччо и «Видение» («Lo Somni») Берната Метже (Bemat Metge).

...закон христианский благороднее и выше нашего... — Это место носит на себе явный отпечаток воззрений Р. Люля. Каталонский философ разработал свою собственную методологию миссионерской деятельности, согласно которой следует изучать ислам и иудаизм, а также языки этих религий, чтобы вступать затем с их представителями в научные диспуты. Он пришел к выводу, что традиционная тактика христианских миссионеров имеет два существенных недостатка: 1) нельзя строить диспут на апелляции к священным текстам, т. к. это неизбежно приводит к непродуктивному спору о правильности/неправильности их трактовки; 2) недостаточно просто опровергнуть аргументы оппонента, следует убедить его в объективной истинности своих доводов. По мысли Люля, в ходе религиозных диспутов необходимо логическим путем доказать оппонентам истинность христианской веры. Этот подход каталонский мыслитель выразил через максиму «поп dimittere credere pro credere, sed pro intelligere» («допускать веру не ради веры, а ради познания»)

...наслышан я о многих женщинах достойных и прекрасных... — Развивая культ «девяти бесстрашных» (см. примеч. 1 к гл. 37), Эсташ Дешан добавил девять имен героинь, среди которых — Пенфесилея, Томирис, Семирамида. В честь восемнадцати героев и героинь ткались шпалеры, изобретались гербы, а в 1431 г., во время торжественного въезда Генриха VI Английского в Париж, восемнадцать его подданных прошествовали перед ним в образе достойнейших мужчин и женщин.

...отважная Уриция... к которой греческому царю Эврисфею пришлось послать непобедимого Геракла... — Имеется в виду Ипполита, царица амазонок. Царь Эврисфей отправил Геракла добыть волшебный пояс Ипполиты (девятый подвиг). По одной версии мифа, герой убил амазонку, по другой — пленил ее. Само похвальное слово женщинам Мартурель взял из книги Берната Метже «Видение» (IV).

...Семирамида... покорила мидян и основала город Вавилон. — Эпизод, рассказанный Мартурелем, восходит к свидетельству римского историка Валерия Максима, содержащемуся в его «Достопримечательных деяниях» (9. 3).

Томирис... так сказала подданным: «Вот могила того, кто досыта напился крови». — Геродот в «Истории» рассказывает, что массагетская царица Томирис, мстя за смерть сына, убила в сражении персидского царя Кира Великого, обезглавила его труп и опустила голову врага в винный мех, наполненный кровью, сказав: «Пей досыта, кровожадный Кир!» (I. 214).

Зенобия, прозванная Царицей Востока — царица Пальмиры (ок. 266—272 гг. до н. э.), превратившая его в богатый и известный город. Воевала с Римом и была взята в плен императором Марком Аврелием. О ней рассказывает Боккаччо в книге «О знаменитых женщинах».

Камилла — дочь царя Метаба, ставшая амазонкой и погибшая в войне против Энея. Ее историю рассказывает Вергилий в «Энеиде» (4. 7).

Минерва — богиня римского пантеона, отождествляющаяся с греческой Афиной. Считалась покровительницей искусств и ремесел.

Гипсикратия. — Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» (32. 8) пишет, что наложница царя Митридата не покинула его, когда с ним осталось только двое верных ему людей, и проявляла такие «мужество и смелость, что царь называл ее Гипсикратом. Наложница была одета в мужскую персидскую одежду и ехала верхом; она не чувствовала усталости от долгого пути и, не щадя себя, ухаживала за царем и его конем».

Порция — дочь Катона Утического, преданная жена Юния Брута. Согласно жизнеописаниям Плутарха (46. 53), узнав, что ее муж покончил с собой после битвы при Филиппах (42 г. до н. э.), лишила себя жизни: так как окружающие отобрали у нее оружие, проглотила раскаленные угли из жаровни.

Юлия, дочь Юлия Цезаря... носила... в своем чреве. — В «Сравнительных жизнеописаниях» (23. 3) Плутарх пишет, что Юлия умерла во время родов, а новорожденный ребенок нес колько дней спустя. Помпей в это время был с Цезарем в Галлии.