Мифы, предания, сказки хантов и манси

Тарыг-пещ-нималя-сов заходит в ноздрю коня, оказывается, в ноздре кабак. Выпил три чарки, вышел. Говорит конь:

— Теперь иди, захвати дочь старухи Кирт-нёлп-эквы.

Зашел в дом, вытащил оттуда дочь. Говорит конь:

— Садись скорей, она уже идет на нас.

Едва он дошел до коня, появилась на улице старуха Кирт-нёлп-эква. Говорит конь:

— Бросай женщину, а то уже догоняет.

Он бросил женщину, быстренько сел на спину коня, двинулись вперед. Старуха Кирт-нёлп-эква схватилась за нос коня, конь махнул головой — берестяной сверток слетел. Она двинулась к передним ногам коня, схватилась за них — берестяные свертки слетели. Потом двинулась к задним ногам коня, конь как подскочил вверх, берестяные свертки тоже слетели. Потом она двинулась к хвосту коня, все пальцы ее рук порезались о саблю. Она начала их догонять — тут схватится за них, там схватится за них. Говорит конь:

— Что у тебя в руке? [296] "Что у тебя в руке?" — Конь имеет в виду кнут, но для него это слово запретно. Нас вот-вот схватят.

Говорит Тарыг-пещ-нималя-сов:

— Ничего у меня в руке нет.

Кирт-нёлп-эква тут хватает их, там хватает их. Говорит конь:

— Ты чего ждешь-то? Разве не знаешь, что у тебя в руке?

Он глянул на руку: семигранный кнут у него в руке. Как ударил коня, тот смешался с идущими облаками, с бегущими облаками. Старуха Кирт-нёлп-эква говорит:

— Эй-а, Тарыг-пещ-нималя-сов, ну и украл дочь, теперь бог взял тебя, ты спасен.

Поехали дальше. Однажды они приехали в город Парапарсеха. Конь спустился к воротам города, как раз его жена появилась на улице. Они взялись за руки, жена ввела его в дом. Дома она говорит:

— Эй-а, песенный человек, сказочный человек, много мук ты перенес.

Поставила стол с пивной едой, с медовушной едой, начали есть. Однажды говорит его жена:

— Выходи-ка, твой конь зовет тебя на улицу.

Вышел, конь поднял ногу.

— Иди, — говорит, — какой-то сучок уколол ногу.

Он подходит. Оказывается, дочь старухи Кирт-нёлп-эквы прилипла там. Они вернулись с дочерью старухи Кирт-нёлп-эквы. Он сел между двумя женщинами, обнимались, целовались. Поели, он говорит своим женам:

— Я сейчас лягу спать. Если до моего пробуждения вы не увезете меня к матери-отцу, старухе-старику тундрового холма, то вашей жизни конец, вашу шею разрублю я, как волос. Этот город со всем народом-добром, с овцами-коровами, конями — все увезите на мою землю.

Он обернул голову, глаза. Раз во время сна слышит: какая-то старуха ругается:

— Ну что за привычки у молодых?! Теперь жена пусть ходит по делу, а муж пусть лежит? Вот как мучает моих милых детей. Недавно я ему давала обоюдоострый нож, давала железную ястребиную шкуру, давала железную заячью шкуру, давала железную мышиную шкуру, давала маленькую щучью шкуру, и вот провозит их мимо.

Он продолжает лежать, не встает. Вот как-то жена его будит:

— Вставай, мы приехали.

Он встает. Оказывается, он приехал к матери-отцу. Не знал, как родители двинулись к нему, не знал, как он двинулся к родителям. Обнимались, целовались. Вырос такой город — стоит, разрезая бегущие облака, стоит, разрезая идущие облака. Возник серебряный дом, возник золотой дом. Дальше живут-поживают.

Долго жил, коротко жил в доме тундрового холма. Однажды Тарыг-пещ-нималя-сов говорит своим женам:

— Я снова поищу женский край, где женщины ходят, снова поищу мужской край, где мужчины ходит.

