Мифы, предания, сказки хантов и манси

— Только не бойтесь, сейчас у меня белки будут, бурундуки будут.

И мне мать говорила:

— Ты только не бойся!

— Глаза еще завяжи, — он просит.

Глаза ему завяжет кто-нибудь, он не знает — кто. Он спрашивает:

— Все?

Ему отвечают:

— Все!

Не успевают свет потушить, у того, кто глаза завязывал, уже веревка на коленях лежит. Он говорит:

— Ну, приходите!

Слышат, как кто-то "тук, тук". Кто-то бежит, он говорит:

— Я вверх пойду.

Слышно, как он качается, воздух вверху ходит. Потом слышно его снова на полу, и он говорит:

— Где же вы, мои белки?

Слышно, как белка цокает.

— Где же вы, мои бурундуки?

Слышно, как бурундуки свистят. Под конец:

— Где же медведь?

Слышно, как медведь идет, урчит. Все дрожат, боятся. Все кончается.

— Ну, теперь вставайте!

Все встают. У них, где сидели, под ними деньги, которые они ему бросали. Это нюкуль-вель [233] Нюкуль-вель, нюкульта-ку — гипнотизер, ворожей, ясновидец, организатор своеобразного представления, описанного в тексте. В отличие от шамана он не обращается к Торуму, не совершает молитв, не путешествует в иные миры, не имеет специального костюма, и его атрибут — не бубен, а музыкальный инструмент. . В Тимельге был Муртик, у него голова была узкая, потому что из сундука часто вылазил.

На озере Тух-эмтор есть мыс, там богатыри себе стрелы ковали [234] Очевидно, место древней кузницы; имеются устные сведения о других кузницах неподалеку от места записи текста — в пос. Айполово, Салагичи и др. . Там протекала река Чебачья, оттуда перешеек и мысок. Там растут три кедра. Кто хочет на гармошке или балалайке хорошо играть, нужно туда двенадцать ночей ходить и играть, чтобы никто не знал. Если не научишься — пропадешь. Черти ходят. Если вытерпишь — научишься, а не вытерпишь — пропадешь на третьи сутки.

Рядом с Озерным есть Вэсен-эмтор, считалось священным. Там нельзя стрелять — хороший клев вдруг мгновенно пропадет. Отъедешь метров на двести, снова клюнет два-три раза, и тогда хоть сутки жди — не клюнет. Рассказывали, что Вэс выгнали с другого озера, он шел по мелкому месту. Рядом две ямки, он будто бы положил в одну голову, а другую зад. Потом ушел в омут на Тух-сигэ, в нем все кипит.

Я жил раньше в другом месте, где рядом было маленькое озеро, а недалеко от него — большое озеро. Из маленького озера в большое пролез Вэс и сделал канаву шириной в комнату. Всю землю он сдвинул в то озеро, и там образовался остров. Как сосенки росли — так там и растут на озере, на острове. Потом ушел в другое место.

Вэс может заглотить целый пароход — ханты говорят, старики. Они неграмотные, я в это не верю. Но лодку перевернуть Вэс может.

Сноха однажды ехала на обласке. Лежит Вэс, и рога торчат у берега. Она думала сначала, что это коряги. Потом посмотрела лучше: это Вэс. Она тогда обласок волоком перетащила, чтобы здесь не плыть. А обратно плыла, он уже под воду ушел.

Один раз рыбак плыл по озеру, вдруг оказался где-то в темноте. Мелькнул просвет. Рыбак достал нож и ударил им. Через некоторое время он оказался на берегу. Это его Сорт-вэс проглотил. Когда он дышал, то жабры открыл, и рыбак увидел просвет. Когда ударил ножом, то запорол Сорт-вэс. Тот от испуга его выпустил. Рядом лежал мертвый Сорт-вэс.

Я раз рыбачил, ничего не было. Другой раз приехали, сварили, темно стало. Володька прилег, ему лет двенадцать. Ружей у нас не было. Я закурил. Слышу: "Выап!" И еще, еще. Володька соскочил:

— Что это?

— Не знаю.

Это черти были. Утас-пугол, от него осинник тянется. Оттуда кто-то идет и кричит, ближе, ближе. Володька говорит:

— Давай в обласок сядем!

Сели, взяли ружье, оно плохое. Едем к тому, я вперед гребу, а Володька — назад. А тот кричит, аж сквозь уши проходит. Старики потом говорили:

— Нужно было повернуться спиной к нему и стрелять из-под руки. А если бы вперед выстрелил, в себя бы попал.

Я начал по-русски и по-своему ругаться. Слышу: среди кочек булькает, потом голос стал затихать и ушел. Там раньше клали выкидышей, они потом оживают и в дьяволов превращаются. Мы раньше в дупло клали, чтобы в черта не превратился, а православные камень кладут.

А одному старику в обласок сел, как ребенок. Поверье было: перевезти его наоборот надо. А у этого старика он сел на нос лицом к человеку и заставил везти. Вышел из лесу — как человек, одетый, как кукла, небольшой, сантиметров сорок, а голос — оглохнуть можно. Меня пугал в болоте такой же.

Днем дело было. Я прилегла отдохнуть, а Ефим [235] Ефим — муж рассказчицы. вышел за дровами. Вдруг вижу: заходит женщина в шубе, в платье и как хозяйка дома проходит в тот угол, где стоит медвежья голова [236] У некоторых групп хантов медвежья голова считалась защитником дома, семьи (ср. № 165) и хранилась в той части жилища, где было место хозяев. . Я встала и говорю:

— Ты что здесь?

Тут зашел Ефим и говорит:

— Что это с тобой?

Я рассказала ему. С тех пор мне стало как-то плохо, посоветовали менять дом. Сюда приехали, здесь все нормально. А это просто умершая бабушка приходила дом проведать. Надо было на поминки к ней на кладбище сходить.

Это называется "маячить". Мы с Ефимом жили в доме моего отца, а женщина после замужества должна уйти из дома отца.

Давным-давно это было. Здесь летом жило человек двадцать. Однажды девушка потерялась [237] Исчезновение человека объяснялось хантами тем, что его похитил какой-либо дух или он сам превратился в духа; в последнем случае место его предполагаемого обитания становилось священным. Ср.: "Из Ларино девка потерялась, искать поехали, видят: она сидит на горе, ноги до реки свесила и волосы чешет. Сказал другим: она исчезла. Называется Намэстаох (Девичья гора). Когда туда приедешь, стреляешь, сколько у тебя людей. Если у тебя осечка, то этот человек, на которого стреляешь, заболеет; если выстрелить и дробь в дупле останется, он умрет. Денег на той горе вокруг сосны — гора целая. Положишь деньги — каждый сам свою часть — и обойдешь дерево по солнцу. Это когда мимо горы едешь. Если обратно едешь, то можно класть, а можно и не класть" [7, с. 151]. . Ее ищут, не могут найти. Смотрят: на яру, откуда она покатилась, след виден, как она съехала. Около середины яра след потерялся. Ищут, не могут найти. Тут были два шамана, они здорово шаманили. Народ говорит:

— Надо узнать.

Они могут вызвать Ягун-ики, Кон-ики — всех. Вызвали вечером, в темноте они стали шаманить. Посреди дома. Тут приходят всякие шайтаны (лунки). Медведь цепью брякает, все здороваются. Тут пришел черт Кот-кули-ко. Он говорит: