Грузинские народные предания и легенды

Жабеши — селение в Верхней Сванети, входившее в состав Мулахмужальской общины. Беткен был родом из Жабеши.

Хачапури — традиционная лепешка с сыром.

Чади — лепешка, замешанная на кукурузной муке.

Зап. Е. Б. Вирсаладзе в 1951 г. в с. Лахири (Верхняя Сванети); сказитель В. Л. Иосселиани. ФАИ №, 35349. Опубл.: Вирсаладзе, 1964, стр. 207-208.

Агбалиграл — см. прим. 2 к № 14.

Жабеши — см. прим. 7 к № 14.

Белая серна, тур, олень, лань — один из зооморфных образов хозяйки зверей, леса и скал. Иногда это "пестрый пятнистый олень", иногда приметой божественности животного является его необычный размер, рога — золотые, закрученные винтом или один рог.

Луха — селение у западной границы Верхней Сванети.

Ушгули — селение у восточной границы Верхней Сванети.

Клиби — остроконечная скала у с. Жабеши, спрыгнув с которой, согласно традиции, погиб Беткен.

Страна серн, страна туров — потусторонний мир, куда уходят души умерших. Там же находятся стада зверей, откуда они приходят по воле хозяйки зверей (см. № 26).

Зап. Е. Б. Вирсаладзе в 1951 г. в с. Мулахи (Сванети); сказители С. Гигани и В. Курдиани. ФАИ, № 34366, 34399. Опубл.: Нар. мудр. III, стр. 171.

Бечо — селение в Верхней Сванети.

Дали — см. прим. 3 к № 12. Здесь фигурируют сестры-Дали — их несколько.

Обычай вторника и четверга — ни сказитель, ни кто-либо из этнографов не смогли объяснить этого обычая. Вторник и четверг считались "удачными днями". Обращает на себя внимание мотив нарушения табу, связанного с подарком, встречающийся и в сказках. Герой открывает раньше времени подаренный ящик, из которого выходит целый город. В отчаянии он не знает, как вернуть его обратно (АаАн 313); в грузинских сказках этот сюжет весьма популярен. Интересна связь Дали с обрядом погребения и указание на необходимость в течение трех ночей охранять могилу охотника (обычай, имеющий место и сейчас). Вариант песни о погибшем охотнике см.: Д. З. Бакрадзе, Сванети, Тбилиси, 1877 [на груз. яз.].

Зап. В. Нижарадзе. Опубл.: Тависупаливани, Сванские легенды, — "Иверия", 1887, № 242. Перепечатано в сб. "Сванская поэзия", Тбилиси, 1939, стр. 378-380 [на груз. яз.].

Курша — мифическая собака, персонаж многих легенд и хороводных песен, а также эпоса об Амирани. Мелодия песен о Курше так же, как и язык и весь строй стиха, чрезвычайно архаичны. Мелодия приближается к причети. Художественные образы песни, метафорические сравнения также носят древний характер: лай подобен грому небесному, глаза — лунам, морда — золотая. Правда, здесь прослеживается, видимо, относительно более поздний пласт, отражающий развитое земледелие и аграрные культы: прыжок — величиной с поле, лапы — величиной с гумно, глаза — величиной с сито, зубы — величиной с лопату. Изображение мифической собаки мы встречаем в Грузии в ряде памятников бронзового века (см.: А. А. Миллер, Изображение собаки в древностях Кавказа, — "Известия Российской Академии истории материальной культуры", т. II, Пг., 1922, стр. 290). Богатый материал относительно культа собаки у грузинских племен см.: Бардавелидзе, стр. 49-53. Материалы, связанные с образом Курши, см. в настоящем сборнике (№ 18, 19, 21, 22). Специальное исследование: Е. Б. Вирсаладзе, Грузинский охотничий эпос, Тбилиси, 1963 (АДД); см. также Вирсаладзе, 1964.

Кадж — злое мифическое существо (см. № 33-35).

Бадаги — кипяченый до густоты виноградный сок.

Опубл.: "Акакис кребули", 1899, № 1, стр. 21-22 [на груз. яз].

Кварцихский (правильнее Квацихский) — от груз, ква — камень, цихе — башня. В Раче (Западная Грузия), где бытует это предание, и поныне распространен культ Иване Квацихского. День, связанный с его именем, отмечают в местечке Квацихе, недалеко от с. Геби в третий понедельник после пасхи. Возможно, имя героя отражает его связь с камнем, рухнувшим, согласно некоторым вариантам предания (см. № 9), вслед за Иване и погубившим его.

Тебру — этимология неизвестна. Возможно, это рудимент имени матери Иване, играющей в рачинских и сванских вариантах роль в его гибели.

Каламани — обувь из кожи, стянутой на ремешке вокруг ноги. Интересно, что здесь снова фигурирует мотив обуви героя (ср. № 14 — бандули).

Зап. Э. Арджеванидзе в 1946 г. в с. Джинчвиси Онского р-на (Рача); сказительница С. Гоишвили.

Иване Квацихисели — Иване из Квацихе. Этот вариант наиболее близок к сванским (ср. мотив возлюбленной, пещеры и т. д.).

Зап. в 1945 г. М. Я. Чиковани в с. Кварлицкали (Кахети); сказитель Ш. Чекуришвили. ФАИ, № 31417.

Джиджети — село в Кахети (Восточная Грузия).

Тианети — горный район Восточной Грузии.

Свиани — местность в Кахети.

Однорогий олень — зооморфный образ хозяйки зверей (см. прим. 3 к № 15). Раздвоение древнего женского образа владычицы, покровительницы зверей, вод, скал и леса идет по линии выделения параллельной мужской ипостаси сына (см. № 16), возлюбленного (№ 18, 19, 20), брата, мужа и отца владычицы зверей.

Опубл.: И. Степанов, Мингрельские поверия, — СМОМПК, т. XXIV, отд. II, стр. 1-15. Перевод отредактирован. По примечанию И. Степанова, все материалы составлены им на основании рассказов взрослых учеников старшего класса Зугдидского городского училища: "Эти ученики — мингрельцы из Зугдидского и Сенакского уездов". Предание является явной литературной переработкой, однако из-за уникальности заключающихся в нем сведений мы сочли необходимым включить его в наш сборник.

Месепи (у Степанова "месебы") — предположительно "распорядители". Первая половина сказания носит явно сказочный характер. Не исключено, что этот сказочный сюжет контаминирозан с преданием о месепах самим И. Степановым, однако ряд деталей привлекает здесь наше внимание; во-первых, внешность лесного существа, дарующего плодородие царю, весьма напоминающая описание лесной женщины или очокочи (см.). Во-вторых, кличка собаки Каракачи созвучна с кличкой Курша (см. прим. 1 к № 17). Интересно, что здесь отмечается ее исключительно тонкое чутье, характерное и для чудесной собаки. В СМОМПК есть и другая статья, содержащая интересные сведения о месепах, однако автор неправильно толкует слово Месепоба как название самого божества. Месепоба означает дни, посвященные этим божествам, иди дни их появления, властвования. Месепоба — производное от Месепи. ""Месепоба" — все признаки осени налицо: чисты поля, плоды созрели, листья пожелтели и опадают, небо часто облачно — одним словом, природа уходит отдыхать на зиму. Октябрь на исходе; начинаются частые дожди — первые признаки появления "Месепоба". Само это слово непонятно, а означает божество, повелевающее всем царством животных, птиц и пресмыкающихся. От этого слова и промежуток времени от 28 октября по 3 ноября носит название "Месепоба". Местом постоянного пребывания "Месепоба" считается море или местность за морем, и поэтому существует выражение: "Месепоба екиил!" — "Месепи вышел!". Божество это представляют в виде человека, имеющего душу и тело, так же одевающегося и размножающегося, как и простые смертные; но их никогда не бывает слишком много — всегда не более одной обыкновенной семьи. Кроме того, они никогда не бывают ни старыми, ни молодыми. Они бессмертны. К концу октября (28) они, оставив дома одного сторожем, берут посох, одну собаку-попутчицу и расходятся попарно и больше в разные стороны. Цель их путешествия — проверить вверенное им царство, подсчитать годичную прибыль или убыль (животных, птиц и пресмыкающихся. — Е. В.), собрать с них дань на зиму. "Месепоба" бывают мужчины и женщины. Появление последних сопровождается сильными дождями, в отличие от мужчин, при появлении которых может быть, как и в настоящем 1902 году, хорошая погода в знак того, что "Месепоба" прибылью доволен и не гневается. Некоторым представителям фауны (рыба, дичь, пернатые) сборным пунктом для проверки предназначены горы, куда они и направляются к концу октября. Уверяют, что как будто и до настоящего времени есть такие люди, которые воочию видели "Месепоба", опирающегося на посох и пропускающего мимо себя целую "гибель" кабанов. А один старик уверял меня, что ему самому в молодости пришлось лично видеть одну собаку "Месепоба", которая нечаянно заблудилась в лесу и попалась в плен одному пастуху. Собака эта недолго жила и при жизни отличалась большою сообразительностью. Полагают, что без помощи и разрешения этого божества охотники не в состоянии убить никакой дичи, и потому всякий неудачный выстрел приписывают нежеланию и даже противодействию "Месепоба"" (Кобалия, стр. 109-110).