Грузинские народные предания и легенды

Понесли его слуги за ворота подальше и выпустили. Прошло три дня, и голубь вернулся совсем здоровым. Только мокрый был весь. Увидела это царица, удивилась и сказала:

— Где-то поблизости лечебная вода должна быть.

Послала во все стороны слуг. И вправду, нашли они горячий источник. В том месте снег стаял весь и вода лилась журча.

Доложили о виденном царице. Порадовалась она и одарила слуг.

Как пришла весна, повелела она строить там целебные бани. И поныне они там стоят, зовут их банями Отинко.

Село Кахи [641]в Саингило [642]ранее звалось Тораги. Одного старика, священника из этого села, схватили и привели к султану. Долго мучал тот его, а после потребовал:

— Скажи, где хранится церковная утварь и деньги ваших храмов? Иначе убьем тебя.

Старик, изнемогавший от пыток и возжелавший смерти, сказал ему:

— Отвезите меня на родину, к моему дому, и там укажу я церковный клад.

Привели его к дому. Только подошел он к воротам, припал к порогу и сказал:

— Можете убить меня, мне это нипочем теперь, раз я приму смерть на родной земле. Тайны клада я вам ни за что не выдам.

Никакими силами не смогли оторвать его от порога, и, рассвирепев от злости, обманутые слуги султана изрубили его на мелкие куски. С тех пор село Тораги стало зваться Кахи, что значит на их языке "мелко изрубленные сушеные фрукты".

Очень большая птица была одна. Хищная была птица. Бросалась то на овцу, то на теленка, уносила в свое гнездо. Страдало все село. Однажды пропала в деревне девочка. Туда, сюда — все село стало на ноги. Обошли кругом леса и овраги. Каждое дерево, каждый ручеек обшарили, но на след ребенка все же напасть не смогли.

Однажды один охотник погнался за этой птицей. Пошел за ней в нехоженые места, на высокие скалы, высмотрел ее гнездо. Только нацелил он стрелу в ту птицу, как вдруг слышит детский голос: "Ака вар, дзия, — тут я, дядя, не стреляй!" Бросился охотник на голос — и что же он видит? В гнезде сидит девочка. Отсюда и пошло название села Вардзия [644]в Имерети.

Однажды после обедни, когда двери церкви были еще открыты, вбежала лиса, схватила зубами свечу и направилась уже обратно, как вдруг упала и окаменела. Церковный сторож, увидя все это, был поражен и обратился к богу с молитвой, прося, чтобы всемогущий оживил лису и избавил церковь от нее. Бог услышал его молитву: лиса ожила, оставив свечу, выбежала вон из церкви и скрылась. С тех пор за церковью в народе утвердилось название Мелискари [646].

Поля и земли в Двани в старину принадлежали одному богатому помещику. Здесь земля плодоносила всегда, и помещик раньше всех начинал уборку хлеба. Однажды вся деревня была у него на покосе. За работу взялись ранним утром.

Повара поставили котлы в тень и приготовили пищу. Однако время обеда еще не пришло, и поэтому, потушив костры, повара присоединились к косарям. После полудня помещик велел сделать перерыв на обед.

С шумом пошли косари в тень. Они не обратили внимания на то, что над их головами стала метаться и каркать ворона.

Повара подали обед. Сели косари, но только взял один из поваров в руки деревянный уполовник и открыл котел, как у него под носом пролетела ворона и помешала ему достать из котла пищу. Второй раз опустил он уполовник в варево, как снова ворона заметалась над ним. Повар бросил в ворону камень, засучил рукава и только собрался разлить пищу по мискам, как со свистом пронеслась над ним ворона, упала в котел и, конечно, сварилась в кипящей пище. Повскакали косари со своих мест, окружили котел. Никто не стал есть испоганенную вороной пищу.

Опрокинули тяжелый котел наземь — и вот диво! Земля впитала жижу, а среди кусков мяса, рядом с телом вороны, увидели громадную змею.

Тут все поняли чудо, совершенное птицей: она хотела предупредить несчастье.

В память той вороны и своего чудесного избавления косари выстроили эту церковь, развалины которой стоят доныне. И доныне носит она название Воронья церковь.

Там, где кончается Цициановский лес [649]и начинаются степи Саджавахо [650], произошел однажды большой бой. В том месте земля впитала столько крови, что, когда стали там возводить церковь и замесили глину для постройки, та глина окрасила кровавым цветом белый камень, привезенный для церковных стен со скалистых берегов озера. Отсюда и произошло название Алая церковь. Туда собираются на поклон все потерявшие своих близких на войне.

В Окуми [652]есть церковь святого Георгия, вся ограда которой, каменная и высокая, украшена с внутренней стороны оленьими рогами. Происхождение их народ объясняет так. В ночь с 22 на 23 апреля на церковную паперть по воле святого Георгия [653]являлся олень с большими рогами. Когда в день Георгия жители сходились к храму помолиться, олень уже был на паперти и стоял неподвижно. После церковной службы его закалывали и устраивали пир, который продолжался до вечера; рога оленя прикрепляли к ограде. Так было много лет и происходило каждый год. Но раз олень явился к церкви в то время, как народ уже собрался на молитву: подбежав к ограде, зверь перескочил через нее и очутился на паперти. Там он стал как вкопанный. Кто-то из мирян взял палку и, подойдя к оленю, ударил его со словами: "Что же так поздно прибыл?!"

После обедни оленя все-таки съели, а рогами его заполнили оставшееся пустое место на ограде. Но рассердившийся за это святой Георгий больше не присылал священного дара.

К этому прибавляют следующее. Один турок, живший от Самурзакано [654]верст за триста и прибывший в Окуми чуть ли не накануне дня Георгия, усомнился в действительности чуда, совершаемого святым с оленем (между тем собратья турка по вере, селившиеся окрест Окуми, были убеждены в истинности того чуда), и сказал: "Если Георгий уж так всемогущ, то пусть он приведет к церкви моего быка, серого с черными пятнами". И что же?! Бык тот через несколько часов стоял уже на паперти, а хозяину его оставалось только изумляться.

Однажды какой-то крестьянин по данному им Илорской [656]иконе обету пожертвовал Илорской церкви быка, рога которого украсил серебряными бубенчиками. Быка пустили пастись в церковной ограде. Ночью пришел другой крестьянин и украл его. На другой день, когда обнаружено было воровство, священник и прихожане усердно принялись искать быка. Но напрасны были все поиски их: быка так и не нашли. Тогда священник по просьбе прихожан начал служить молебен: прихожане горячо просили Илорскую икону, чтобы она указала им вора. По окончании молебна все вышли из церкви. Не вышел только крестьянин-вор, также находившийся там. Священник, желая узнать, чего ради этот крестьянин так упорно стоит на одном месте и не двигается, подошел к нему и был поражен. Он увидел, что крестьянин окаменел. Этот камень в виде колонны стоит и ныне в Илорской церкви.