Говорит его мать:

— Эй-а, когда настанет на свете человеческий век, человеческое время, весеннюю белку, осеннюю белку с такой же ловкостью будешь искать.

Обнялись, поцеловались, он вышел, сел на спину коня, поехал. Долго ехал, коротко ехал, однажды его конь спустился в середину моря. Оказывается, через воду ведет серебряная дверь, золотая дверь. Коня оставил там, сам зашел. Пришел вниз, там город водяного царя, серебряный город, золотой город. Возле дома стоит маленький дом [297] У северных хантов и манси существовали специальные постройки для женщин — "маленькие дома". В них женщины находились в период менструации и родов. , туда и зашел. В маленьком доме сидит женщина с водяными косами и с водяной красой. Вот и говорит дочь водяного царя:

— Эй-а, Тарыг-пещ-нималя-сов, Торум, наверно, мне тебя назначил.

Обняла, поцеловала его. Пивной едой, медовушной едой накормила. Говорит женщина:

— Иди к моим братьям, зайди в большой дом. Если там выдержишь, то выдержишь, если не выдержишь, то как хочешь.

Он встал, пошел. Зашел — семь мужчин играют в карты. Взглянули на него, он чуть не упал, с трудом выдержал.

— Эй-а, Тарыг-пещ-нималя-сов, — говорят они, — что тебя принесло сюда, что тебя привело сюда?

— Живому человеку чего ходить в одно и то же место?

— Если хочешь быть нашим зятем, нашим свойственником, то садись за стол.

Он сел за стол, продолжали играть в карты-шахматы. Он — мастер, лучше тех семи умеет, он мастер. Однажды говорит он семи мужчинам:

— Я человек, имеющий свою землю, человек, имеющий свою реку, заскучал по своей земле-реке, пойду-ка.

Он пошел, невесту приготовили. Говорит дочь водяного царя:

— Какое приданое тебе надо? Корову-лошадь тебе надо или речную рыбу тебе надо?

Тарыг-пещ-нималя-сов говорит:

— Конечно, речную рыбу надо. Когда настанет на свете человеческий век, настанет на свете человеческое время, что будут люди есть?

Жена говорит:

— Ты иди вперед. Когда ты придешь, тогда я сама приеду.

Тарыг-пещ-нималя-сов поднялся к своему коню через дверь.

Оказывается, его конь так заморился, что его мясо кончилось, его кости кончились. Тарыг-пещ-нималя-сов подул на него — каким конем раньше он был, каким животным раньше он был, а теперь и того лучше стал. Из одной ноздри искры летят, из другой ноздри дым летит.

— Садись, — говорит, — на мою спину.

Он сел на коня и тронулся в путь, смешался с идущими облаками, с бегущими облаками. Пока он так ехал, в одном месте спустился. На том месте, куда спустился, — лестница, ее верхушка ведет в небо. Своего коня привязал к прутику, выросшему нынче летом, привязал к травинке, выросшей нынче летом. Сам взобрался по лестнице. Пришел он на небо. Месяц-старик ездит на собачьей нарте. Тарыг-пещ-нималя-сов, как ни гоняется, как ни гоняется за ним, не догонит. Крутятся, крутятся, снова в снова едут по тем местам, где уже ехали. Тарыг-пещ-ннмаля-сов стал ждать в одном месте. Месяц-старик проезжает.

— Эй-а, Тарыг-пещ-нималя-сов, — говорит, — ты здесь. Как ты попал сюда?

— Живому человеку чего ходить в одно и то же место?

На том месте, где они встретились, стоит дом. Месяц-старик говорит:

— Тарыг-пещ-нималя-сов, заходи, я потом приеду.

Говорит сидящей в доме дочери:

— Не мучай чужого человека.

С этим месяц-старик поехал, а он зашел. Женщина сидит за загородкой с пологом, он присел. Долго сидел, коротко сидел, начал он мерзнуть. Холод одолевает и одолевает его. Заходит месяц-старик, заругался на дочь: