Кэтрин Лангло-Паркер - Мифы и сказки Австралии

Видя его распростертым на земле, даены сказали:

— Он был нашим врагом, крал нашу пищу, не стоит хоронить его. Мы прикроем его корой и сменим место нашего стойбища.

Они так и сделали. Через некоторое время они увидели, как из-под коры вылезла маленькая ящерица. Они назвали ее Валлу-барл и говорили, что это, должно быть, дух убитого ими мальчика. С тех пор маленькая древесная ящерица называется Валлу-барл.

Молодая утка часто плавала одна. Ее племя говорило ей, что когда-нибудь водяной дьявол Маллока схватит ее, если она будет такой безрассудной, но она не обращала внимания на эти слова. Однажды, уплыв вниз по течению, она вылезла на берег, где увидела молодую зеленую траву. Она стала щипать ее, как вдруг из укрытия выскочила крупная водяная крыса Биггун и схватила ее.

— Я живу один, и мне нужна жена, — сказал Биггун.

— Отпусти меня, — просила утка, — у меня есть жених в моем племени.

— Я одинок. Оставайся со мной, и я не причиню тебе вреда. Если же ты будешь сопротивляться или попытаешься убежать, я стукну тебя по голове или проткну этим маленьким копьем, которое всегда ношу с собой.

— Мое племя придет и будет сражаться с тобой; может быть, убьют и меня.

— Нет, они подумают, что Маллока схватил тебя. Если хотят, пусть приходят, я готов, — и он показал свое копье.

Утка осталась. Она боялась уйти, пока крыса наблюдала за ней. Она притворилась, что ей нравится новая жизнь и она хочет остаться навсегда, хотя все время думала о побеге. Она знала, что ее племя ищет ее, так как слышала голоса. Но Биггун держал ее взаперти в своей норе на берегу весь день и выпускал плавать только ночью, зная, что в это время ее племя не придет за ней, боясь Маллоки.

Утка так хорошо скрывала свои чувства, что Биггун наконец решил, что она действительно довольна жизнью, и постепенно перестал сторожить ее. Днем он начал по-прежнему долго спать. Тогда для нее представился удобный случай. Однажды, когда Биггун крепко спал, она выскользнула из норы в реку и быстро поплыла к своему старому стойбищу. Вдруг она услышала сзади какой-то звук. Она подумала, что это Биггун или страшный Маллока, полетела и усталая опустилась среди своего племени.

Вокруг нее все сразу заговорили, посыпались многочисленные вопросы. Когда они узнади, где она была, старые утки-матери предупредили молодых, чтобы те плавали только вверх по течению, так как Биггун несомненно поклялся отомстить им всем и они не должны рисковать.

Маленькая утка радовалась свободе и тому, что она снова среди своих. Днем она вволю плескалась в реке, а ночью летала. Ей теперь вовсе не хотелось спать.

Скоро настало время нести яйца. Утки выбрали места для гнезд, некоторые в дуплах деревьев, другие в кустарнике. Когда гнезда были выстланы пухом, утки снесли яйца. Затем они теР-пеливо сидели на них, пока не вылупились маленькие, пушистые утята. Через некоторое время утки стали сажать утят на спину по одному или брали в клювы и прилетали с ними на воду. Утки, высидевшие утят в кустах, приводили их за собою к воде.

Пришло время, и утка, бывшая в плену у Биггуна, тоже вывел утят.

К кусту, где было ее гнездо, пришли друзья и сказали:

— Пойдем, выводи своих малюток. Научи их любить воду.

Она вышла только с двумя утятами. Но что это за утята? Все ее друзья закричали:

— Что это такое?

— Моя дети, — гордо ответила она.

Она не хотела показать, что также удивлена тем, что ее дети отличались от остальных утят. Вместо пуха их покрывала мягкая шерсть, вместо двух ног было четыре. Их клювы были такие же, как у уток, а на ногах были перепонки. Зато на задних ногах виднелись острия копий, какие носил Биггун, чтобы противостоять врагам.

— Уведи их! — закричали утки, хлопая крыльями. — Уведи их. Они больше похожи на Биггуна, чем на нас. Взгляни на их задние ноги: острия копий Биггуна уже высовываются из них. Уведи их, или мы их убьем прежде, чем они вырастут и убьют нас. Они не принадлежат к нашему роду! Уведи их. Они не имеют права здесь находиться.

Они так шумели, что бедная маленькая мать ушла со своими двумя презираемыми всеми детьми! Она гордилась ими, несмотря на их внешний вид. Но куда идти? Если она пойдет вниз по реке, ее снова может схватить Биггун. Он заставит ее жить в норе или убьет ее детей за то, что у них перепончатые лапы, утиный клюв и вывелись они из яиц. Он скажет, что они не принадлежат к его роду. Никто их не примет; никто, кроме нее, не будет заботиться о них. Чем скорее она их уведет, тем будет лучше.

Рассуждая так, она шла вверх по реке, пока не пришла к горам. Здесь она могла спрятаться ото всех, кто ее знал, и вырастить детей. Она продолжала идти вверх, пока река не стала узкой, с покрытыми кустарником берегами. Как отличалась она от широкого потока, спокойно протекавшего между обширными ровными долинами! Утка едва узнала ее, свою реку.

Она прожила здесь недолго, зачахла и умерла, так как даже ее дети, поняв, как они отличаются от нее, сторонились ее. Она чувствовала себя очень одинокой и несчастной и не искала пищи. Она умерла на горах, вдали от родных мест.

Бедный маленький утконос просит объяснить, что же он собой представляет

Ее дети жили и процветали, клали яйца и выводили детей, таких же, как и они, пока наконец не размножились так, что жили уже во всех горных реках. Здесь они живут и до сих пор — утконосы, или Гая-дари. Это отдельное племя, ибо разве крыса когда-нибудь кладет яйца? Или утка имеет четыре ноги?

Гибкая и нежноокая Буза была просватана за быстрого охотника Марри; приближалось время, когда он мог ее потребовать. Он возвращался с бора, с состязаний в храбрости. Он стал воином своего племени и имел право жениться.

Первым его встретил Габби, отец Бузы, чтобы сообщить ему весть о дочери. В поисках меда она оказалась возле гнезда Баб-буров, взяла несколько яиц и принесла их в стойбище. Когда люди стали ругать ее за то, что она гак неосмотрительно поступила, в стойбище приползла гигантская змея Баббур. Она обвилась вокруг Бузы и задушила ее. Оставив безжизненное тело гибкой и нежно-окой Бузы, змея быстро уползла.

— Поспел я к ее похоронам? — спросил Марри.

— Йи уходила спать уже три раза с тех пор, как мы ее похоронили, — ответил Габби.

— Тогда она все еще на пути к небу женщин Ви-баллу. Я последую за ней. Ветви священного дерева зил еще золены на ее тропе. Я успею вырвать ее из Ви-баллу.

— Ты думаешь, — презрительно возразил Габби, — что она последует за тем, кто не отомстил за нее?