Эскимосские сказки и мифы

Справа и слева от него лежали груды раковин — это был его единственный инструмент, которым он работал.

— Здесь у нас нет ни единого ножа, — пожаловался старик, — а вот дальше, в глубь страны, живут люди, у которых ножей в изобилии.

А когда Кумахлят стал его расспрашивать, старик продолжал:

— Там, в глубине страны, живут многочисленные ыхкилики [320], и они невероятно богаты. Но если кто из береговых уходит туда, он не возвращается, — наверное, его убивают.

Тогда Кумахлят сказал:

— Мне очень хочется пойти поискать их самому.

Ио старик ответил:

— Боюсь, что тебе не по силам окажется сделать это одному; и даже если пойдут несколько наших, их почти наверняка убьют.

Но Кумахлят, вернувшись в свой полог, стал делать маленький лук и стрелы — колчан он сделал из нерпичьей шкуры. Закончив, он отправился искать ыхкиликов в одиночку.

А тем временем его братья Асялёк и Мыгак тоже долго ходили по тундре и наконец вышли к широкой равнине, где вокруг озера стояло много жилищ ыхкиликов. Озеро это было у них вместо моря.

Братья спрятались, дожидаясь ночи, и смотрели, как ыхкилики возвращаются с дневной охоты.

Сквозь лучи заходящего солнца они разглядели неподалеку высокого мужчину, который нес на спине груз. Они совсем ужо было пустили в него свои стрелы, как вдруг оба воскликнули:

— Э, да не Кумахлят ли это?!

И мужчина ответил:

— Да, это я.

— Ну, — сказали они, — раз мы так счастливо встретились, эти ненавистные ыхкилики погибнут.

Встретившись вновь и узнав друг друга, братья очень обрадовались. Кумахлят рассказал, как старуха оклеветала братьев. Когда совсем стемнело и в поселке ыхкиликов все стихло, братья встали и пошли искать безопасное место. Ыхкилики поставили свои жилища на дальнем конце озера, а прямо напротив был маленький островок, на котором решили засесть братья. Дойдя до места, они увидели, что островок находится от берега на расстоянии броска камня. Кумахлят, с грузом на спине, первым решился прыгнуть и успешно допрыгнул до островка; Асялёк тоже допрыгнул, но Мыгак воскликнул:

— Я не смогу!

По братья уговорили его попробовать, и он тоже сумел допрыгнуть до островка, правда замочив ноги. Здесь они сложили свои стрелы, оставив себе всего по две, после чего вернулись назад — Мыгак, как и в первый раз, чуть не упал в воду. Потом они двинулись к жилищам, где все уже улеглись спать. Подойдя к самой большой землянке, Кумахлят сказал своим спутникам:

— Я прыгну на поперечину над входом, а вы входите внутрь.

Пройдя внутрь и заглянув через щелку в полог, они увидели пожилую пару. Те еще не спали. Женщина, расположившись по-домашнему, сидела на лежанке, а мужчина стоял, наклонившись вперед и положив голову на руки. Вдруг мужчина завыл по-собачьи, а женщина поднялась на ноги. Тогда он начал лизать ей живот. а она кормила его оленьим салом.

Тогда Кумахлят сказал:

— Когда он станет лизать ее в следующий раз, я прицелюсь и выстрелю в нее.

Старик, закончив есть, снова завыл, и женщина опять поднялась, но только он собрался ее лизнуть, как Кумахлят прострелил ее насквозь. Раздался ужасающий вопль; Кумахлят быстро спрыгнул, и они втроем побежали в свое укрытие, а ыхкилики толпой высыпали из своих жилищ. Тем временем братья благополучно достигли своего островка, переправившись, как и в первый раз. Добравшись туда, они поспешно легли на землю друг за другом: Кумахлят впереди, за ним Асалёк, а за ним и Мыгак. Ыхкилики стали пускать в них свои стрелы, которые они носили в колчанах за спиной, причем женщины, вытаскивая стрелы сверху, стреляли гораздо проворнее мужчин, которые доставали их сбоку.

Братья внимательно следили за лучниками на берегу, все время падая ничком, когда в них летела стрела. Но тут одна просвистела в воздухе и, слегка задев двоих, попала во что-то позади них. Обернувшись, они увидели, что Мыгак опасно ранен в горло — потому что он рискнул поднять голову. Тогда Асялёк спросил Кумахлята:

— Не знаешь ли ты заговора, чтобы оживить его?

— Кажется, знаю, — ответил тот и начал бормотать что-то. Когда он кончил, они обернулись и увидели, что стрела уже наполовину вылезла из горла Мыгака, а когда Кумахлят трижды повторил заговор — Мыгак был живым и невредимым!

А ыхкилики все стреляли, но вскоре они растратили все свои стрелы, а у Кумахлята только чуть-чуть была содрана кожа на виске.

Тогда братья поднялись, чтобы послать назад стрелы ыхкиликов. Перебив очень много ыхкиликов, они стали преследовать остальных вдоль реки, пока те не добелили до водопада, где у них было убежище; но Кумахлят убил их всех, бросая в них камни. После этого братья вернулись к жилищам, где оставались охваченные ужасом дети; некоторые притворялись мертвыми, но братья все равно схватили их всех и убили, проткнув им головы сквозь уши. В живых они оставили только одного мальчика и одну девочку.

Потом они осмотрели жилища ыхкиликов и увидели медные горшки с медными ручками, и вообще чего там только не было! Когда они отперли сундуки, крышки сами распахнулись, так много там было набито одежды. В других сундуках оказались ножи с красивыми ручками; братья взяли, сколько смогли унести, и отправились назад, к побережью.

Между тем люди, у которых Кумахлят оставил свою семью, нередко посмеивались над ними, говоря:

— Знаете, те, кто пошли к ыхкиликам, обязательно принесут много хороших вещей, например ножи с красивыми рукоятками.

Услыхав это, жена Кумахлята выбегала наружу, думая, что вернулся ее муж; но они говорили так, уверенные, что он погиб. Один старый холостяк взял его Лчену к себе в дом и обеспечивал ее пищей, считая ее вдовой.

В тот момент, когда Кумахлят действительно подходил к побережью, люди снова потешались над его семьей, крича, как всегда. Но тут старик, который строил лодку, обернулся и увидел Кумахлята, спускающегося с холма с тяжелой ношей на спине. Когда он подошел, все увидели, что это ножи с красивыми рукоятками. Войдя в жилище, Кумахлят увидел, что его жена и мать оплакивают его, и сказал:

— Я ожидал застать вас с погасшим светильником [321].

— Нас кормил старый холостяк, — ответили они, — поэтому мы не умерли от голода.

— Большое ему спасибо, — обрадовался Кумахлят. — Пусть он придет и выберет себе нож.

Но старый холостяк не решался войти, а хотел, чтобы Кумахлят вынес ему нож наружу; тогда Кумахлят сказал:

— Я слишком многим ему обязан; я должен уговорить его зайти.

Но старик, опасаясь какого-нибудь подвоха [322], настаивал, чтобы ему вынесли нож. Наконец Кумахлят уговорил его сначала перешагнуть через порог, а потом и зайти в полог. Убедив его сесть, он сказал:

— Ты хорошо кормил этих несчастных: я очень тебе благодарен и прошу тебя принять от меня любой из этих ножей, — и с этими словами протянул ему два ножа с очень красивыми рукоятками.